— Вот-вот! После этого страна развалилась и утонула. Вместе с народом, который не выдержал собственной честности — нежданной и ненужной.
Марина пожала плечами.
— А что? Может, все так и было.
— А почему метеорит? — спросил Петя, снова разглядывая волны. — Почему не какая-то древняя и могучая магия? Как в кино показывают.
— Н-ну, потому что, в отличие от некоторых своих подружек, я в эту фигню не верю… Или почти не верю.
Петя ехидно улыбнулся.
— А как же все эти документальные передачи по тиви — про аномальные зоны, духов, колдунов и привидений?
— Ну, во-первых, тиви и есть тиви — что с него возьмешь? Ты же на больных не обижаешься? А во-вторых, я убеждена, что вся эта магия считается магией лишь до той поры, пока ее не возьмут за хвост и не выпотрошат ученые. После чего она становится научно доказанным фактом. Такое уже не раз было в нашей истории.
— Прописные истины упрямого прагматика.
— Прописные или нет, а всё — истины, — отозвалась Марина рассудительно.
Затем они снова замолчали. Петя закурил первую за сегодня сигарету и после двух глубоких затяжек с отвращением почувствовал, как от никотина слегка поплыло в голове. Марина, пригорюнившись, водила пальцами по шершавому борту лодки с облупившейся и местами осыпавшейся краской и старалась не думать о том, что будет, когда Костя наконец вылезет из своей берлоги.
Солнце припекало, и немного погодя Марина попросила воды. Петя достал из рюкзака бутыль с водой и передал Марине. Когда она пила теплую пахнущую пластмассой воду, Петя вдруг напрягся и с оживлением негромко сказал:
— А вот и он. Жив, здоров и невредим — лидер Костя, сукин сын.
Марина резко опустила бутыль.
— Петя! Прекрати! На материке можете говорить что хотите. Здесь, пока мы не уплыли, давай сдерживать эмоции.
Петя бросил недокуренную сигарету на мокрый песок и обреченно вздохнул. Она права. Спокойно. Что это он, в самом деле? Скорей всего, вчера они, все трое, были одинаково неправы. А стало быть, все — сукины дети.
— Это я так… — сообщил он. — В рифму пришлось.
Костя огляделся и теперь неторопливо шел к ним. На нем были плавки. Он был бос. В руке — фляга с водой. На ходу он отпивал по глотку.
— Обойдись без рифм, — глухо посоветовала Марина. — Тем более — таких.
— Ладно. Только ты и ему скажи…
— Скажу, если надо будет.
— Ага. И если он послушает.
Костя подошел и остановился в нескольких шагах от слегка задранного носа лодки. Прищурившись, поглядел на лодку, на Петю, на Марину. Вид у него был не самый свежий — русые волосы взлохмачены, глаза припухли, губы потрескались.
«М-да… Викинг, потрепанный бурей, — подумал Петя. — Впрочем, не все же тебе попутный ветер по жизни, дружище».
— Собрались, я гляжу, — сиповато промолвил Костя.
Петя молча кивнул и стал смотреть в сторону.
— Да, как видишь, — сказала Марина равнодушным тоном. «О, Боже! Хоть бы обошлось без выяснения отношений».
— Что, бросить меня хотели? — с укоризной осведомился Костя. Он вспомнил свою ночную попытку отплыть.
— Хотели бы — бросили бы, — ровным голосом заявила Марина. — А так — сидим, ждем вашу милость.
— Ладно, сердобольные мои. Подождите еще немного, пока я тоже соберусь.
— Окунись, что ли, — предложила Марина. — Взбодрись. А то видок у тебя… как после тяжелого запоя.
— Так и есть, — проворчал Костя, завинчивая флягу, уронил ее на песок, вздохнул глубоко и с разбегу нырнул в прибой.
Петя вспомнил, что у Кости хранилась плоская фляжка НЗ со спиртом и что пиво стояло в его палатке. «Ну конечно, — подумал он. — Крутой парень топит горе в огненной воде. Тоже мне — индеец Белое Перо. В заднице».
— Что это он сказал? — спросила Марина, обернувшись к Пете.
— Ничего особенного. Сдается мне, он вылакал спирт из НЗ и запил его пивом. Никогда не пробовала?
— Нет.
— Убийственная смесь. Даже в небольших количествах. «Ёрш» называется.
Марина, щурясь от солнца, вопросительно посмотрела на Петю. Тот неохотно пояснил:
— Мне жаль его печенку. Полагаю, она в нокауте.
«Вот дурачок!» — сочувственно подумала Марина о Косте. Но нет, надо держать себя ровно с обоими. Хотя бы на острове. Да и вообще, ей бы сначала в себе разобраться.
Мокрый Костя вышел на берег. Он тяжело дышал и держался рукой за правый бок, где, судя по его ощущениям, на месте печени залег тяжеленный булыжник. «Что-то я переборщил вчера. Пошел в разгон, сорвало тормоза, и потом уже не мог уже остановиться, пока не добил весь спирт. М-да, такой ершик надо было употреблять осторожней, — сказал себе Костя. — А эта сучка — видит, что мне хреново, и хоть бы спросила, что да как, не говоря уж о том, чтобы посочувствовать. Не чужие все-таки… Не совсем чужие. И Петя хорош. Ишь, рожу воротит. Будто сам — ангелочек небесный».
— Я быстро… — пробормотал он, отдышавшись, и пошел к одинокой палатке возле кучки золы. В горле стоял ком обиды.
— Петя, помоги Косте, — сказала Марина, глядя вслед согбенной фигуре бывшего команданте.
«Да, жалко его, — подумал Петя с искренним сочувствием. — Сдается мне, он тут больше всех пострадал. А его самолюбие — уж точно. Такое разочарование и такие удары судьбы. — Он вспомнил свой прямой справа. — А этот удар, наверное, был-таки лишним». Он повернулся к Марине.
— Там ведь и твои вещи. Могла бы присоединиться.
Марина ловко перескочила через борт. Они зашагали вслед за Костей. Тот оглянулся, но ничего не сказал. Он снова шел впереди, но в его походке не было прежнего лидерского задора.
Еще через час общими усилиями, почти не разговаривая (точнее — хмуро обмениваясь сквозь зубы словами и короткими фразами), тяжелую посудину с трудом стащили на воду и поспешно побросали в нее поклажу. Костя и Марина забрались в лодку, а Петя отвел ее немного от берега, потом подтянулся на руках, отчего лодка накренилась и закачалась, и перевалился на рюкзаки и скамейки. Тем временем Костя поставил мотор на место и завел со второго рывка. Лодка развернулась по широкой, плавной дуге и пошла прочь от острова. Костя сидел на руле и посматривал на компас. Остров медленно удалялся — маленький, неприметный, безымянный, необитаемый и опасный.
«Надо будет сюда вернуться, — подумал Петя. — Обязательно надо вернуться и найти этого божка… И притащить на материк… И посмотрим, что после этого с нами — со всем нашим миром — станется? Оч-чень будет интересно…»
— Прощай, остров загадок и разочарований, — грустно произнесла Марина, глядя из-под длинного козырька бейсболки на груду серого песка над таинственными развалинами.
