Он вытер вспотевшую лысину синим клетчатым носовым платком майора Фремденгута и приготовился слушать возражения Фламмери,
- Я был бы счастлив, - сказал Фламмери, - если бы вы оказали мне честь выслушать соображения по поводу вашей речи, равно блестящей как по форме, так и по логике и глубокой своей содержательности.
Цератод вежливо кивнул в знак согласия, и Фламмери начал так:
- Мне показались весьма ценными заключения, высказанные вами, сэр, по поводу языка, на котором говорят туземцы этого острова. Но не согласитесь ли вы, сэр, что в последующих частях вашей речи логика на время изменила своему любимцу? В самом деле, не вошло ли в пословицу не только бескорыстие Англии, но и безмятежное благоденствие, в котором пребывают все ее подданные вне зависимости от цвета их кожи? А если это так, - а я не имею ни оснований, ни желаний сомневаться в соответствующих заявлениях министров его величества, - то какие побуждения могли бы толкнуть чернокожего, подданного его величества, бежать от сытой, счастливой и беззаботной жизни куда-то, пардон, к черту на рога, на какой-то остров, где нет не только пекущихся о его счастии чиновников британской короны, но даже самых обыкновенных христианских штанов? Не проще ли будет предположить, что эти негры бежали оттуда, где они живут так, как и полагается цветным? Я имею в виду Соединенные Штаты Америки. Я призываю в свидетели всевышнего, что если есть на всем земном шаре местечко, которым эти существа почему-то особенно недовольны, так это именно Штаты. Всякая другая, более злопамятная и менее великодушная нация брезгливо отвернулась бы от таких непомерно требовательных граждан. Но, видно, Америке суждено небом нести тяжкий крест белого человека, и мы будем нести его с покорностью и ровно столько, сколько это будет угодно господу. Больше того, мы будем до последних сил, а если потребуется, то и с оружием в руках защищать наше священное право преимущественного несения этого божественного бремени, и мы считали бы трусливым и бесчестным поступком уступить кому-нибудь часть этого тяжкого труда и ответственности. Поэтому мне, как деловому человеку и гражданину государства, которому принадлежали беглые предки этих негров, а следовательно, и они сами, ничего не остается, как взять под свое покровительство всех туземцев этого острова, просветить, возвысить и цивилизовать их, преподать им христианскую веру, так как они наши братья, и Христос умер и ради них. Я кончил, джентльмены.
- Браво! - воскликнул Мообс. - Я горжусь, сэр, что принадлежу к одной нации с вами!
Фламмери презрительно промолчал. Он непринужденно прислонился к могучему и гладкому стволу дерева, под сенью которого происходило это примечательное собеседование, учтиво улыбнулся молчавшим слушателям и приготовился к возражениям со стороны Цератода.
Солнце уже успело подняться довольно высоко. Небо заметно посветлело. Поверхность океана была покрыта мириадами ослепительных, зайчиков и походила на кипящее серебро. Гравий на берегу бухты подсох и стал совсем белым. На нем тоненькими черточками чернело несколько туземных лодок, около которых деловито суетились негры, возвратившиеся с рыбной ловли. Облачко крошечных белых комочков возникло из-за светло-зеленых пальм, окружавших Новый Вифлеем, и вскоре растворилось между деревьями, которые покрывали склоны холмов, начинавшихся сразу за околицей. Это пастухи вывели на пастбище общинные стада коз. Над скрытыми за пальмами хижинами подымались голубоватые столбики дыма. Легкий бриз уносил этот дым, аппетитно пахнувший незатейливым варевом, в темно-зеленые мохнатые горы.
И никто еще там, внизу, не подозревал, что они доживают последние дни мирной жизни. Местные поэты, - ибо были на острове Разочарования поэты, слагавшие после удачной рыбной ловли, после уборки богатого урожая и по многим другим случаям песни, - местные поэты сложили бы гневные строфы о том, как решалась судьба последних нескольких сотен свободных людей с черным цветом кожи, если бы они знали о споре, разгоревшемся там, наверху, возле Священной пещеры, между двумя немолодыми и страшно вежливыми белыми.
А возможно, хотя и чрезвычайно маловероятно, что какой-нибудь трудолюбивый английский или американский историк второй мировой войны уделит несколько строк событиям, развернувшимся на острове Разочарования с восьмого по тринадцатое июня сорок четвертого года.
«В тот день, - напишет он, - еще шли споры о том, чей флат должен по праву развеваться над этим островом - британский, американский или оба вместе. Но уже было предрешено, по крайней мере двумя англо-американскими офицерами, что остров Разочарования, хотят или не хотят того его аборигены, решительно и навсегда включается в семью цивилизованных народов. Причем уже от самого туземного населения зависело, чтобы это произошло наиболее безболезненно, с наименьшими потерями. И если намерения представителей англосаксонских стран не сразу и не во всем удалось претворить в жизнь, то причины тому лежали в ряде обстоятельств, от них не зависевших».
Но вернемся к непосредственному описанию этих во всех отношениях примечательных событий.
- Разрешите мне, сэр, считать, - сказал Цератод, обращаясь непосредственно к мистеру Фламмери, - что правдивость - самый общедоступный и общепринятый вид вежливости. И позвольте мне поэтому, сэр, быть в нашем дружеском споре правдивым, насколько Это позволяет мое глубокое и искреннее к вам уважение. Мне хотелось бы прежде всего обратить ваше внимание на тот факт, что население настоящего острова в некотором смысле в курсе творчества великого английского драматурга Вильяма Шекспира. Уже одного этого обстоятельства было бы за глаза достаточно, чтобы опрокинуть на обе лопатки ваши попытки вести родословную местного населения от беглых американских негров.
- Почему? - перебил его Фламмери. - Объясните, прошу вас, почему, если это не секрет.
- Потому, сэр, что даже среди ваших сенаторов немного найдется таких, которые смогли бы толково определить разницу между Гамлетом и Фальстафом, Офелией и Отелло, а большинство ваших деловых людей знает о Шекспире не больше, чем здешние жители О курсе акций «Стандарт ойл оф Нью-Джерси». Где уж тут в таком случае говорить о ваших неграх! Это первое. Второе. Признаться, сэр, мне было смешно слушать ваши наивные, да будет мне прощено такое резкое выражение, но именно наивные ссылки на обстоятельства жизни американских негров, как на бесспорное доказательство американского происхождения местных.
Я принужден, сэр, платить откровенностью за откровенность. Я не хочу сказать больше, чем то, что в силу ряда обстоятельств, о которых сейчас не время и не место говорить, существует в пределах Британской империи вполне достаточное количество территорий, откуда цветное население имеет, во всяком случае, не меньше побуждений к побегу, чем американские негры. Я весьма рад, что могу в этом вопросе выступать не с голословными заявлениями, как это сделал мой бесценный друг мистер Фламмери, а с полным знанием конкретной обстановки и с любым количеством цифр и фактов. Я буду говорить только о тех территориях, где население состоит из чернокожих. Я буду говорить о Британской восточной Африке, о Кении, Уганде, Занзибаре, острове Маврикия, Ньясаленде, острове Святой Елены, острове Вознесения, островах Тристан-да-Кунья, Сейшельских островах, Сомалиленде, Базутоленде, Бечуаналенде, Северной и Южной Родезии, Свазиленде, Нигерии, Гамбии, 3олотом Береге, Сиерра Леоне, Танганьике, Британском Тоголенде и Камеруне, Англо-Египетском Судане, острове Барбадос и острове Ямайка, Подветренвых и Наветренных островах, островах Фиджи, островах Тонга, островах Питкерна, Эллис, Ново-Гебридских, территории Папуа, Новой Гвинее, Западном Самоа, Науру, Юго-Западной Африки...
