— Так вот что тебе нужно?
Марта рассмеялась. Вот ведь прохвост, весь в своего отца. Тот тоже горазд был из людей и организаций выбивать всё, что нужно городу. Хотя, это и неплохо, у них и дороги хорошие, и мусора на улицах нет, и общественный транспорт ходит без проблем, не то что у соседей в Ложкине.
— Хорошо, я посмотрю, при условии, что ты до конца семестра не пропустишь ни одного занятия.
— Договорились, — буквально просиял Кряжев и, услышав звонок на пару, даже не попрощавшись, вальяжно развернулся и направился по коридору в сторону лестницы.
Вот это было в его духе — панибратство даже с теми, кто выше него по статусу. Словно бы перед ним стоял не преподаватель, от которого зависит в том числе допуск до экзаменов, а парень с соседней парты. Интересно, а если бы его папа не был мэром… Марта перехватила стопку поудобнее, так, что всученный лист оказался снизу, и зашла на кафедру. Есть хотелось всё так же, а студентов в кафетерии сейчас должно было быть намного меньше, чем во время перерыва, так что она даже была благодарна Кряжеву за то, что задержал её. Возможно, и самый удобный столик у окна окажется свободным.
2.
Олег шёл по коридору мэрии и сиял. У него всё получилось. Сейчас он скажет об этом отцу, и тот не сможет отказать. Ему всего двадцать, но если будет так, как он предполагает, то уже сегодня Олег Дмитриевич Кряжев — именно так, и не буквой меньше — станет владельцем самого большого в их городе автосалона по продаже иномарок и сможет хоть каждый день менять тачку. Олег представил, как уже завтра утром подъезжает к крыльцу универа на новеньком Бугатти — тот как раз перегнали из столицы — и улыбнулся ещё шире.
Попавшийся навстречу ему начальник управления культуры города даже притормозил, глядя ему вслед. «Вот зараза! — подумал он. — Таких бы троих, и никаких проблем — подключай подстанции и запитывай город хоть на все новогодние праздники круглосуточно!» Подумал и отправился дальше — ругаться с финуправлением по поводу нехватки финансирования на устройство ледового городка на центральной площади.
Секретарши Людочки в приёмной не оказалось, и Олег вломился в кабинет отца, поленившись постучать и попросить разрешение на вход. Вломился и тормознул на пороге, дожидаясь, пока Людочка, ни капли не стесняясь того, в какой позе их застали, поднимется с колен, застегнёт пуговицы на кофточке, поправит юбку свою и ширинку — своего начальника и оставит их наедине.
— Ну что? — Кряжев-старший, до этого сидевший вполоборота к столу, повернулся к сыну и внимательно вгляделся в его лицо.
— А? Что? А, да. Пообещала помочь. Я же говорил, что смогу! Так что давай, ты обещал!
Олег подошёл, уселся в одно из кресел у стола для совещаний, достал из внутреннего кармана пиджака вэйп, но под недовольным взглядом убрал обратно. Отца он боялся, кажется, больше, чем кто-либо в этом городе, а в этом городе его боялись все.
— Что насчёт легенды? Она подтвердила её достоверность?
Подтянув к себе стопку папок, лежащую на столе по правую руку от него, не глядя на сына, Кряжев-старший принялся просматривать лежащие в них документы. Он аккуратно раскрывал одну, доставал лист, пробегал его взглядом и, взяв из малахитового органайзера простой карандаш, делал какие-то пометки. Ставил карандаш на место, откладывал лист в сторону, брал следующий… И всё это так, словно перед ним сидел не сын, а дворник с давно замороженной стройки на краю города, доставший своими жалобами на условия труда.
— Пока нет. Но я же говорю, я отдал ей легенду, она сказала, что посмотрит. Ну, если что, ты же можешь её простимулировать. Не деньгами, так… — Олег повернул голову, глядя на дверь в приёмную, за которой скрылась Людочка.
— Ты мне тут не указывай, кого и как стимулировать.
Отец наконец посмотрел на него, и Олег сжался. Такой взгляд всегда напоминал, как в детстве, набедокурив, он ждал, что сейчас папа достанет толстый кожаный армейский ремень с огромной медной бляхой, и ему — такому мелкому — достанется по самое немогу.
— Я тебя сейчас так простимулирую! Ты мне что обещал? А что я получаю? Я для чего за тебя такие деньги плачу? Ты…
— Но я же… Ты же мне только вчера всё отдал! Когда я мог? Я тоже не интернет и не робот! Одну только легенду с курсовой придумать и провернуть время потребовалось. Вдруг она проверит!
Олег вскочил, понимая, что отец действительно может тот ремень достать, ему это ничего не стоит. Даже на работе, на то он и хозяин. И Папа. Он своих амбалов лупит, а уж сыну-то сам Бог велел пару раз в год вломить. По его словам.
Но отец, поиграв желваками, махнул рукой и со словами:
— Вот иди и не приходи, пока всё не подтвердится. Умный больно… — взял из папки следующий лист.
Поняв, что пронесло, и в этот раз не влетит, Олег пулей вылетел из кабинета, а Кряжев-старший, мэр города Нежнина и его реальный хозяин по кличке «Папа», посмотрел ему вслед, повторил:
— Умный больно, — после чего нажал на кнопку селектора и, дождавшись, когда Людочка ответит, произнёс: — Вадика ко мне. Срочно!
***
Людочка кокетливо посмотрела на мэрского сыночка, усевшегося на один из стульев для посетителей, достала из ящика стола мобильный телефон в чёрном чехле и нажала кнопку быстрого набора на экране.
— Да, — раздалось хриплое сразу после первого гудка. Было ощущение, что человек на том конце провода говорит в нос.
— Папа приглашает, — не скрывая всё того же кокетства, произнесла Людочка, нажала кнопку отбоя и, убрав мобильник на место, переключила своё внимание на Олега. — Влетело? Бедняжка! — произнесла она жалостливым тоном. — Хочешь, я тебя утешу?
— Себя утешь! — Олег встал и, поправив куртку, вышел из приёмной, чуть не сбив с ног входящего в неё Вадика Семёнова.
Вадик был правой рукой Папы и в узких кругах носил прозвище «Шляпа» за любовь к шляпам-федорам, которые не снимал даже в помещениях. Те, кто его видел впервые, подозревали в нём фаната американских фильмов середины двадцатого века, но знакомые с ним люди лишь ухмылялись, зная, что он просто скрывает под ними намечающуюся лысину. В остальном он был вполне обычным, хотя некоторые находили в нём сходство с актёром Трухиным.
— Чего это он? — Вадик повернулся и посмотрел вслед Олегу.
— От Папы влетело, — глядя в карманное зеркальце и поправляя помаду на губах, произнесла Людочка. — Представь, даже утешить себя не дал. Хам!
— А меня утешить не хочешь?
Вадик оперся локтем о стойку ресепшена и так похабно подмигнул Людочке, что она выставила вперёд указательный палец и только хотела что-то ответить, как из включенного селектора раздался голос Кряжева-старшего:
— Я тебя сейчас так утешу, сыночку моему позавидуешь!
— А я что? Я ничего! Иду! — И Вадик ужом скользнул в дверь кабинета мэра, напоследок всё-таки послав Людочке воздушный поцелуй.
— Лучше бы замуж взял, — Людочка убрала помаду и зеркальце в висящую на спинке офисного кресла сумочку и вздохнула, — а то только обещаешь…
3.
Верхний свет раздражал, и Марта погасила его, оставив включенной только настольную лампу. Гора контрольных постепенно уменьшалась, а желание бросить всё и пойти работать продавцом в Пятёрочку росло. Было просто непонятно, как можно вот так относиться к учёбе? Если ты выбрал факультет международных отношений, то должен стараться, это же не рядовая экономика или маркетинг. Но нет, из всех учились хорошо если человек пять, остальные просто просиживали пары, не думая о будущем, полагая, видимо, что родители всегда подставят свою спину и прикроют их.
Родители… Марта отложила очередной «опус» в стопку с проверенными работами и шмыгнула носом, стараясь не разреветься. Ну да, она — железная леди, но даже они плачут, а когда происходит такое, у многих случается и что похуже. Марта держалась всё то время, пока шло опознание, пока хоронили, на девять и даже на срок дней. И ещё… А вот вчера прорвало. Может, это предстоящие праздники так действуют?
