Черноснежка, прислонившись к краю стола, смотрела на него сверху вниз. Харуюки принялся неуклюже объяснять:
– Нуу, это… знак… можно и так назвать… как-то я посмотрел на прицел этого типа, а не на дуло, и у меня возникло такое ощущение, будто он дернулся… и я на рефлексе уклонился, как-то так…
Пробормотав эти слова, он увидел, как Черноснежка резко приподняла бровь.
– Хооо? Мм… ясно, ясно… вот, значит, как.
– Чт, что тебе стало ясно?..
– Насчет того снайпера. Мне давно уже казалось, что у него слишком уж хорошая меткость… Возможно, у него есть навык, что-то вроде «чувства взгляда».
Харуюки моргнул и переспросил:
– Чу… чувство взгляда?..
– Угу. Что-то вроде «как только противник смотрит на его дуло, он целится автоматически».
– Эээ?! Так это… это что, я до сих пор всегда смотрел на его дуло, и он меня сбивал… это значит?..
– Это самое и значит.
– Не… не может быть…
У Харуюки отвалилась челюсть, и он съежился на стуле. Черноснежка захихикала.
– Ладно, не унывай. Даже несмотря на этот трюк, ты сумел так лихо увернуться – это твои усилия окупились. Всего за месяц твоя скорость реакции выросла настолько сильно, что я со стороны это вижу. Ты ведь тренировался втихаря, да?
– А… так ты знала?..
Харуюки съежился еще сильнее. Черноснежка скрестила ноги в черных чулках, и ее аккуратное, умное лицо осветила улыбка.
– Конечно. Я же твой Родитель. Как именно ты тренировался?
– Ну… ну, в общем…
Харуюки рассказал про свою тренировочную комнату.
Затем.
Бах!
Харуюки, получив удар по голове, взвизгнул:
– Игиии?!
– Ду… ду… дурак, что ли?! С такого расстояния пытаться увернуться от пистолета без стрелка?! Да еще с уровнем боли на максимуме?! – выпалила Черноснежка с пламенеющим лицом. Ее правый кулак дрожал, но –
Увидев слезы, выступившие у Харуюки на глазах, она протяжно выдохнула, потом внезапно обняла его голову обеими руками.
– Уа, уаа?! Се, семпай, чт, что…
Он чуть в обморок не упал от мягкости, ощущающейся через школьную форму; и тут над его головой раздался изменившийся, спокойный голос.
– …Я ведь говорила уже, верно? Что бы ни случилось, наши отношения никак не пострадают. Верь в это. Я приказываю тебе.
– …А, ага.
Из тела Харуюки ушло напряжение, он кивнул. Тогда Черноснежка выпустила его голову и улыбнулась.
– Теперь я могу тебе рассказать. Я согласилась помочь Красному королю, чтобы показать тебе, что не все измеряется победами и поражениями, – я тоже так считала. Поэтому – не веди себя слишком уж неразумно. Становись сильнее потихоньку… это и мне доставит радость. Ладно, пора идти по домам.
Харуюки поднял глаза на Черноснежку – та встала и взяла со стола свою школьную сумку – и энергично кивнул.
Потом, не в силах издать ни звука, произнес одними губами:
– И я… и я, что бы ни случилось… никогда больше не причиню тебе боль.
– Мм? Ты что-то сказал?
Черноснежка обернулась, колыхнув длинными волосами. Харуюки поспешно замотал головой.
– Не… не, ничего!
Потом встал со стула и побежал следом за своим Родителем, королем, старшеклассницей и любимой девушкой.
Открыв дверь своей квартиры, Харуюки втянул воздух, в котором еще остался сладковатый запах.
Полутемный коридор, встретивший его лишь молчанием, был давно привычен, но все равно Харуюки почувствовал себя чуть-чуть одиноко. Два короля провели у него всего две ночи, но он этого долго еще не забудет.
– …Я дома, – пробубнил Харуюки и снял туфли, потом открыл дверь пустой гостиной.
Его мать должна была вернуться из своей загранкомандировки сегодня утром; но, похоже, она лишь забежала домой, оставила чемодан и отправилась на работу. Потрясающая бодрость.
Харуюки снял пиджак и галстук школьной формы и повесил на спинку стула; лишь после этого он заметил мигающую иконку в поле зрения. Мать оставила ему сообщение на домашнем сервере – как в тот раз.
Доставая из холодильника бутылку улуна[36], Харуюки голосовой командой запустил воспроизведение. Он услышал легкий шум, потом раздался голос матери.
«Харуюки, я сегодня вернусь поздно или вообще не вернусь. Пожалуйста, достань из чемодана одежду, ее надо стирать. А, и еще: прости, нас снова попросили приглядеть за ребенком. Это ребенок моего коллеги. Он должен к нам прийти раньше тебя. Пожалуйста».
Что это было?
Чуть наклонив стакан с улуном, Харуюки застыл.
Не может быть. Невозможно. Как ни крути.
Отпив глоток, Харуюки поставил стакан. Огляделся, затаив дыхание.
В гостиной и в кухне было абсолютно пусто. Ни лучика света, ни движения воздуха. Накануне вечером Харуюки устроил безумный аврал, и от позавчерашней катастрофы с турниром на древних играх не осталось и следа.
Не дыша, Харуюки вновь огляделся. И тогда –
Где-то раздался тихий, но отчетливый смешок.
– …Шутка, правда ведь… – простонал он и, вылетев из гостиной со скоростью света, пронесся по коридору и распахнул дверь своей комнаты.
Втянув воздух в грудь, он завизжал.
– ГЯААААА!!!
Прямо у него на кровати.
На горе вытащенных из его нычки бумажных комиксов прошлого века, скрестив ноги и листая одну из книжек, возлежала рыжая девчонка.
– Ни… Ни, Нини…
Кинув взгляд на дрожащего Харуюки, девчонка подняла голову, так что хвостики по бокам закачались, и с улыбкой произнесла:
– С возвращением, братик.
– К-кто!!!
С этим воплем Харуюки плюхнулся на пол прямо там, где стоял. Он мог лишь хлопать челюстью, молча глядя на девчонку – «Неподвижную крепость», «Кровавый ураган», Скарлет Рейн… Юнико Кодзуки. Наконец ему удалось произнести одну-единственную фразу:
– …Нико. Как ты сюда попала?
– Не заставляй меня объяснять одно и тоже по второму разу. Всего один фальшивый мэйл.
Внезапно вернувшись к своему нормальному тону, Нико села на кровати. Помахала книжкой комиксов – отнюдь не образовательных, а из тех, что с горами трупов, – и хихикнула.
– Тут у тебя тоже интересное хобби.
– Н… ну, спасибо… СТОП!!! – тяжело дыша, Харуюки бессильно замотал головой. – …Послушай, это не слишком ли глупо? Уже на следующий день снова тот же прием, зачем…
– Ну как зачем. Хотела зайти сказать спасибо.
Уголки губ Нико загнулись вверх. Харуюки поспешно кивнул.
– Т-так что это просто дань вежливости. Спасибо.
Если она опять разозлится и вызовет Харуюки на дуэль, на этот раз она его точно изжарит. Нервно улыбнувшись, Харуюки быстро ответил:
– Всегда пожалуйста. …Все, с делами покончено? Тогда дверь вон там…
