— Садитесь же, пожалуйста! Отдохните с дороги! Минск ведь не близкий свет! — засуетилась бабушка.
Милиционеры стояли в нерешительности перед накрытым к завтраку столом.
— Садитесь, покушайте с дороги молочка, — предложила Анна Ивановна.
— Вот и яишенка готова, — несла бабушка на стоя сковороду с глазуньей.
Милиционеры переглянулись и сняли фуражки.
— Помойте руки с дороги. Вы же запылились! Мама покажи, где рукомойник! — обратился к матери Женя.
Милиционеры пошли за Анной Ивановной в коридор, где был рукомойник. Когда они вышли, Женя шепнул Кате:
— Беги в конвойную команду. Это шпионы.
Катя взглянула на Женю и, ни слова не говоря, юркнула в спальню.
Милиционеры, умыв руки, вернулись в комнату и сели за стол.
Бабушка и Анна Ивановна наперебой угощали путников и расспрашивали их о Минске, о войне.
Милиционеры расписывали ужасы бомбежек и пожара Минска, говорили, что не сегодня-завтра фашисты будут в Орше, что надо уходить.
Женя сидел возле милиционера, яичницы не ел, только пил молоко. Он плохо слушал, что говорят «гости», и ждал, когда же, когда придут красноармейцы.
И вот эта минута настала: дверь широко распахнулась и в комнату вошли четверо красноармейцев и лейтенант.
Бабушка и Анна Ивановна испуганно вскочили.
— Руки вверх! — сказал лейтенант, направляя на «милиционеров» наган.
Те послушно подняли руки вверх. Их заставили выйти из-за стола, обыскали, — кроме наганов в кобурах, другого оружия у «милиционеров» не оказалось.
Мужчина всё время ругался, доказывая, что это ошибка, что они милиционеры из Минска, и настаивал, чтобы тут же проверили их документы, но лейтенант не сдавался:
— Ступайте, там разберемся!
И обоих «гостей» под конвоем повели из дому.
Бабушка и Анна Ивановна были удивлены до крайности.
— Откуда ты взял, что это шпионы? — кинулись они к Жене.
— Видна птица по полету! Скоро узнаете, что я прав! — убежденно говорил Женя, собираясь уходить в депо.
— Женечка, а ты ведь так ничего и не ел. Съешь яишенки, вот осталась, — предложила Анна Ивановна.
— Что ты, мама! — вспыхнул Женя: — Чтобы я ел ту же яичницу, что и шпионы? Выброси ее вон!
— Верно, Женечка, верно! Я ее сейчас выкину в помойное ведро. А ложки кипятком ошпарю! — говорила бабушка, с брезгливостью собирая со стола.
Через час весь поселок знал: пол видом милиционеров оказались самые настоящие шпионы.
Женя был в депо героем дня. К нему подходили токари, слесаря, машинисты — просили рассказать, как он поймал фашистских шпионов.
Подошел и Заслонов.
— Почему они пришли к вашему дому? — спросил он.
— Дом Кореневых — самый крайний от поля — ответил за друга Леня Вольский.
— А как же ты, Женя, всё-таки догадался что это шпионы?
— Уж очень на них. Константин Сергеевич, всё было новенькое с иголочки. И сами говорят, — шли пешком из Минска. Это ведь двести девять километров, а на сапогах ни пылиночки. И лица не запылены, не усталые. Потом выговор: говорят по-русски чисто, но как-то очень уж старательно. А женщина эта сказала вместо «мед» — «миод». И самое главное, — очень они напуганы фашистами. Так советский человек не думает! Советский человек не боится фашистов! — горячо сказал Женя.
— Молодец! — хлопнул его по плечу Заслонов.
Советская Армия мужественно задерживала фашистские полчища, но фронт всё-таки приближался.
Дыхание войны обжигало Оршу, и железнодорожники оршанского узла уже попадали в бой.
В Борисове отличился машинист «ФД» — Толя Алексеев.
Он оказался со своим паровозом на станции Борисов в те часы, когда фашисты занимали город.
Все груженые поезда ушли. Оставался только один состав порожняка, который «ФД» должен был увести.
Через железнодорожный путь с визгом проносились снаряды: шла артиллерийская перестрелка между советской и фашистской артиллерией.
Но не это было препятствием для вывода состава.
В товарный состав, ушедший из Борисова, сразу же за железнодорожным мостом, попал фашистский снаряд. Несколько вагонов сгорело, а задние сошли с рельсов и стояли, наклонившись на соседний путь. Они почти загородили дорогу.
Пробиваться через такое препятствие было рискованно.
Но что же делать? Оставить свой родной комсомольский «ФД» врагу? Никогда!
В ушах Алексеева еще звучали слова товарища Сталина о том, чтобы не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона.
Его бригада — помощник Пашкович и кочегар Белодед — тоже не допускали мысли, что можно уйти с паровоза.
— Поедем! Пробьемся! — уверенно говорили они.
И Алексеев решил ехать.
Он мчался со скоростью шестьдесят километров в час.
Страшный удар потряс паровоз. Сзади что-то трещало, крошилось, ломалось, но «ФД» несся вперед.
Мощный советский паровоз выдержал и это испытание.
Поцарапанный, с вмятинами на тендере, он всё-таки благополучно вывел из Борисова состав.
Когда Алексеев вернулся в Оршу, Заслонов, крепко пожав ему руку, сказал:
— Молодец, Толя!
Алексеев улыбнулся и ответил:
— Не я молодец, а советский «ФД»!
В Орше уже шла эвакуация. Мосты через Днепр и Оршу были заминированы. Учреждения уезжали на восток.
Спешно эвакуировалось и депо: Заслонов получил приказ начальника Западной железной дороги.
Рабочие снимали станки, подъемные краны и прочее ценное оборудование цехов. Заслонов мобилизовал всех работоспособных членов семей железнодорожников, — они выносили из складов и грузили в вагоны запасные части.
— Товарищ Сталин не случайно упомянул про Оршу. Он помнит о нас, он надеется на нас. Не оставлять врагу ни одного станка, ни одного болта! — говорил Заслонов товарищам.
Он обходил деповские закоулки и заставлял погружать всё до самой малейшей детали.
В напряженной, лихорадочной работе прошла неделя.
Депо с каждым днем всё больше и больше пустело.
К вечеру 11 июля все деповские и станционные сооружения стояли пустыми. Заслонов успел вывезти всё до последней тормозной колодки. На территории депо оставался лишь остов никуда не годного «ФД», который был поврежден фашистами во время последней бомбежки.
В субботу 12 июля из Орши еще отправился поезд с разной деповской мелочью, а вечером собирался уходить последний пассажирский, эвакуировавший железнодорожников. Станция Орша уже находилась в ведении военного коменданта.
На всем обширном пространстве оршанских путей стоял только единственный небольшой состав: один классный и два товарных вагона саперов-подрывников.
