Если предположить, что сокровища не исчезли в пламени пожара, а были спрятаны им в неких подземельях, то возникает вопрос: почему граф не открыл свой тайник сразу после окончания войны? Что ему помешало?
Допустим, что в первые годы ему было просто не до того. В 1812–1814 годах он безвыездно жил в Москве и занимался исключительно восстановлением города. До Воронова у него просто не доходили руки, к тому же на пепелище просто некуда было ставить сохранённое имущество. К тому же все уже знали, что граф собственноручно сжёг свою усадьбу и один из московских особняков (другой почему-то уцелел). Поэтому в глазах многих обывателей генерал-губернатор представал героем и патриотом. Но и в то же время у него вдруг появилось множество врагов, которые, потеряв в пожаре (якобы инициированным Ростопчиным), свои жилища и имущество, объявляли его ответственным за свои потери.
14 декабря 1812 года буквально затравленный граф писал Александру-I, «…что его обвиняют за то, что Москва была оставлена войсками, и что я отказываюсь платить им (московским дворянам и купцам) миллионы, которых от меня требуют со всех сторон». Узнай кто-нибудь из этих (требующих со всех сторон) людей о припрятанных сокровищах, разразился бы жуткий скандал. Весь род Ростопчиных было бы навсегда покрыто позором. В 1815 году здоровье графа резко ухудшилось (совершенно бездарное сожжение собственного дома явно не пошло ему на пользу), и он вышел в отставку. Вначале он уехал на лечение в Германию, затем жил на курортах Франции и Англии. В сентябре 1823 года Ростопчины вернулись в Москву, где намеревались устроить судьбу своей любимой дочери Елизаветы. Однако её внезапная смерть разрушила все планы. Повторный и коварный удар судьбы окончательно подкосил здоровье Фёдору Васильевичу. Граф тяжело заболел. 27 декабря 1825 года с ним случился апоплексический удар, повлекший за собой паралич. 18 января 1826 года он скончался. После смерти графа и возникла легенда, о некоем таинственном подземелье в усадьбе Вороново, где якобы были запрятаны графские сокровища.
Таковы доступные большинству из нас исторические факты и легендарные пересказы. А как насчёт иных фактов, более практического свойства? Как в каждом приличном детективном расследовании к каждому уголовному делу обязательно должны прилагаться улики. Улики прямые и улики косвенные. Начнём с последних. Фактов, косвенно подтверждающих легенду, набирается довольно. И на первый взгляд остаётся только вычислить предполагаемое местоположение подземных лабиринтов. При капитальном ремонте усадьбы Вороново около самого дворца в 1978–1983 годах строители наткнулись на остатки подземного хода. Стены его были выложены из кирпича, свод из белого камня; ширина равнялась 2,2 метра, высота – 2,3 метра. Пробовали пройти по ходу, но продвинулись лишь несколько метров – своды обветшали и грозили обрушиться в любой момент. На всякий случай руководители работ приказали засыпать вход, исключив, таким образом, возможность несчастного случая.
Но сведения об этой находке просочились в печать и стали достоянием общественности. Краеведы, спелеологи и прочие любители старинных секретов всполошились и принялись действовать каждый на свой лад. В 1983 году киевлянин В.А. Малеев исследовал территорию усадьбы методом биолокации. Он нанёс на карту схему подземных лабиринтов. По его мнению, обнаруженные тоннели – искусственного происхождения Московские любители подземной старины с ним соглашаются. Предположительно, ходы шли из-под дворца к «голландскому домику», оттуда к пруду, к конюшне, а последний приводил в парк. Наиболее вероятным местом нахождения сокровищ Ростопчина может быть ход, ведущий от дворца к «голландскому домику». Можно предположить, что в одном из дворцовых подземелий имелся лаз в подземный ход, – закрытый чугунной крышкой. Точно такой же люк находился и под «домиком». Скрыть эти лазы не представлялось сложным делом. Достаточно было присыпать их тонким слоем земли, а сверху заложить кирпичной кладкой.
Но это, так сказать, именно косвенные улики, на уровне догадок и интуиции. Хорошо, что строители нашли какой-то ход, просто прекрасно. Но может быть, данный ход вёл в обычный хозяйственный подвал, или заглублённый склад цокольного этажа? Ведь сами знаете, усадьба старинная, за столетия там чего только не понастроили. Но есть и данные прямые, полученные путём прямых радиолокационных замеров георадаром «Грот-1». Данные столь же неоспоримые, как и фотографии на паспорте. Что же они показали? Хотя всю территорию усадьбы проверить не удалось (по ряду организационных причин), но зато удалось установить однозначно – подземные ходы в Вороново существуют на самом деле, без дураков. Но столь же однозначно можно сказать и то, что от этих самых ходов мало что осталось. Это в фильмах про Индиану Джонса все подземные ходы, ведущие к страшным подземельям и сказочным сокровищам, выглядят как новенькие, хоть в дни «Христова воскресения», хоть в наши дни. В наших же российских, матёрых глинах все подземные ходы без надлежащего ухода рано или поздно затекают, теряют прочность и обрушиваются. То же самое случилось и с вороновскими подземельями. Грубо говоря, им пришёл конец. И даже если в них и было некогда что-то такое спрятано, то сохранность спрятанного чуть ли не двести лет назад добра вызывает бо-о-ольшое сомнение.
Начну, описание довольно большого и интересного захоронения с дошедших до нашего времени легенд. Вот кладовая запись на «разбойничий» клад на реке Шуршме (Костромская обасть).
«Вверх по реке…, где пала река Шомохта, по верхотине Шомахты-реки, и где пал овраг Буев, и где изошед оного Буева верхотине, и где пала Шуршма, в этой верхотине Шуршме-реке на правой стороне и есть каменная закладь в пояс человека в двои ворота, и при той заклади было у нас жилище, и от того жилища в ночную сторону и пошед недалече и есть невысокий холм, и на том холму стоят четыре сосны. На первой сосне проделано сверлом, на другой против её так же, и между теми соснами лежит пильтов(?) камень, а под тем камнем лежит посуда медная и серебряная. От того холма, в правую сторону, вырезана харя человеческая, и на другой сосны харя вверх ногами, и от той сосны прямо вырезан человек с луком и стрелою, и от той приметы были наши походки тесовые и келья потаённая, у оной кельи на углах четыре пихты саженыя, которая выше всех к востоку, тут и казна вся наша».
Цитата взята из книги В. И. Смирнова «Клады, паны и разбойники». Этнографические очерки Костромского края, вып. ХХVI Кострома, 1921 г.
В данной главе мы постараемся дать Вам наглядное представление о том, как та или иная кладовая запись, либо какой иной легендарный материал могут быть приложены к реально существующей местности. В газете «Клады и сокровища» № 7–8 за 2000 г. была напечатана статья Андрея Рязанцева – «Тайны старинных рукописей». Речь в ней идёт о кладовых записях, которые во множестве ходили по рукам в далёкие дореволюционные времена, а затем были собраны и опубликованы в книге «Этнографические очерки Костромского края». И одна из таких записей выводит нас на местность, расположенную вблизи слияния рек Шурмша и Шомахта. Анализ такой кладовой записи говорит о том, что очень возможно, что она подлинная. Это означает для поисковика только одно – данное событие вполне могло иметь место в прошлом. Точное место разбойничьего логова в записи не указано, а так как местность между указанными реками лесная, вернее сказать, таёжная, без дорог и селений, то отыскать что-либо кладоискателям прошлого века там было весьма непросто. И в самом деле. Без мощных вездеходов, средств жизнеобеспечения, современных карт и приборов электронной разведки, соваться в такие дебри не имело ни какого смысла, даже при наличии самой замечательно кладовой записи. Единственное, на что они могли случайно наткнуться в лесных дебрях, был тот самый «пильтов» камень на одном из высоких холмов.
