Все столпились около бедуина, ожидая вестей о беглецах. Один Рибо не казался довольным его неожиданным появлением.
— Что ты скажешь о беглецах? — спросил Бассо, бросая трубку, оказавшуюся без табака. — Откуда ты? Кто тебе говорил о них?
— Пять дней тому назад мы были в бледе, и нам сказали, что оттуда бежали двое франджи и что мы можем получить награду за их поимку.
— О последнем мы еще поговорим, — сказал сержант. — Какие же известия о беглецах? Их видели?
— Они идут с караваном моего хозяина, — ответил бедуин.
— Кто твой хозяин?
— Аль-Мадар.
— Мне кажется, я знаю его, — сказал Бассо. — Куда направляется твой хозяин?
— К деревням кабилов. У нас много товаров для продажи там.
— Кто еще с двумя франджи?
— Два мавра, красивая женщина и старый негр.
— Клянусь рогами Вельзевула, это они! Слышал, Рибо? А мы, дураки, ищем их в противоположной стороне! Я говорил тебе, что твои два кабила надули тебя!
— Может быть! — ответил сержант, недовольный оборотом, который принимало дело. — Но ведь и на этого бедуина трудно положиться. Мне кажется, вокруг нас соткали какую-то паутину, заставляя нас мчаться от запада к востоку, пока мы окончательно не загубим лошадей.
— Но ведь это бедуины, душа моя!
— Им тоже нельзя верить! За цехин они продали бы и гроб Магомета.
— А я верю этому человеку, — сказал Бассо, — он мне не кажется обманщиком, и я намерен»
— Что делать? — иронически спросил Рибо.
— Возвратиться на восток и взять каналий.
— А если я не согласен?
— Ты? По какому праву?
— Ты бы должен помнить, что я старше тебя по должности и что командование принадлежит мне. А также, что я приехал из бледа с особыми приказаниями от вахмистра.
— Сто тысяч хвостов дьявола! — гневно закричал Бассо.
— Хотя бы и двести тысяч, мне до этого нет дела, — твердо произнес Рибо. — Я исполняю свой долг и больше ничего.
— Мне доверили спаги!
— Прекрасно, но теперь я буду вести их в путь, куда я хочу.
— Ты злоупотребляешь нашей беспомощностью.
— Я исполняю свой долг.
— Мы разрешим этот спор в бледе, не правда ли, дружок? — сказал Бассо со стиснутыми зубами, бледный от ярости.
— На саблях или на пистолетах, — ответил совершенно спокойно Рибо. — Провинциальное дворянство хотя и мелкое, но умеет сражаться и умирать.
— Хорошо дворянство, затерянное в Африке! Где твой золотой герб? На дне Луары, Гаронны или, как у этого собаки-магната, в Дунае?
— Мы поговорим об этом в тот день, когда я пущу тебе пулю в лоб, а теперь изволь слушаться, таков приказ.
Обернувшись к бедуину, который был равнодушным свидетелем спора, Рибо сказал ему:
— Уходи. Мы не нуждаемся в твоих вестях.
— А хозяин…
— Вернись к твоему хозяину и не беспокойся о нас.
Бедуин понял, что для него дует недобрый ветер, и, сев на своего верблюда, удалился по направлению к востоку.
— Отдых до утра, — сказал Рибо спаги, — нашим лошадям необходимо передохнуть, а блед слишком далеко от нас.
Измученные всадники не замедлили залезть в свои палатки в надежде хорошо выспаться, но не прошло и двух часов, как они были разбужены раздавшимся вблизи от лагеря выстрелом.
Сержанты первые с саблями и пистолетами в руках бросились вперед, думая, что какое-нибудь племя пустыни нападает на них.
Вместо того они с удивлением увидели перед собой другого бедуина на верховом верблюде.
— Вот как! — воскликнул Бассо. — Еще один сын пустыни! Что этот нам расскажет? Открой глаза, Рибо, так как, мне кажется, ты сделал большую ошибку, прогнав первого, как собаку.
Провансалец почесал свой лоб, и лицо его омрачилось. Он понял, в какой опасности его друзья.
Он подошел к уже спешившемуся бедуину и спросил:
— Кто прислал тебя?
— Мой хозяин, шейх аль-Мадар.
— Опять этот аль-Мадар! — воскликнул Бассо. — Дело серьезно.
— Что тебе надо? — спросил Рибо.
— Я послан, чтобы предупредить, что бежавшие из бледа франджи идут с нашим караваном.
— То же сказал нам твой товарищ, бывший здесь часа два тому назад, но я не поверил ему!
— Напрасно: человек этот говорил правду.
— Ты сам видел этих франджи?
— Да.
— Сколько их?
— Двое.
— Сто тысяч дьявольских хвостов! — завопил Бассо. — Уверился ли ты, наконец, дружок, что те два кабила надули тебя? Признайся, по крайней мере!
— Не торопись, Бассо, — ответил благородный провансалец и, повернувшись вновь к бедуину, спросил его:
— Кто еще был с франджи?
— Двое мавров, молодая женщина и негр.
— Понял? — кричал Бассо.
— Замолчи, несносный, дай мне спросить Где лагерь твоего хозяина?
Бедуин задумался на минуту, потом ответил:
— Милях в пятидесяти отсюда; караван медленно двигается к Атласу.
— Он еще не достиг гор?
— Достигнет только через пятьдесят или шестьдесят часов, потому что караван почти исключительно состоит из вьючных верблюдов.
— В таком случае мы можем отдохнуть до завтра, — сказал Рибо, быстро приняв решение.
— Отдохнуть! — воскликнул Бассо. — Ты хочешь дать им уйти!
— А ты хочешь погубить лошадей, — ответил резко Рибо. — Когда они сдохнут, на чем будешь скакать? На своих двоих?
— Каких кляч дает нам правительство! А требует от нас особенно хорошей службы!
— Эти бедные животные сделали все возможное. Ну, идите спать, а ты, бедуин, ложись около своего верблюда. Завтра ты поведешь нас.
Спаги, счастливые перспективой отдыха, опять вошли в палатки. Бассо первый бросился на пол; Рибо же остался снаружи, под предлогом докурить трубку. На самом деле он выкурил несколько трубок, как бы забыв, что в Алжире рано наступает заря.
Славный провансалец не мог думать об отдыхе, он ломал голову над тем, как спасти графа.
Он не мог больше вести отряд, куда хотел. Проклятые бедуины испортили весь его план, к тому же Бассо не даст себя провести второй раз. Тут пахло отставкой или еще худшим.
Вдруг он как будто нашел выход из ужасного положения, перестал курить, медленно вытряс трубку, вытащил кошелек и высыпал на руку его содержимое.
— Семь золотых, — сказал он, — достаточно, чтобы подкупить двух бедуинов.
Он обошел палатки, чтобы убедиться, что все спят, особенно страшный Бассо. Услышав громкий храп спаги, он подошел к спавшему около своего верблюда бедуину.
— Встань, друг, — сказал он шепотом, сильно тряся его.
— Что ты от меня хочешь, франджи? — спросил сын пустыни.
— Подними своего верблюда и следуй за мной. Я должен поговорить с тобой и, может быть, угостить тебя золотом.
Услышав слово «золото», бедуин быстро повиновался. Он погладил своего махари, пошептал ему на ухо, поднял его и последовал за сержантом.
