— Тебе лучше, Келси?
Я улыбнулась ему.
— Да! Огромное тебе спасибо.
Я обхватила его руками за шею и крепко обняла. Рен оцепенел. Он не обнял меня в ответ. Я отстранилась и увидела, что его губы твердо сжаты, а глаза смотрят в сторону.
— Рен?
Он убрал мои руки со своей шеи, на миг задержал их в ладонях, а потом с видимым усилием посмотрел на меня.
— Я очень рад, что ты чувствуешь себя лучше.
С этими словами он отошел от меня к костру и превратился в тигра.
«Тут что-то не так, — в растерянности подумала я. — Что случилось? Он никогда еще не держался со мной так холодно. Наверное, он все еще злится из-за этой глупости с поцелуем. Или огорчается из-за Кишана? Что же мне делать? Я не знаю, как все исправить! Я вообще не умею разговаривать об отношениях, я даже слов нужных не знаю! Что я должна сказать, чтобы все снова стало хорошо?»
В результате, вместо того чтобы откровенно поговорить о нас, наших отношениях или сорвавшемся поцелуе, то есть о том, что встало между нами, я решила просто сменить тему.
— Э-э… Рен? — спросила я, откашлявшись. — Ты должен сходить на охоту перед уходом. Твой брат сказал, что тебе нужно как следует поесть, и мне кажется, это очень мудрый совет.
В ответ он громко фыркнул и повернулся на другой бок.
— Я серьезно. Я обещала твоему брату, что ты непременно сходишь поохотиться… и я никуда с тобой не пойду, пока ты этого не сделаешь! Кишан сказал, что ты слишком худой для тигра и что тебе нужно съесть кабана или еще кого-нибудь. Ты ведь сам говорил, что любишь охотиться!
Рен отошел к дереву и стал тереться о него спиной.
— У тебя зуд, да? — спросила я. — Хочешь, почешу тебе спинку? Я у тебя в долгу за прекрасный массаж.
Белый тигр на миг перестал чесаться, пристально посмотрел на меня, а потом плюхнулся на землю и стал кататься туда-сюда, размахивая лапами в воздухе.
Смертельно обиженная из-за того, что он так бесцеремонно меня отшил, я завопила:
— Вот так, да? Готов тереться спиной о землю, лишь бы я тебя не чесала? Ну и на здоровье! Делай, что хочешь, но я все равно никуда не пойду, пока ты не поохотишься! — Стремительно развернувшись, я схватила рюкзак, заползла в палатку и застегнула молнию.
Через полтора часа я не выдержала и украдкой выглянула наружу. Рена не было. Испустив тяжелый вздох, я выбралась из палатки и отправилась собирать хворост для костра.
Я волокла тяжелый сук к костровой яме, когда знакомый голос окликнул меня из леса. Кишан стоял, прислонившись к дереву, и наблюдал за мной. Потом присвистнул.
— Кто бы мог подумать, что у такой хрупкой девушки могут быть такие сильные мускулы!
Не удостоив его ответа, я дотащила бревно до костра, отряхнула ладони и села выпить воды.
Кишан уселся рядом со мной, немного ближе, чем нужно, и вытянул перед собой свои длинные ноги. Я предложила ему бутылку, и он не отказался.
— Не знаю, Келси, какие слова ты нашла, но они сработали. Рен пошел охотиться.
Я поморщилась.
— Он тебе что-нибудь сказал?
— Только попросил присмотреть за тобой в его отсутствие. Охота займет несколько дней.
— Правда? Я и не думала, что это так долго! — Я замялась. — Значит… он не против, чтобы ты остался здесь, пока его нет?
— О нет, еще как против! — захихикал Кишан. — Но он хочет, чтобы я позаботился о твоей безопасности. По крайней мере, в этом он мне доверяет.
— Знаешь, сейчас он злится на нас обоих.
Кишан вздернул бровь и с любопытством посмотрел на меня.
— Как же это случилось?
— Ну… Скажем так, между нами возникло некоторое недопонимание.
Лицо Кишана посуровело.
— Не расстраивайся, Келси. Я уверен, что если он и расстраивается, то только из-за своей глупости. Он ужасно сварливый, можешь мне поверить.
Я горько вздохнула и покачала головой.
— Нет, вообще-то это я во всем виновата. У меня отвратительный характер, иногда я могу быть просто невыносимой. Конечно, Рен привык иметь дело с утонченными, опытными женщинами, намного… намного… короче, намного лучше меня.
Кишан дернул бровью.
— Насколько я знаю, Рен до сих пор не имел дела ни с какими женщинами. Должен признаться, что теперь мне страшно интересно, из-за чего же вы с ним повздорили. Но неважно, захочешь ты мне об этом рассказать или нет, запомни одно: я больше не потерплю, чтобы ты уничижительно говорила о себе. Рену невероятно повезло с тобой, и лучше ему поскорее это понять! — Он проказливо улыбнулся. — Разумеется, если вы с ним расстанетесь, то ты всегда сможешь остаться со мной.
— Спасибо за предложение, но жизнь в джунглях меня не привлекает.
Кишан расхохотался.
— Ради тебя я готов сменить среду обитания. Любовь моя, ты награда, за которую стоит сражаться!
Я рассмеялась и шутливо шлепнула его по руке.
— А вы, сударь, большой волокита! Стоит сражаться, говорите? Мне кажется, вы оба слишком долго пробыли тиграми. Я совсем не красавица, особенно теперь, когда столько дней торчу в джунглях. Я до сих пор не выбрала для себя факультет в колледже. Так что же во мне такого, чтобы за меня стоило сражаться?
Судя по всему, Кишан принял мой риторический вопрос всерьез. Он ненадолго задумался, а потом ответил:
— Для начала, я никогда не встречал женщину, столь отзывчивую к чужим бедам. Ты готова рисковать жизнью ради того, кого знаешь всего несколько недель! Ты смелая, пылкая, умная, добрая и полна сострадания. Кроме того, я нахожу тебя очаровательной и несомненно красивой.
Золотоглазый принц дотронулся до моих волос. Я вспыхнула, поспешно отхлебнула воду из бутылки и тихо сказала:
— Мне плохо от того, что он сердится на меня.
Кишан передернул плечами и отдернул руку, явно раздосадованный тем, что я снова заговорила о Рене.
— Да. Однажды мне тоже довелось стать жертвой его гнева, и с тех пор я научился не переоценивать готовность моего брата забывать обиды.
— Кишан, можно я спрошу тебя о кое о чем… личном?
Он самодовольно хмыкнул и потер подбородок.
— Я весь к твоим услугам.
— Это насчет невесты Рена.
Лицо Кишана потемнело, он сипло выдавил:
— Что ты хочешь знать?
— Она была красивая? — слегка запнувшись, спросила я.
— Да. Была.
— Ты не расскажешь мне о ней?
Лицо его слегка смягчилось, он задумчиво посмотрел в сторону джунглей. Потом пробежался рукой по волосам и мечтательно проговорил:
— Джесубай была пленительна. Она была самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел.
Он вздохнул и тихо заговорил:
— Последний раз, когда я видел ее, на ней было ослепительно-золотое платье шарара с переливающимся золотым поясом, а собранные в узел волосы перевиты золотой цепочкой… В тот день она была облачена в одеяние новобрачной. Это последнее воспоминание о ней я долгие столетия ношу в своем сердце.
