Николай Буянов - Искатель. 2013. Выпуск №7

Одна из таких банд грабителей-ляхов под предводительством атамана Яцкого бесчинствовала в северных пределах Руси. В лютую зимнюю стужу, направляясь в сторону Великого Устюга, она неожиданно напала на Черевково.

— Вот она, добыча! — заорал атаман, увидев красивую церковь. — Зараз обогатимся!

— Разорим дотла! — подхватили его сообщники.

Спешившись с лошадей, бандиты ворвались в церковь, где шла воскресная Божественная Литургия.

— Иже Херувими, тайно образующе… — вступили певчие, но пение оборвалось из-за топота многих ног и грубых криков:

— Прочь с дороги!

При виде бесчинных бандитов людей охватил ужас.

Однако старенький священник, совершавший богослужение, не дрогнул, не прервал своей молитвы. Слухи о грабителях-ляхах — врагах христианской веры — давно ходили по округе. Батюшка тихо прошептал: «Господи, помилуй этих нечестивцев, ибо не ведают, что творят».

В следующую секунду бандиты ворвались в алтарь.

— Подавай сюда золото! — потребовал атаман, обращаясь к отцу Петру.

— У меня его нет, — ровным спокойным голосом ответил батюшка.

— Черевковская церковь — самая богатая в округе, значит, золото должно быть!

— Да, оно было.

— А куда делось?

— Мы отдали его Козьме Минину и князю Пожарскому, чтобы побыстрее изгнать вас, супостатов, с Русской Земли!

Атаман взмахнул нагайкой — на лице священника заалел кровавый рубец.

В этот момент ударил церковный колокол; звуки набата походили на гром среди ясного неба. «Это мой зять Димитрий-Копыто старается, — подумал отец Петр. — Помоги ему, Господи!»

Яцкой рукой дал знак одному из ляхов. Тот быстрым шагом покинул алтарь. Через минуту звук колокола резко оборвался — так замолкает песня лесной птицы, оборванная выстрелом охотника.

— Готово! — еще через минуту доложил лях, войдя в алтарь и опуская окровавленную саблю в ножны.

Атаман нетерпеливо переступил с ноги на ногу, а потом вплотную подошел к отцу Петру и взял его за бороду.

— Куда спрятал золото, сивобородый?

— Я его не прятал, потому что у меня его нет.

— Ты лжешь, старик!

Яцкой дернул отца Петра за бороду, вырвав при этом клок седых волос.

— Я ни разу в своей жизни не лгал, — молвил батюшка.

— Если не скажешь, где оно спрятано, тебя ждет лютая смерть.

Яцкой сделал шаг назад.

— Смерть за Христа для меня не потеря, а приобретение! — Отец Петр сжал ладонями свой священнический наперсный крест. Лицо его засияло неземным светом. — Я всю жизнь служу Господу и только Его боюсь. Можешь ли устрашить меня ты, жалкий слуга сатаны!

Лицо атамана исказила гримаса дикой злобы.

Бандиты, словно дикие звери, набросились на священника и стали его избивать; отец Петр, не выпуская из рук креста, упал.

Храм шумел, как потревоженный улей.

— Душегубы!

— Разбойники!

— Тати!

— Святотатцы! — раздавались голоса из толпы, становясь все громче и громче.

— Очистить церковь! — приказал Яцкой.

Засвистели нагайки. Удары сыпались на головы, плечи, руки и спины прихожан. Как ни сопротивлялись сельчане, как ни кричали, как ни взывали к совести супостатов, ничто не помогало, и вскоре храм опустел.

Начался грабеж: бандиты, разоряя святой алтарь, забрали богослужебные сосуды, напрестольный крест, Евангелие; порушили святой престол, надеясь найти под ним клад, но там ничего не было. Святые образа, написанные искусными изографами, бандиты бросали на пол; если на иконе был серебряный оклад, они грубо срывали его.

Между тем двое дюжих ляхов схватили окровавленного батюшку за руки и выволокли на улицу.

Народ ахнул, женщины запричитали.

Атаман кивком головы отдал распоряжение.

Палачи накинули петлю на ноги священника, а конец веревки привязали к седлу вороного жеребца.

— Изверги! — чей то тонкий голос потонул в нестройном ропоте толпы.

Один из ляхов вскочил в седло и дал жеребцу шпоры. Тот стрелой помчался по сельской улице, влача за собой тело страдальца. От страшной боли отец Петр потерял сознание, а через секунду его душа отошла ко Господу.

Так окончил свою земную жизнь скромный и добрый сельский батюшка, мужественный защитник Христовой веры.

Это произошло в конце января 1613 года.

Своего любимого пастыря сельчане погребли на приходском кладбище, около алтаря Никольского храма.

Вскоре страдания русского народа закончились: ополчение ратных людей под руководством Кузьмы Минина и Димитрия Пожарского, вдохновленное призывом Святейшего Патриарха Гермогена, освободило Русскую Землю от ненавистных супостатов.

Андрэ, милый, поправь одеяло, что-то сквозит из окна… (фр.)