— Пойдем, — позвала я. — Баязета арестовали, колдуна убили. Все уже в порядке.
Пальцы Салмеи медленно разжались. Словно разом растеряв все силы, она села на ступеньки, закрыла лицо руками и разрыдалась.
И Селим, и Эдвин ожидали нас во внутреннем дворе. Салмея, первая вышедшая из экипажа, бросилась к мужу и крепко обняла его. Селим погладил ее по плечам, нежно поцеловал заплаканное лицо и прижал к себе. Эдвин сам вытащил меня из экипажа. Осторожно провел пальцами по щеке и нахмурился.
— Это урод посмел тебя ударить?
Я уже успела позабыть о той пощечине, что влепил мне разгневанный Баязет. С внезапным чувством неловкости осознала, что и Салмея, и Корвин, и служанка в чайной не могли не заметить мою слегка припухшую щеку, но, к счастью, от вопросов удержались. Зато сейчас Селим, услыхав восклицание зятя, слегка отстранился от Салмеи и с тревогой посмотрел на меня.
— Ерунда, — сказала я как можно более легкомысленно. — Это он в отместку за тот синяк, которым я украсила его бедро. И это он успел увернуться — метила-то я совсем в другую часть тела.
Но, вопреки моим ожиданиям, Эдвин даже не улыбнулся. Я мысленно поблагодарила Салмею за то, что она настояла на покупке нового платья. То, что на мне другая одежда, мужу в глаза не бросилось — сомневаюсь, чтобы он вообще помнил, в чем именно я уехала в храм. А вот порванное платье его бы точно привело в ярость.
— Я его убью, — процедил мой муж сквозь зубы. — Прикончу за то, что он посмел до тебя дотронуться.
— Да ты и так на нем живого места не оставил, дорогой брат, — вмешался Селим, тоже, впрочем, выглядевший разозленным. — К тому же Амине многое пришлось сегодня пережить. Полагаю, твоя жена нуждается в твоем обществе куда больше, нежели бывший Советник.
Взгляд Эдвина потеплел.
— Действительно, ты устала, тебе необходим отдых. А я донимаю тебя расспросами. Пойдем к себе, я о тебе позабочусь.
— Верное решение, — одобрил Селим, рука которого поглаживала спину Салмеи, постепенно спускаясь все ниже. — Пожалуй, нам тоже нужен отдых. Ты согласна со мной, дорогая?
Салмея вспыхнула.
— Да, мой Император.
Я невольно улыбнулась, но возможности понаблюдать за братом и его женой далее была лишена — Эдвин обнял меня за талию и повел в наши покои.
— Купальня уже готова, шаисса, — сообщила встретившая нас на пороге Фатима.
— Отлично, — бросил Эдвин. — А теперь оставьте нас и не беспокойте, пока я не позову. Я сам помогу своей жене.
У меня даже не возникло желания протестовать. Я настолько устала, что молча стояла, пока Эдвин снимал с меня платье. Потом он уложил меня на теплый камень и принялся поливать водой.
— Хочешь, я сделаю тебе массаж? — спросил он, растирая меня мыльной пеной.
— Я помню, чем закончился массаж в прошлый раз.
— Это не ответ, — и он поцеловал меня в плечо.
— Сделай. Только я очень сильно устала, прости.
— За что? — удивился муж.
— Боюсь, что сегодня у меня ни на что не хватит сил.
— Ну и ладно, — на сей раз губы коснулись сгиба локтя. — Я подожду. Будешь должна.
И сильные руки принялись разминать уставшие мышцы.
А потом, когда мы забрались в бассейн с теплой водой, я поняла, что недооценила свои силы. Я полулежала, прижавшись спиной к груди Эдвина, а его руки медленно скользили по моему телу, лаская дразнящими движениями. Ладони скользнули от коленей по бедрам к животу, нежно погладили и накрыли грудь.
— Все еще ничего не хочешь? — спросил муж охрипшим голосом и слегка сжал пальцы.
— Не уверена, — выдохнула я, откинув голову ему на плечо. — Но я подумаю.
— Думай-думай, — хмыкнул Эдвин и слегка прикусил кожу на шее.
Одна его рука продолжала ласкать грудь, усиливая нажим, а вторая поднялась к лицу. Указательный палец погладил скулу и обвел губы. Я приоткрыла рот и втянула его внутрь, легонько прихватив зубами. В ответ на это он опустил вторую руку ниже, не прекращая ласки. Потом еще ниже…
— Надумала? — спросил он, обхватывая руками мою талию и крепко прижимая к себе.
— Пока не уверена, — с трудом борясь с охватившим меня желанием даже не произнесла, а простонала я.
— А вот так?
Теперь его руки развели мои бедра и поглаживали их внутреннюю поверхность.
— Ты можешь быть таким убедительным, — шепнула я, поворачивая голову и прикасаясь губами к его шее. — Так и быть, уговорил.
…Из бассейна меня Эдвин вытащил уже сонную. Вытер насухо полотенцем и отнес на кровать. Я прильнула к мужу, переплела свои пальцы с его и почти мгновенно уснула. Несмотря на тяжелый день, сны мне снились радужные и приятные — такие, что я даже проснулась с улыбкой.
Всю первую половину дня мы с Эдвином провели вдвоем, а после обеда мне сообщили, что меня желает видеть Император. Селим был мрачен и расстроен.
— Ты разговаривал с Баязетом? — догадалась я.
Брат кивнул.
— Я хотел понять, что толкнуло его на этот путь. У него ведь было все, Амина. После смерти отца я сделал его Старшим Советником, я был готов отдать за него свою единственную сестру и не моя вина в том, что ты предпочла другого. И знаешь, что он мне ответил?
Я покачала головой.
— Он сказал, что ему надоело быть вторым. Всегда, с самого детства, находиться в моей тени. Что я, несмотря на нашу дружбу, никогда не видел в нем равного. Что ты смотрела на него свысока и отказалась от замужества, посчитав, что простой шейн недостаточно хорош для тебя. Что Эдвин привлек тебя только титулом принца.
— Неправда! — возмутилась я. — Я считала Баязета своим старшим братом, но не смогла полюбить его как мужчину. Дальнейшее изменение моего отношения к нему вызвано только лишь его действиями. А Эдвина я бы любила, будь он кем угодно.
— Я пытался ему объяснить, — Селим устало потер глаза. — Ведь он стремился, как оказалось, не к власти — чего-чего, а власти я своими руками предоставил ему в избытке, он был вторым человеком в Империи. Но ему захотелось стать первым, превзойти меня. Это так тяжело, Амина. Просто так, из зависти… Поверить не могу.
— А вы узнали, кто еще ему помогал помимо его брата? — осторожно спросила я.
— Да, он всех выдал. Кое-кто из начальства стражи, кому он посулил деньги и повышение по службе, парочка Советников. Их уже арестовали. Скажи, Амина, как мне быть? Я понимаю, что должен казнить предателя, но мне так тяжело, словно я вынужден убить часть своей души.
Я не знала, чем помочь брату. Просто взяла его руку, переплела наши пальцы и крепко сжала. И дальше мы сидели в тишине.
Когда же я покинула брата, настроение у меня было хуже некуда. Несмотря на все совершенное Баязетом, мысль о его скорой казни вызывала во мне чувство протеста. С болью и горечью вспоминала я мальчика, что таскал мне тайком сладости, юношу, похвалявшегося первым убитым на охоте зверем, мужчину, что уверял меня в своей любви. Любил ли он меня в действительности? Или мой образ в его сознании причудливо переплелся с призрачным образом столь желаемой им власти? Странно, но при всей своей одержимости Баязет никогда не обращал ни малейшего внимания на женщин Селима. Даже в юности они ни разу не соперничали за сердце какой-нибудь красавицы. Или Баязет внушил себе, что лучшая из женщин — та, в которой течет императорская кровь? Наверное, прочие просто блекли для него на этом фоне. Решительно смахнув выступившие на глазах слезы, я отправилась навестить Салмею.
