После этих слов, она мгновенно смылась из зала, а когда вернулась — их уже не было видно. Однако, пред уходом, она заметила Лилиан, беседующую на балконе с Ричардом и Эмилем. Их взгляды встретились, и Эмма поняла — так просто ей не отделаться!
Опасения подтвердились на четвертый день после танцев. Все это время ей удавалось избегать расспросов, но в этот день Лилиан поймала её на прогулке в саду. Освободившиеся пораньше, они начали разговор именно с этой темы.
— Ты хоть понимаешь, как шикарно вы двое танцевали? — спросила она, уводя её к озеру.
— Ничего особенного, — отмахнулась Эмма.
— Ни чего себе — не особенно! Судя по тому, что вся академия жужжит как пчелиный рой, задаваясь тем же вопросом, это было нечто большее, чем ничего особенного!
Эмма закатила глаза и отвернулась. Этого ей еще не хватало! Она, конечно не слепая, и заметила, что во время танца очень многие пялились на них, но где-то в глубине жила надежда — «завтра никто и не вспомнит». «Ага, как же! Не вспомнят они! Одна Рудова чего стоит, — девушка вздохнула». От Эммы не скрылось то, как косится на неё соседка по парте и вроде бы — её подруга. Хотя в последнем она уже не была так уверена, и это было грустно. Плюс к тому — это была вина Альгадо и Эмма в очередной раз убедилась в том, что желание придушить его не исчезнет никогда!
Эмма злилась, а тем временем Лилиан продолжала:
— Вы с ним были словно единое целое! Если бы это был не Альгадо, я бы подумала…
Под тяжелым Эмминым взглядом она осеклась и не закончила фразу.
— В ваших движениях было столько эмоций, столько страсти…
— Единственная эмоция, которая присутствовала там — это ярость! — перебила Эмма.
Они стояли меж двух сосен у самой воды. Прислонившись к стволу одной из них, девушка посмотрела в глаза подруги.
— Этот гад шантажировал меня. Он пригрозил, что если я не помогу ему, не пойду с ним на рейд ректорского кабинета, он сдаст нас всех совету!
Лилиан застыла на месте. Она даже рот открыла от удивления и заикаясь, пыталась сформировать мысли в слова.
— Ну вот, отлично! — Эмма поняла, что проговорилась.
— И, что теперь? — Лилиан начала бледнеть. — Он же не… Стоп!
На лице подруги заиграла дьявольская улыбка, и она не предвещала ничего хорошего.
— Ты что, согласилась?
Взгляд, брошенный Эммой, убедил её окончательно, и от испуга не осталось следа. На его место пришел азарт. Теперь Лилиан от неё точно не отстанет!
— Господи, вы что, пробрались в кабинет ректора, пока шли танцы?
— Да, — только и сказала она.
Эта дурацкая ситуация стала выводить её из себя. Лилиан откровенно рассмеялась. Было ясно — все это забавляет её, в то время как Эмма никак не может побороть свои внутренние страхи и сомнения. «Что же, прекрасная идея! — злилась она. — Давайте добьем Эмму Керн окончательно!»
— Так, Демиен теперь — «одногруппница, вышедшая в туалет»?!
— А что я должна была сказать? Что у меня союз с врагом? — «к черту тормоза и остатки терпения, гори все синим пламенем!» — Может быть, нужно было предупредить вас или, еще лучше — взять с собой? Хотя, нет! Думаю, я могла бы просто сказать вам, что не только я, а все мы связаны с Альгадо, ведь он — один из восьми ключей! И да, рискуя тем, что его угрозы могли оказаться правдой, я могла бы наплевать на это и просто разболтать всем эту тайну, которую, кстати, поклялась хранить! А еще, нас чуть не поймал ректор! — Эмма задыхалась. — Что я должна была сказать, Лил?
Эмма уставилась на подругу с широко разведенными в стороны руками. Дыхание было тяжелым, а от долгого монолога пересохло во рту.
— Мне надо присесть, — тихо сказала мулатка.
Лилиан опустилась на массивный корень дерева, возвышающийся над землей словно скамейка. Спустя минуту Эмма присоединилась к ней, она заправила за уши растрепанные волосы и посмотрела на подругу. Эмоциональный пик прошел, и теперь ей было жаль, что она взорвалась.
— Расскажи мне все, Эм, — почти шепотом попросила она. — Ты должна поделиться с кем-нибудь. И, раз уж мне довелось знать больше остальных, раз ты сама доверила мне все это, будь добра — дай мне детали!
Эмма развернулась и облокотилась о спину подруги.
— Боюсь, ничего большего мне не остается.
Да, теперь она знала все. Даже Макс, которому она безгранично доверяла — не знал, и это, пожалуй, было к лучшему, ведь знай он все — непременно свернул бы Альгадо шею. Эмма положила голову на плечо Феликса. Нет, она не переживала за Альгадо, — ей самой не раз представлялась картина, где она душит его, — но Эмма не хотела, чтобы Макс получил очередную отработку. Прознай об этом О'Рой — она из шкуры вылезет, но оторвется на нем по полной.
— Ты уже говорила с Максом? — спросила Лилиан тихо-тихо, наклонившись к самому уху.
— Нет еще, — отозвалась Эмма. — Давай потом поговорим.
— Конечно, — Лилиан вернулась к разговору с Ричардом.
Раздался стук в дверь. Эмма гадала, кого имела в виду её мать, когда предупредила, что у них будут еще гости. Но она и не думала, что среди пришедших миссис Сион и Штандаль, а так же Оливера Стига, будут отец Виктора и Роман Соболев.
Увидев Соболева, Эмма дернулась. Кофе, уже не горячий, но от этого не менее мокрый, нещадно пролился на новые джинсы, привезенные ей матерью.
— Мне нужно переодеться! — сказала она, разглядывая пятна на ткани.
— Я с тобой, — Феликс поднялся следом.
Эмма взглянула на него, не зная, что сказать. Мысль о том, что он увидит её полуголой, была не тем, о чем ей хотелось думать в присутствии такого количества гостей в их доме. И, все же, она улыбнулась.
— Сядьте, Штандаль! — скомандовал Артур.
Эмма и Лилиан, впрочем, как и все, повернулись в сторону стола.
— Девушка идет переодеваться. Что вы там будете делать?
Нехотя, под веселый смех друзей, парень опустился на место. Артур же вернулся к разговору с Сэмом о лошадях.
— Я пойду, — сказала Лилиан, беря Эмму за руку. — Надеюсь, мне можно, мистер Шорс?
Под очередной взрыв смеха и слегка удивленный взгляд декана физмата, девушки удалились в комнату. К насупившемуся Штандалю подошла Кари. Она села на диван и, раскрыв свои огромные карие глаза, спросила его:
— А почему тебе нельзя пойти с Эммой, Фел?
— Сам не знаю! — ответил парень.
Он испытывал противоречивые чувства к декану своего факультета. С одной стороны он уважал Шорса за его ум, преподавательский талант и непохожесть на других Альгадо — внешность не в счет. С другой же, этот человек уже не первый раз лезет не в свое дело. Он не понимал, почему Шорс обращает внимание на них с Эммой, когда её собственная мать не сказала ни слова.
