моменте. Впервые за долгое время он чувствовал себя в безопасности.
Глава 2. Родные души
Семь лет назад
Коридор полон школьников, спешащих с одного урока на другой. Обычно на перемене всегда шумно, но сегодня этот шум раздражал больше обычного. И дело было в слове, которое слышалось со всех уст и лезло со всех дыр. Хэллоуин.
Он не праздновал Хэллоуин в прошлом году и в этом тоже не собирался. Он вообще не праздновал ни один праздник с прошлого лета. Огромная дыра в груди не затянулась ни на миллиметр даже спустя пятнадцать месяцев и восемь дней (кто придумал белиберду о том, что время лечит?), а весь мир стал серым и холодным. Его жизнь превратилась в эдакий нуарный фильм, где веселье и смех не были прописаны в сценарии. И тем более там не было места для уродливых бумажных гирлянд с тыквами, которые с большим сомнением можно было назвать украшением. Но кто его спрашивал?
Ник без всяких угрызений совести сорвал их со школьного шкафчика и отбросил на пол, чтобы без препятствий добраться до своих книг.
— Эй, Чейз, — послышалось у него за спиной, — тебе ведь даже с костюмом не надо париться. Просто разденься и все, — вслед за противным голосом последовал не менее противный смех.
Он с силой захлопнул шкафчик, сжал кулаки и, развернувшись, уставился на одноклассника, задрав голову вверх. Он вообще на всех смотрел снизу вверх, причем в буквальном смысле: для своего возраста он был довольно маленьким и худым.
— Ой-ой, вы только гляньте на него, — Питер подошел вплотную и схватил его за грудки. — Силенок то хватит? — показывая свой хищный оскал.
Он подготовился нанести первый удар. Сейчас ему было все равно, что силы не равны (впрочем, как и всегда): Ник видел только способ вымещения злости. Хотя ему самому достанется сильнее. Плевать, физическая боль отвлекала его, заставляла чувствовать себя живым. Просто заставляла чувствовать.
— Что с тобой случилось, уродец? — показался из-за спины Питера второй-придурок-Мэтт с любопытным выжидающим взглядом, будто Ник сейчас возьмет да и расскажет им все. За чашечкой чая, ага. Этого они ждут после того, как стащили его одежду, когда он принимал душ после физкультуры? А потом подбрасывали его лохмотья друг другу, пока он бегал между ними, обернутый в одно полотенце, в то время как остальные ребята из класса разглядывали его и тихо перешептывались. И все это то ли ради того, чтобы узнать, где начинаются уродливые шрамы, пересекающие его правую щеку, то ли просто потому, что в подобных местах принято искать неудачников, над которыми все будут насмехаться. И Ник стал этим козлом отпущения из-за наличия отметин, которые никак не укроешь от чужих глаз, и положения в социальной иерархии, которое выдавала его потрепанная одежда и изношенные книги.
— Оставьте его, — голос Киллина прозвучал как обычно невозмутимо и слегка надменно. Он стоял, лениво оперевшись на противоположную стену и засунув руки в карманы брюк. Его поза была расслабленной, от него исходило привычное спокойствие, лицо же не выражало никаких эмоций. Полная противоположность Ника. И если с ним не общались потому, что он был эдаким отбросом общества, Киллиан же сам не подпускал к себе людей.
— Да что ты в нем нашел, Ландре? — нахальства в голосе Питера поубавилось в несколько раз. А вопрос он задал, между прочим, весьма актуальный. Ник размышлял об этом последние два месяца. Видимо, у богатых свои причуды. — Водишься со всяким сбродом.
— Разве? — Киллиан неспешной походкой приблизился к ним и так же неспеша перевел взгляд с Мэтта на Питера. — Я с вами вроде как и не общаюсь.
Двое недообидчиков, посовещавшись на ментальном уровне, решили промолчать и скрылись из коридора еще до того, как прозвенел звонок на урок.
— Не стоило, — бросил Ник и снова полез в шкафчик.
— Что-то потерял? — Ландре прислонился головой к соседнему шкафчику, наблюдая, как он переворачивает все верх дном в своем.
— Не могу найти тетрадь с записями по английскому.
— Может, выронил на прошлом уроке?
"Когда тебя якобы случайно толкнули и ты распластался на полу со всеми вещами", — опустил лишние подробности Киллиан.
— Может, — Ник развернулся и зашагал в кабинет математики. Прозвенел звонок, и он ускорил шаги. Киллиан быстро поравнялся с ним. — Нам сейчас надо в другую сторону.
— Знаю.
— Не обязательно идти со мной.
— Ага.
— И заступаться за меня.
— Да.
— Тогда зачем ты это делаешь? — он остановился перед дверью и развернулся лицом к Киллиану.
— Мы ведь друзья. Или нет? — добавил тот после недолгого молчания, чуть прищурив глаза. Ник неопределенно пожал плечами. У него раньше не было друзей. Хотя нет, мама была ему другом.
— Тоже хочешь спросить про шрамы? — он толкнул спиной дверь и зашел в пустой класс.
— Не спорю, мне интересно.
— Тогда будь готов поделиться со своими секретами, — тут же перевел стрелки Ник. По лицу Ландре пробежала тень. — Вот ты и ответил на свой вопрос.
— Если я не хочу что-то тебе рассказывать, это не значит, что я не хочу дружить с тобой.
— А я хочу знать, с кем общаюсь. Не каждый день встретишь человека, желающего смерти собственным родителям.
"Вот бы и моя тоже", — услышал он от Киллиана после того, как признался, что его мама умерла. Что такого должно произойти, чтобы говорить подобное? Он бы все отдал, чтобы вернуть свою маму, а тут такое…
— Я расскажу, если ты расскажешь про свои шрамы.
— Ну уж нет, я на это не поведусь. Не у тебя одного проблемы с доверием, — вспомнив, зачем он сюда пришел, Ник, наконец, отошел от двери и прошелся вдоль парт, осматривая пол в поисках тетради. Пропажа нашлась довольно быстро.
— Раньше у меня не было друзей.
Какое совпадение. Стоп, что? Ник слишком резко поднял голову и ударился о край парты, выронив при этом тетрадь.
— Но кому-то надо пойти навстречу. Прояви инициативу, — предложил Ник, потирая ушибленный затылок. — Я умею хранить секреты, — уже более серьезно.
