Первую ночь во дворце Даша провела тревожно. Где-то поблизости мерзкими голосами кричали павлины, в раскрытое окно долетали грубые мужские ругательства, а один раз – женский крик и звуки ударов по голому телу. Дворец полковника не был сосредоточием счастья, а, скорее, наоборот: горестей, бед и ужаса.
Под утро Даша забылась тяжелым сном. И проснулась из-за того, что кто-то плеснул ей в лицо холодной воды. Даша спросонья подскочила и увидела перед собой монументальную женскую фигуру, облаченную в алого цвета расклешенный костюм, лямки которого впивались в жирное голое тело особы со срезанным подбородком, низким лбом и крючковатым носом. На шее особы покачивалось самое изумительное ожерелье, которое Даше доводилось когда-либо видеть, в ушах, на пальцах и даже вокруг щиколоток мерцали крупных размеров бриллианты и рубины.
Это была Айна, ее сводная сестрица. Айна стащила с Даши одеяло, бросила его на пол и грубым прокуренным голосом заявила:
– Тварь, и откуда ты только взялась!
– Из Москвы! – любезно ответила Даша и, стирая капавшую с лица воду, добавила: – Благодарю вас за то, что смогла умыться в постели!
Взревев, Айна бросилась на Дашу. Девушка увернулась от похожей на носорожиху особы и, схватив подушку, с силой заехала ею Айне по лицу. Та взвизгнула и принялась размахивать толстенными ручищами.
– Ты явилась сюда, чтобы заграбастать наши деньги! Но учти, русская, этому не бывать!
– Значит, ваш отец дорог вам только тем, что у него много денег? – спросила Даша, увертываясь от Айны. Та, неловко вскарабкиваясь на кровать, завопила:
– А чем же еще? Или ты думаешь, что сможешь отнять у меня мою часть наследства?
Тут Айна смолкла, потому что увидела Ганнибала Аль Бадраффи, стоявшего в дверях спальни. Полковник был облачен в изумрудно-зеленый балахон, поверх которого была укреплена пурпурная лента с бренчащими орденами.
– Значит, я нужен тебе, чтобы оплачивать твои многомиллионные счета? – спросил он с ледяным спокойствием. – Пошла прочь, Айна!
Носорожиха, не посмев возражать всемогущему отцу, немедленно исчезла. Тяжело дыша, Даша попыталась объяснить ситуацию, и Ганнибал с улыбкой заметил:
– О, то, что Айна унаследовала темперамент своей мамаши, этой несносной египтянки, я понял в тот момент, когда она помочилась на меня, стоило мне взять ее на руки на следующий день после ее рождения. Я бы многое отдал, чтобы она оказалась не моей дочерью, ведь негодная египтянка изменяла мне направо и налево. Но анализ ДНК не оставляет надежд…
Даша не смогла сдержать улыбки, оказывается, полковник обладал чувством юмора! И куда только делся «вурдалак», «палач» и «монстр»?
– Ты уже познакомилась с тремя моими отпрысками. Далил жаждет снова играть с тобой. Рамаль уверяет, что ты работаешь на американцев или китайцев, или на тех и других – и те, и другие имеют на меня зуб. А Айна, еще не познакомившись с тобой, заявила, что тебя надо заживо сварить в котле со смолой! Причем, поверь, это не была метафора!
Аль Бадраффи хлопнул в ладоши, и появились слуги, державшие золотые подносы, покрытые разноцветными шелковыми платками. Ганнибал сдернул платок с первого подноса, и Даша увидела браслет с квадратными васильковыми сапфирами небывалой величины. На втором подносе находилась жемчужная тиара, на третьем – роскошное ожерелье из бриллиантов и изумрудов…
Что было на четвертом, пятом и шестом подносах, Даша так и не рассмотрела, потому что в глазах зарябило от блеска драгоценных камней. По команде Аль Бадраффи слуги поставили подносы у ног Даш и удалились.
– Эти мелкие безделушки наверняка скрасят твой досуг! – самодовольно заявил диктатор. – Ведь вы, женщины, любите подобные мелочи!
Даша не смела задаться вопросом, сколько стоили эти «мелочи» и «безделушки». Наверняка столько, сколько хватило бы на строительство нескольких оборудованных по последнему слову техники больниц и дюжины детских домов!
– Благодарю, но мне это не требуется! – сказала она и просто улыбнулась.
Аль Бадраффи в изумлении уставился на нее и, качая головой, заметил:
– Айна немедленно напялила бы их все на себя, причем в один присест. А ты даже и бровью не повела. Да, истинно моя дочь! Моя и ее!
Он явно имел в виду Светлану. И вдруг Даша ощутила небывалую тоску по родителям – ее настоящим родителям. Тем, что не воспроизвели ее на свет, но воспитали. Да, она обрела отца, который только что завалил ее подарками стоимостью в миллионы, но это для Даши не играло никакой роли. Она хотела вернуться в Россию – как можно быстрее!
– Понимаю, у тебя изысканный вкус! А эти побрякушки слишком помпезные, слишком вульгарные! Для таких, как Айна! Я прикажу привести к тебе ювелира, и ты вместе с ним подберешь то, что тебе больше по вкусу! Потому что сегодня вечером ты должна затмить всех и вся!
– Я хочу вернуться в Москву! – спокойно сказала Даша и посмотрела в глаза Ганнибалу. Тот пронзил ее страшным, немигающим взглядом, но Даша не отводила взор. Первым не выдержал Аль Бадраффи – он отвернулся и сдавленно сказал:
– Нет, ты никуда не полетишь! Во всяком случае в ближайшее время! Потом, обещаю, ты сможешь вернуться в Россию. Но не сейчас!
– Что с моими друзьями? – спросила Даша, имея в виду прочих членов делегации, прибывших для того, чтобы взять интервью у полковника. – С ними все в порядке? Им будет дозволено вернуться в Москву?
Аль Бадраффи махнул рукой:
– И этих шакалов ты называешь своими друзьями? Они же готовы были тебя растоптать, когда вас повезли в аэропорт, чтобы выдворить из страны! Но ты все равно беспокоишься о них! Поразительно! Никто из моих отпрысков не задал бы такого вопроса – никто, кроме тебя и Далила!
При упоминании младшего сына полковник улыбнулся.
– Твои так называемые друзья нежатся сейчас за счет моего народа в бассейнах шикарных вилл. И каждый из них получит чек на сто тысяч долларов, чтобы не болтали ничего лишнего. Интервью я вашей программе дам, как только заживет лицо этой стервозной особы, твоей начальницы. А до тех пор они будут являться моими гостями!
Аль Бадраффи хотел сказать что-то еще, но явно не решался. Поэтому, сославшись на то, что у него множество неотложных дел государственной важности, он удалился. Появились служанки, в умилении уставившиеся на драгоценности, что лежали на подносах.
Поразмыслив, Даша велела им отнести все подношения Айне – в качестве знака примирения. Она была уверена, что та и после этих даров не изменит к ней отношения, однако носить эти «побрякушки» Даша все равно не собиралась.
Когда появился присланный Ганнибалом ювелир, Даша заверила его, что ей ничего не требуется, и тот, весьма разочарованный этим, удалился. Отослала она и стилистку, и портниху. Большую часть дня Даша провела в спальне, размышляя над тем, как склонить Ганнибала к тому, чтобы он разрешил ей покинуть страну.
