— Как она выглядела?
— У нее было прелестное овальное лицо, полные розовые губы, темные брови и ресницы и волшебные фиалковые глаза. Она была миниатюрной, едва мне по плечо. Когда она носила волосы распущенными, то всегда прятала их под шаль, но я знал, что волосы у нее гладкие, шелковистые и черные, как вороново крыло. Они были такие длинные, что плащом ниспадали по ее спине к коленям.
Я закрыла глаза и представила эту писаную красавицу рядом с Реном. Внутри у меня все болезненно сжалось от какого-то незнакомого чувства. Оно пронзило мне сердце, просверлив незаживающую дыру прямо посередине.
Кишан продолжал:
— Как только я увидел ее, то воспылал страстью. Я понял, что мне не нужен никто, кроме нее.
— Как вы познакомились? — спросила я.
— Нам с Реном было запрещено вместе участвовать в войнах, из опасения, что мы оба можем погибнуть, и тогда трон останется без наследника. Поэтому Рен отправился воевать, а я торчал во дворце: тренировался с Кадамом, изучал стратегию и муштровал солдат. Однажды я возвращался домой после учебной стрельбы и решил прогуляться через дворцовые сады. И увидел Джесубай — она стояла возле фонтана и срывала цветок лотоса. Шаль соскользнула с ее плеч… Я спросил, кто она такая, и тогда она быстро обернулась, потупила взор и покрыла шалью свои прекрасные волосы и сияющее лицо.
— Тогда ты и понял, кто она такая? — спросила я.
— Нет. Она поклонилась мне, назвала свое имя, а потом убежала во дворец. Я решил, что она дочь какого-то важного гостя. Вернувшись во дворец, я бросился расспрашивать о ней и узнал, что она предназначена в жены моему брату! Я обезумел от ревности. Всю жизнь я был вторым! Рену доставалось все, о чем я мечтал. Он был любимым сыном, будущим царем, более успешным политиком, а теперь еще ему предстояло жениться на девушке, которую я желал!
Лицо Кишана исказилось, он зло процедил:
— Он даже ни разу ее не видел! А я и не знал, что наши родители подыскивали невесту для Рена. Ему был двадцать один год, мне двадцать. Я спросил отца, нельзя ли изменить помолвку, чтобы Джесубай досталась мне. Я предлагал подыскать Рену другую невесту. Да что там, я даже вызвался сам найти ему подходящую принцессу!
— И что ответил твой отец?
— В то время он думал только о войне. Я говорил ему, что Рену все равно, но отец и слушать меня не стал. Он остался глух к моим мольбам. Сказал, что соглашение с отцом Джесубай не может быть расторгнуто. Сказал, что ее отец желает выдать ее только за наследника престола, чтобы Джесубай в будущем стала царицей.
Он широко раскинул руки по бревну, к которому мы прислонялись, и продолжал:
— Через несколько дней она уехала в сопровождении целого каравана, чтобы встретиться с Реном, подписать необходимые документы и принять участие в официальной церемонии обручения. Ей предстояло провести с Реном всего несколько часов, но путешествие заняло целую неделю. Это была самая длинная неделя в моей жизни. Затем она вернулась в наш дворец, чтобы ждать. Ждать его!
Золотые глаза впились в мое лицо.
— Три месяца Джесубай жила в нашем дворце, ожидая Рена, и я честно пытался избегать ее, но она была очень одинока и скучала. Ей хотелось, чтобы кто-то гулял с ней по саду, и я нехотя согласился, понадеявшись, что смогу держать свои чувства при себе. Я сказал себе, что очень скоро Джесубай станет мне сестрой и что нет ничего дурного в том, чтобы любить ее, как сестру, но где там! Чем больше я ее узнавал, тем сильнее влюблялся и тем жарче разгорался мой гнев. Однажды вечером, когда мы бродили по саду, Джесубай призналась, что хотела бы видеть меня своим нареченным. О, какой восторг охватил меня! Я тут же попытался ее обнять, но Джесубай оттолкнула меня. Она всегда очень строго соблюдала приличия. Когда мы гуляли, нас неизменно сопровождала ее компаньонка, следовавшая на почтительном расстоянии. Джесубай велела мне ждать, пообещав, что придумает, как нам соединиться. Я был без ума от счастья и знал, что сделаю все — все что угодно! — лишь бы она стала моей.
Я взяла его за руку. Он стиснул мои пальцы и продолжал:
— Джесубай сказала, что долго пыталась побороть чувства ко мне ради блага семьи, ради государственных интересов, но любовь оказалась сильнее. Она любила меня, меня, а не Рена. Впервые в жизни кто-то предпочел ему меня! Мы с Джесубай были очень молоды и влюблены. Но день возвращения Рена приближался, Джесубай пришла в отчаяние и стала умолять меня посоветоваться с ее отцом. Разумеется, это было совершенно недопустимо, но я совсем потерял голову от любви, поэтому согласился, решив пойти на все, ради ее счастья.
— И что сказал ее отец?
— Он согласился отдать Джесубай за меня, но на определенных условиях.
— И тогда ты заманил Рена в ловушку и позволил захватить его в плен? — перебила я.
Кишан поморщился.
— Ну да. Мне тогда казалось, что Рен — это досадное препятствие, которое нужно преодолеть ради Джесубай. Я рисковал им ради возможности быть с ней. В свое оправдание я могу сказать только то, что мне обещали следующее: солдаты лишь проводят Рена во дворец отца Джесубай, где мы изменим условия помолвки. Разумеется, все получилось совсем не так.
— Что случилось с Джесубай? — тихо спросила я.
— Несчастный случай, — так же тихо ответил Кишан. — Ее ударили, она упала и сломала шею. Она умерла у меня на руках.
Я сжала его руку.
— Мне так жаль, Кишан. — Я не была уверена, хочу ли услышать ответ на следующий свой вопрос, но все-таки спросила: — Кишан, однажды я спросила мистера Кадама, любил ли Рен Джесубай. Но он так и не дал мне прямого ответа.
Кишан невесело рассмеялся.
— Рен любил свое представление о ней. Джесубай была красива, желанна, могла стать прекрасной подругой и царицей, но Рен совсем не знал ее. Например, в письмах он называл ее просто Бай и просил звать его Реном. Но Джесубай это не нравилось. Она считала, что прозвища бывают только у представителей низших каст. Честно говоря, они даже не успели как следует познакомиться друг с другом.
Вначале я испытала огромное облегчение, но потом вспомнила портрет Джесубай, нарисованный Кишаном. Совсем не обязательно хорошо знать такую девушку, чтобы находить ее обворожительной и желанной. Возможно, Рен до сих хранит в душе чувства к умершей невесте.
Легкая дрожь пробежала по руке Кишана, и я поняла, что его человеческое время подошло к концу.
— Спасибо, что посидел со мной, Кишан. У меня осталась еще куча вопросов. Жаль, что ты не можешь подольше поговорить со мной.
— Я останусь с тобой до тех пор, пока Рен не вернется. Может, завтра еще поболтаем.
