class="p">15
"Эта поездка казалась для меня бесконечной. Хоть мне и вкололи какую-то успокоительную дрянь, я чувствовал, как моя голова медленно наполняется тяжёлым металлом. Отец сидел рядом со мной на заднем сидении и молча смотрел в окно".
Исхудавший Виктор исподлобья смотрел на отца. Всё вокруг размывалось, и он не мог нормально сфокусироваться на чём-то одном. Вестибулярный аппарат устроил бунт, и время от времени Виктор ощущал, как всё внутри сокращается. Он открыл окно и ловил ноздрями свежий воздух, по которому он очень соскучился, пока находился в больнице. Хоть он и был пропитан выхлопными газами, но он хотя бы не отдавал смертью и болезнями.
От неожиданного удара холодного воздуха, Виктор начал приходить в себя уже спустя несколько минут. Он вспомнил, что зачем-то нагрубил отцу, хоть и не хотел этого совсем. Виктор закрыл окно и медленно перевёл взгляд на Михаила, который со стороны выглядел беззаботно и совершенно спокойно.
–Слушай, то, что я ляпнул в больнице…
Михаил повернулся. Одна его бровь поднялась, но он до сих пор выглядел безразличным.
–Я не хотел это говорить, – тихо сказал Виктор и опустил глаза, – Это всё лекарства.
–Я знаю, – на лице Михаила нарисовалась лёгкая улыбка, которая несла в себе толику грусти, – Меня предупредили, что ты будешь вести себя… грубо говоря, не совсем нормально и адекватно. Поэтому, я был к этому готов.
Виктор не смог выдавить из себя улыбку, как сделал это отец. Вместо этого он странно усмехнулся, и сам же испугался этого.
–Слушай, а бабушка знает о моём состоянии?
Михаил неожиданно нахмурился. Он долго молчал, подбирая нужные слова. Он не привык врать своему сыну, поэтому мягко ответил:
–Нет. И не узнает.
–Почему?
–Как только до неё дойдёт информация, что я решил самостоятельно тебя вылечить в ЛЧА, начнётся целая катастрофа. Она не одобрила бы это. Поэтому ты для всех не мой сын, а доброволец. Я переделал твои данные, чтобы твоя бабушка даже не додумалась о том, что я ставлю опыты на своём же сыне.
–Ставишь опыты?
–Она подумает именно так.
–Ну вот, а ты говорил, что не сможешь это делать на собственном сыне, – Виктор тихо засмеялся, но в груди сильно защемило.
Михаил вздохнул и прижал пальцами переносицу. Здание ЛЧА было уже близко, поэтому Михаил ещё раз напомнил Виктору, что тот – просто доброволец, а не его сын.
Держа Виктора под руку, Михаил медленно шёл в здание ЛЧА. Оно не было громоздким, каким видел его Виктор, когда маленьким мальчиком проходил мимо него. Теперь это просто старое здание, внутри которого происходит что-то странное и пугающее даже для самих работников. Не удивительно, что многие уходили по причине плохого психического состояния.
Когда они только вошли в холл, Виктор не заметил ничего необычного. Белые стены гармонично переплетались с деревянными элементами в виде столов и ваз. Несколько женщин мило разговаривали рядом со стойкой информации до тех пор, пока не уловили движущихся объект в виде своего начальника.
Сначала у них проскользнули милые улыбки, но увидев Виктора, эти улыбки сошли на нет.
–Можете радоваться. У нас появился доброволец.
–Здравствуйте, – выдавил из себя Виктор, стараясь держать при себе переваренную пищу.
–Ого, да вы смелый человек, – весело пролепетала одна, поправляя свои волосы.
–Он очень похож на вашего покойного сына, – грустно добавила вторая.
Виктор не заметил, как его глаза увеличились в два раза. Он почти перестал дышать, но его отец сразу же повёл его в сторону лифта.
–Если что, мы в моём кабинете. Никого не пускайте без особо важной причины!
Михаил ввалился вместе с Виктором в лифт и почти вдавил кнопку в панель. Виктор не мог ничего сказать и просто смотрел куда-то наверх. Михаил начал первый:
–Это… Я объясню в кабинете.
–Уж пожалуйста.
Кабинет был недалеко. Виктор отказался от помощи отца и самостоятельно побрёл за ним. В голове витал туман, через который только еле-еле мелькали фигуры окружающего мира. Увидев в кабинете мягкий диван, Виктор сразу же упал на него. Тело расслабились, и он бы мог забыть про то, что произошло внизу. Какая разница, когда ты наконец-то можешь расслабиться и ни о чём не думать? Прекрасная безмятежность, которую не хотелось отпускать.
Михаил достал что-то из ящика стола и протянул это Виктору. Не открывая глаз, Виктор нащупал газету. Внутри всё закипело, потому что он уже понимал, что там будет.
"На первой же странице красовалась моя фотография и подпись к ней: " От смертельной болезни погиб сын учёного Михаила Андраша". Не описать словами, что я тогда почувствовал. Меня похоронил весь мир, в то время, пока я сижу на диване и читаю этот заголовок".
–И похороны небось были? – спокойно спросил Виктор, – Неужели сейчас я так плохо выгляжу, что не похож сам на себя?
–Похороны были. И выглядишь ты уже не так, как на фотографии. И не так, как Виктор Андраш.
Виктор устало опустил облысевшую голову. Костлявыми пальцами, с которых неряшливо свисала кожа, покрывшаяся пигментными пятнами, он охватил своё заострённое лицо. В комнате было темно, но Виктор чувствовал, что глаза начинают болеть и закрыл веки. Он так хотел сейчас оказаться на месте этого мёртвого Виктора. Но вместо этого сидел здесь. С возвращающейся головной болью и пока что тихими голосами.
–Мне же нужно что-то подписать? Что я согласен и всё остальное.
–Да.
Михаил достал ручку и подготовленный лист со всеми условиями, на которые соглашается подопытный по имени Либор Даблдэй.
–Теперь я твоя подопытная крыса, папочка, – лицо Виктора исказилось в усмешке, – Может быть, у тебя наконец-то получится хоть что-то толковое сделать.
Рука Виктора застыла в воздухе, сжав ручку. Контракт был уже подписан.
Глухой звук от упавшей ручки проскользнул по всем стенам комнаты. Виктор резко встал с дивана, отчего чуть не упал в объятия деревянного пола. Он прижал к себе рядом стоявшего отца, на чёрном пальто которого образовались маленькие мокрые пятнышки.
–Я не могу это контролировать, пап, – почти навзрыд произносил Виктор, – я не хочу это говорить… Я не думаю так. Я люблю тебя, и мне… страшно.
Михаил промолчал, потому что слёзы не давали ему ничего сказать. Но внутри, где-то в сердце, он ответил ему и пообещал, что вылечит его.
Виктору сразу же выдали ключ от его собственной комнаты, которая некогда была кабинетом. Всё вещи, заполнявшие его, вынесли под присмотром Михаила. Он старался быть максимально сосредоточенным и не поддаваться мимолётным
