Пиаски кивнул, затем сказал:
– А, да…
– Хмм?
– Ты не собираешься обсудить, как мы поделим прибыль?
Цель у торговца всегда одна – получить доход. Если он не пытается говорить, как делить прибыли, значит, у него что-то на уме. Пиаски сверлил Лоуренса взглядом. Лоуренс отвернулся и ответил:
– Я просто не волнуюсь, что наша прибыль окажется настолько мелкой, что такое обсуждение будет необходимо.
– …
Пиаски поглядел одобрительно и кивнул, будто говоря: «Прости, что усомнился в тебе».
– Иногда я думаю, не лучше ли мне было бы заниматься более простыми делами – купил-продал.
Торговец вечно подозревает всех прочих, словно ходя по тонкому льду, лишь потому, что дело, которым он занимается, очень сложное. На самоуничижительное замечание Пиаски Лоуренс ответил:
– Я тоже желаю иногда заниматься торговлей исключительно ради себя самого.
– Это было бы хорошо или плохо?
Пиаски открыл дверь; Лоуренс поднял ворот плаща и привычно огляделся – не подслушивает ли Хоро.
– По крайней мере я не уставал бы так.
Пиаски улыбнулся, на секунду задумался, потом вздохнул, давая понять, что чувствует то же самое.
– Как правильно замечено. Усталость – мать катастрофы.
Будь они сейчас на праздничной трапезе, они бы похлопали друг друга по плечу. Торговцы, однако, более сдержанные люди, поэтому они лишь быстро переглянулись.
– Мы вооружимся пергаментом и чернилами. А ты, господин Лоуренс?
– Доказательствами… и пергаментом тоже.
Сообщать кому-либо, что он обладает материальными доказательствами, было опасно – он ведь сейчас был один в безлюдном месте. Возможно, доказательства у него попытаются отобрать силой. Но Лоуренс чувствовал, что с точки зрения Пиаски устных свидетельств недостаточно. Потому он и сказал то, что сказал. И, судя по тому, что Пиаски зримо расслабился после этих слов Лоуренса, он поступил верно.
– Как бы там ни было, я ставлю на тебя все, господин Лоуренс.
– Я осознаю серьезность ситуации.
– Тогда я пойду искать союзников прямо сейчас. А ты?
– Я должен отправиться к себе и все обсудить с моими спутниками. Положение у нас запутанное, и слова тех, чьи руки спрятаны под балахонами, могут быть убедительнее, чем слова тех, чьи руки запятнаны чернилами.
Пиаски кивнул и раскрыл дверь еще шире.
– Хорошо бы буран длился подольше. Если все пойдет своим чередом, времени у нас будет мало.
Если они не успеют провести переговоры до того, как либо Альянс, либо монастырь узнают о налоге, осуществить план Лоуренса будет очень трудно. Выйдя наружу, Лоуренс увидел, что снегопад немного поутих. Судя по небу, правда, погода успокаиваться не собиралась. Однако какой-нибудь гонец вполне мог пойти на риск и попытаться-таки доставить королевский указ.
– В следующий раз приходи прямо в библиотеку. А мне удобно будет… навестить тебя в твоем жилище?
– Конечно же. Ну, рассчитываю на тебя.
Вот и все. Лоуренс и Пиаски пожали руки и разошлись.
Лоуренс вновь принялся прокладывать себе путь через снег; он шел вдоль своих же почти засыпанных следов к дому пастухов. Всякий раз, когда он делал что-то ради кого-либо другого, это достижение таяло во времени так же быстро, как следы в снегу. Даже громадные следы Хоро время пожирает со страшной скоростью.
Родной дом, обитатели которого любят шутить, что здесь всегда все будет, как было, тоже не вечен. И все-таки – даже когда все следы уже исчезли, нужно продолжать идти вперед. Когда от родного дома не осталось и следа – нужно продолжать идти вперед.
Лоуренс согласился помочь Хаскинсу, потому что этим он показал бы пример Хоро – он показал бы ей, что создать себе новый дом возможно. Когда кто-то в беде, другой протягивает руку помощи. Мир не лишен сочувствия, не пронизан одним лишь отчаянием.
Войдя в дом пастухов, он обнаружил, что Хоро и Хаскинс беседуют между собой, сидя по разные стороны печки. Точнее было бы сказать – Хаскинс понемногу делился с Хоро воспоминаниями о своей жизни, а та молча слушала.
– Наша первая добыча более-менее взяла наживку.
– …
Хаскинс выразил признательность уверенным, торжественным кивком.
– Я немного посплю. Пиаски собирает союзников, чтобы вместе рыться в гроссбухах; они найдут что-нибудь подозрительное достаточно быстро.
Настоящие трудности начнутся после того, как Лоуренс и Пиаски убедят Альянс в существовании костей. Когда это произойдет, Альянс, несомненно, начнет давить на монастырь еще сильнее. Насколько сильнее – будет зависеть от убедительности легенды.
Лоуренс не мог знать наверное, крепко ли он держит поводья. Ведь сейчас он правил не лошадью или волом. Ему необходимо поспать и набраться сил, а не то последние остатки покинут его очень быстро.
Хоро, стеснявшаяся, видимо, в присутствии Хаскинса, на Лоуренса даже не взглянула. Лишь тихонько прикоснулась к его руке, когда он проходил мимо.
Войдя в спальню, Лоуренс обнаружил, что Коул спит без задних ног. По крайней мере Лоуренсу не придется в одиночестве дрожать от холода под одеялом; и тем не менее его охватило чувство, будто чего-то не хватает.
Неловко усмехнувшись, он скользнул под одеяло.
***
Когда ставни плотно закрыты и засыпаны снегом, понять, сколько времени, совершенно невозможно. Лоуренс, проснувшись, решил, что полдень уже миновал. Он спал недолго, но пробудился из-за какого-то странного ощущения… Было слишком тихо.
Он сел, потом тут же вскочил и открыл окно – снег со шлепком осыпался со ставней. Лоуренс так и оставил окно открытым, и холод пошел в комнату, кусая торговца за щеки. По ту сторону окна лежала белоснежная картина.
Ветер почти стих; снег еще сыпался сверху, но это был уже не буран. Мир снова вернулся к беззвучию, какое стоит обычно в снежные дни. Было так тихо, что можно слышать шум в собственных ушах.
Скорее всего, тишина его и разбудила. Лоуренс частенько просыпался именно от тишины, а не от громких звуков, потому что когда вокруг человека все смолкает, ему кажется, что вот-вот случится что-то плохое.
– …Ты одна, э.
Войдя в комнату с печкой, Лоуренс обнаружил, что Хоро приглядывает за огнем в одиночестве.
– Я как раз думала, будить тебя или не стоит.
– Но не смогла смириться с мыслью о том, что разбудишь меня, зная, как я устал?
Хаскинса не было, и Лоуренс без стеснения сел рядом с Хоро. Она коротко ответила, ковыряя в печке кочергой:
– При виде твоего глупого лица я поняла, что мне лень даже пробовать.
– Что-то случилось?
Судя по тому, что Хаскинс, хоть и был измотан, куда-то ушел, и Коула тоже не было, что-то произошло. Тем более – раз кончился буран, который дарил им всем время.
