Сержант взял из ящика фауст-патрон, снял и снова надел толстый набалдашник. «Зо, нева?» — пояснил он: набалдашник был съемным. Свободный конец трубки он зажал справа под мышкой, придерживая его левой рукой у плеча, а правой показал, что нажимает на спуск.
Баженов взял трубку, повторил приемы и положил палец на курок. Сержант испуганно крикнул: «Нихт дох!», выбежал и тотчас вернулся с трубкой от использованного фауст-патрона. Он упер ее задний конец в правое плечо, сказал: «Нет-нет, нихт зо!», и жестом показал, что плечо будет разорвано, а солдат (тут он закрыл глаза, склонил голову на плечо и высунул язык) отдаст богу душу, «нева?». Хло-стнув себя по лбу, он воскликнул: «Айн-момент!», снял крышку со второго ящика и протянул Баженову листок.
Это была точная инструкция с рисунками, как пользоваться фауст-патронами. Баженов поднес листок к глазам, начал изучать его, но свет погас.
Баженов мгновенно направил автомат на пленного и вывел сержанта из блиндажа. После яркого света на дворе не было видно ни зги. На зов Баженова подошел Бугаенко
— Ох, и добра! — весело сказал он. — Патронов, гранат, мин — полным-полно. Я уже поставил хлопцев к немецким минометам, к противотанковым орудиям и пулеметам. А что делать с танками? Танкистов у меня нет. Поджечь?
— Погоди. А почему нет света?
— Та наш электрик мудрит, проверяет. Сейчас даст. И когда вспыхнула лампочка в землянке, прожектор не загорелся.
Теперь бы он помогал партизанам, но нашелся, как водится, услужливый дурак. Хлопец, который безуспешно пытался погасить прожектор до боя, теперь дорвался до бронебойных пуль и ими расколол-таки упрямое стекло…
В землянке зазуммерил телефон. Баженов взял трубку, крикнул «алло» и тут же мысленно обругал себя.
После изрядной паузы он наконец услышал напряженный голос, спросивший по-немецки:
— Кто у телефона?
— Казак, — было первое, что пришло на ум.
— Какой казак? Почему? Откуда?
— Казак из роты Клюева, — по-немецки же залопотал Баженов. — Мы искать партизан… Возвращаться дорога. Огонь. Нас огонь. Нам огонь. Ошибка. Сейчас мы здесь. Сейчас все очень хорошо.
— Почему свет не горит?
— Свет?
— Почему не горит прожектор? Позовите к телефону оберста Юнга
— Он… он нет здесь. Он динамо ремонт исправлять. Он скоро будет говорить.
_ Позовите сержанта Гоцке!
— Гоцке?
Пленный ткнул себя пальцем в грудь. Баженов передал ему трубку и погрозил автоматом.
Гоцке сделал жест — не беспокойтесь, я же понимаю обстановку… Баженов прильнул ухом к другой стороне трубки.
Теперь только он понял: свет прожектора обозначал, должно быть, что на опорном пункте все в порядке. Надо будет это учесть…
Гоцке положил трубку и взволнованно сказал по-немецки:
— К нам уже вышли танки. Я сказал, что не надо танков. Возвратят их или они придут сюда, не знаю. Нам надо быстро уходить.
— Зачем? — спросил Баженов, отлично поняв сержанта.
— Варум? — переспросил тот. — Абер… Огонь! Смерть. Нева?
— Нет: смерть — танкам. Понял?
— Яволь! — согласился Гоцке, но поспешно добавил: — оберста Юнга надо паф-паф. Очень, очень плохой человек оберст. Их, Адольф, сам буду паф-паф оберста.
— Нет, — запретил Баженов и приказал сейчас же собрать партизан. Он показал им на уже отработавшей трубке нехитрую премудрость, как стрелять фауст-патронами. В трубке — пороховой заряд, который и выталкивает головку. а она взрывается при ударе по цели. Почему взрывается с такой большой силой, он еще не знает. Но оружие это эффективное. Будем уничтожать гитлеровские танки — гитлеровским же оружием.
Баженов приказал Гоцке выстрелить в сторону. Гоцке Держался, как конферансье на сцене. Он показал, как надо Удерживать левой рукой трубку под мышкой, высовывая ее конец подальше, затем велел задним отойти и прицелился. За его спиной вырвался сноп пламени. «Балбешка», как прозвали партизаны головку, метнулась вперед, ударила ч сосну и взорвалась.
Сосна, перебитая пополам, рухнула на дорогу.
— Устраивайте завалы! — напомнил Баженов, — Ноне этой штуковиной! «Балбешки» используйте только против танков.
Партизаны посмеивались, ахали, но на новое оружие поглядывали с опаской. Тогда выстрелил Бугаенко, и сразу появились охотники овладеть новым оружием.
Отрядили группу партизан с фауст-патронами для усиления тех, которые уже сидели в засаде у обочин дороги на Ключевой и на Герасимовку с противотанковыми гранатами и противотанковыми минами на веревках.
На опорном пункте Баженов и Бугаенко организовали круговую оборону. Баженов начал было показывать партизанам, как для стрельбы прямой наводкой целятся через дуло танковой пушки, но Бугаенко напомнил, что в прошлом он был артиллеристом и сам тут обучит, а Баженову пора «поспешать» к Льохе.
На облюбованный Баженовым бронетранспортер было уже догружено десять ящиков фауст-патронов, ящики с фанатами, патронами, снарядами для противотанковой пушки, которую прицепили к крюку бронетранспортера. Саперы восседали сверху. Они «расстарались и разжились» трофейным съестным и кое-чем в бутылках и фляжках.
— Только не налегайте, — предупредил Баженов, пребывавший по случаю нахождения «эфки» в добродушнейшем настроении.
С собой он взял сумку с немецкими картами и бумагами, захватил Гоцке и оберста.
Когда Баженов садился за руль, его начало лихорадить. Тревожило — сумеет ли, справится ли с задачей? Уж кто-кто, а он-то понимал, какую роль могут сыграть фаустпатроны против танков.
Для включения зажигания ключа не требовалось, надо было повернуть выключатель. Назначение рычагов и педалей, расположение скоростей — все было графически изображено неметаллических табличках перед водителем.
Когда мотор заработал и бронетранспортер, качнувшись, двинулся «со двора», талеры закричали «ура» и так дружно запели «Распрягайте, хлопцы, коней», будто ехали не в бой, а на свадьбу.
Надо бы послать разведчиков вперед. А вдруг дорога минирована, или встретится немецкий патруль? Баженов думал об этом и ехал, ехал…
Часы показывали половину третьего. Либо войска еще не начали форсировать Днепр против «Орешка», либо фашисты ничего не заметили? В той стороне было тихо.
Довольно сильно стреляли и позади, и справа — у железнодорожного моста. Стрельба доносилась и с северо-востока, выше Станиславовки, где приземлялись десантники. Вот сейчас и позади опорного пункта сильно грохнуло. Противотанковая мина сработала или фауст-патрон?
Лязг танковых пусениц по булыжнику впереди, на дороге, они услышали, не доезжая трех километров до «Орешка». Как быть? Имеет ли он право стрелять по танку и тем самым поднимать тревогу в еще тихом «Орешке»? А если не стрелять, то что делать? Прежде всего — замаскировать бронетранспортер в лесу.
