рядом оказался еще кто-то.
— Миш, будь снисходительна. У девчонки похмелье, как у выпускника…
— Она хотя бы повеселилась до своего “похмелья”, а расплачиваться за нее пришлось кому? Конечно, Мишель! Алекс два часа на меня орал.
Лида приподняла веки — резкий свет ударил по глазам, и она тут же зажмурилась. Во рту открылся филиал птицефабрики — до того было гадостно — а в голове начала работать небольшая кузница. По черепу словно били тяжелые молоты. Лида хрипло откашлялась и просипела:
— Хочу чистить зубы…Много…
— Санта Мария, кажется, она еще пьяная, но хотя бы проснулась, — Мишель всплеснула руками и поспешила вон из комнаты.
Теннесси стоял у кровати и заговорщицки улыбался. В руках у него оказался стакан с каким-то подозрительным пойлом, и в Лидиной тяжелой голове начали всплывать обрывки воспоминаний. Столбы… Порка… Бычьи яйца… Лида сделала над собой усилие и приподнялась на подушке:
— Где я?
— Ты уже в нашем бунгало, — улыбка Теннесси стала еще шире.
— Как я тут оказалась? Что произошло? — Лида сонно огляделась в поисках хоть какой-то подсказки, но на ум ничего не приходило.
— Я ждал, что ты об этом спросишь… — со скорбным видом Тен опустил глаза в пол. — Видишь ли, дорогая… Вчера ты — как бы это мягче выразиться… — вчера ты лишила Алекса мужской девственности…
— О-ой…
— … перед всеми гостями на той вечеринке…
— О, не-ет!
— …он пытался сопротивляться, но… Тебя было не остановить. И, черт, откуда там взялся огурец? Детка, похоже ты сломила Алекса, понимаешь? На самом деле… С ним происходило разное дерьмо, но такого еще не было…
— Господи, пожалуйста, замолчи, — Лида попыталась сесть, но голова закружилась, — где он? Я хочу с ним поговорить.
— Алекс сейчас на пляже. Один. Пытается как-то осознать то, что случилось. Смириться. Жить дальше…
Теннесси прервали шаги, и в дверях спальни показался сам пострадавший, видимо только что вернувшийся с пляжа. Чернокожий киллер смущенно умолк и тихо, стараясь не издавать ни звука, опустился в кресло в дальнем углу.
— Алекс… — Лида всхлипнула и протянула к нему руки, — Алекс, родной, любимый, прости пожалуйста. Прости, это все гребаные бычьи яйца!
Алекс, не говоря ни слова, быстро пересек комнату и, с трудом опустив и устроив зад на кровати, прижал рыдающую Лиду к себе. Та, позабыв про головную боль, вцепилась в мужскую рубашку и рыдала от отчаяния.
— Прости, родной, я не хотела причинить тебе боль.
Алекс прижал ее сильнее, начал гладить по голове и целовать во взлохмаченную макушку:
— Все хорошо, кнопка… Не за чем так убиваться. В конце концов, оно было нужно ради дела.
— Ты меня не ненавидишь за это? Я бы ненавидела…
— С чего бы мне тебя ненавидеть? Ты помогала мне, а я сам взвалил на тебя эту ношу…
Лида всхлипнула, оставив на белой ткани след от туши. Крепко вцепившись в Алекса, она громко шмыгала носом. Притихший Теннесси сидел в кресле со скорбным выражением лица, всем своим видом сочувствуя другу.
— Прости меня… Тебе наверно было больно… — Лида еле выдавила из себя.
— Сначала немного, а потом даже приятно. Когда кожа разогрелась…
Бывшая доминантка нервно сглотнула и закашлялась.
— Так тебе это понравилось?
— Ну, — Алекс замялся, — я бы предпочел, чтобы было меньше свидетелей, но в целом было неплохо. К тому ты была так сексуальна в тот момент, что на остальных я уже не обращал внимания.
Глядя на Лидино вытянувшееся лицо, Алекс пожал плечами:
— С тем стеком в руках ты смотрелась чертовски возбуждающе.
— Стеком? Неужели я тебя еще и отшлепала?
Теперь настал черед Алекса удивляться:
— В смысле “еще”?
— А как же огурец?
— Не понял. Какой огурец?
Лида непонимающе захлопала глазами, а Теннесси, закусив губу, тихо поднялся и попытался улизнуть из комнаты.
— Огурец, которым я тебя… изнасиловала.
— Воу-воу, полегче! Никто никого не насиловал.
— Но Тен сказал…
Алекс поднял руку, и медленно перевел взгляд на друга, не успевшего удрать. Теннесси был застигнут в дверях. Он тяжело вздохнул и покачал головой.
— Извини, бро, но я просто не мог не воспользоваться ситуацией. Ты бы видел ваши лица…
Алекс медленно разжал объятия, выпуская Лиду из рук, но Тен не дал себя обмануть нарочитой осторожностью и тут же сорвался с места. В коридоре только мелькнули его белые тенниски, и до Алекса донесся заливистый хохот.
— Ну, окей, сукин ты сын. Я тебе еще отомщу… “Изнасиловала огурцом” — вот ведь брехло!
Лида растерянно хлопала глазами. Слезы размазали остатки туши по щекам, и на Алекса теперь смотрел Джин Симмонс [9] в белом платье и с растрепанными волосами. Киллер чмокнул “Симмонса” в лоб и виновато улыбнулся:
— Я совсем забыл, что ты не знаешь Тена так хорошо… На самом деле, это еще то трепло.
Лида шмыгнула носом:
— Так что… Я ничего тебе не сделала? Что тогда было-то?
— Ну, после того, как я-таки нашел тебя в толпе, ты уже вовсю браталась — или сестрилась… Так можно сказать? — в общем, вы с Грей чуть ли не закадычными подругами стали, благо та дамочка тоже была подшофе. Слово за слово, и твоя собутыльница развела тебя на слабо…
Лида прижала ладони ко рту, боясь выдавить хоть слово.
— … ты поплевала на руки, взяла тот стек и вывела меня к центральному столбу. Заставила раздеться, повернуться к тебе спиной и отходила по первое число, цитируя при этом налоговые ставки в швейцарских кантонах. Я до сих пор теряюсь в догадках, почему твой пьяный и возбужденный…
— Ты забыл про
