не колготки. А без пиджака ей даже больше идёт.
Дверь висела новая. Замок отворился на раз, открыл без скрипа. В комнате свет горит, в отличие от мрачного коридора с ночной боковой подсветкой. Сразу и не заметить, что кто-то вошёл.
Боря же просто застыл, глядя как подёргивается рука. Глаза Киры закрыты. Уже и не бормочет, губа только прикушена, почти погрызена. И столько старания на лице.
В этот момент он понял одно — помочь надо. Не то, чтобы прямо просили. Но иногда помощь прямо напрашивается, по принципу «подходи и делай!».
Он зашёл в комнату и тихо прикрыл за собой дверь.
Глава 22 — Мокрые васильки
Любопытный глагол — лизать. В детстве он ничего не значит и дети спокойно лижут мороженное или качели на морозе, если для них существует само определение слова детства. Со временем подрастают до молодёжного возраста и начинают лизаться уже между собой. Те, у кого карьера идёт вверх, заставляют лизать уже им или просто провоцируют на лизание и облизывание их особы. А те, кому везёт меньше, часто могут лизать лишь для того, чтобы не вылететь с работы. И тут уже без разницы, что приходится лизать и как. Либо задницу в фигуральном смысле, либо вагину, делая кунилингус.
А ещё лижут те, кто не может трахать в силу разных причин. И тут снова может найтись множество причин: возраст, импотенция, отсутствие настроя и просто настроения. Язык может обмануть. Член — нет. Ты либо хочешь человека и готов это доказать, либо не хочешь и готов придумать что угодно, вплоть до определения «платонической любви».
Боря не мог бы сказать, что сразу влюбился в Киру. Это было бы не правдой. Но он точно знал, что готов сделать что угодно, лишь бы васильковые глаза горели огнём. Сейчас же они истекали влагой. И эта лазурная капель стекала по краям глаз, затекая в уши или падая на подушку.
Кира мастурбировала и никак не могла кончить, чем доводила себя до исступления.
Глобальный уже прикрыл дверь и теперь стоял у края кровати, без рубашки, с обнажённым торсом.
Лишь два вопроса вертелось на языке.
«Тебе помочь?» — этот вопрос так и не прозвучал в комнате. Задай его мужчина, и ни о каком продолжении в этот момент не было бы и речи.
«А ты не знаешь, где здесь можно взять брюки?» — а спроси подобное, сделал бы человека заикой.
Не нужно вопросов там, где нужны одни лишь действия!
И Боря взобрался на кровать. Кира открыла глаза, подтянула ноги, и попыталась прикрыться подушкой, пряча самое сокровенное — лицо.
Мужчина подушки не отбирал, но губы коснулись руки. Поцеловал между пальчиков. И подушка как снаряд улетела в бок, ударилась в стену и свалилась на пол. А по телу девушки дрожь пробежала следом.
Отбросив подушку, она приблизила руку к его лицу, коснулась гладко выбритой щеки и улыбнулась. Он накрыл ладонь своей. И без всяких эмоций на лице, снова поцеловал пальцы. Затем прикусил один из них за краешек. От чего на смену дрожи по телу волны тепла потекли. Разлились по груди и соски так набухли, что проткнуть человека насквозь могли бы, если им позволили.
Но цель их — не насилие. А лишь обозначить намеренье.
Ощутив порыв, Кира бросилась на Борю, целуя крепко в нижнюю губу. Носы встретились в полутьме. Свет больше не лился из коридора. Луна в окно светил бледно. Лунные свет не фиксирует улыбок, не видит он и оскалов.
Лишь губы изучают друг друга, и женские руки гуляют по широким плечам, а мужские руки касаются шеи, проводят пальцем по горлу. И от ощущений тех у девы дух перехватывать стало. Её словно в один миг наполнило до краёв, а затем вода или иная жидкость, которой не хватало места ни в душе, ни в сердце, через край хлынула.
Киру накрыло оргазмом. Одновременно с тем из васильковых глаз брызнули слёзы. Уже не от огорчения и отчаянья, но от великого удовольствия тел. Воспарила душа, а тело, обхватив партнёра, билось в истоме.
Мужчина замер, ощущая эту дрожь, эти рывки и резкие гортанные полурыки-полустоны. Так замерли на мгновение. А затем Кира, словно опомнившись, бросилась к его ширинке.
— Нет… не надо, — остановил он руку.
— Почему? Ты же не…
Она оборвалась. Не всё нужно договаривать. Дотошность нужна там, где тебя не понимают. А здесь… здесь она готова была поверить в единение. Если Творец когда-то разделил каждую душу пополам и велел искать половинки, подселяя в разные тела, то сегодня один пазл совпал в картине мироздания.
— Ещё успеем, — как можно мягче ответил Боря, наверное, впервые за долгое время просто кайфуя от петтинга.
Прикосновения, оказываются, могут быть нежными и ласковыми. И не всё нужно переводить в похотливую страсть. Если девушке достаточно сейчас одних его прикосновений, то так тому и быть.
Его внутренний зверь был чуток. Он не спал, но и не видел причин атаковывать, в жаркой битве полов доказывая, что он может всё.
Кому доказывать, когда в лунном свете глаза блестят, глядя на тебя с любовью?
Первый вопрос отпал сам собой. А время второго ещё не пришло. Они развалились на большой кровати, и некоторое время просто молчали, глядя в неясные силуэты на потолке. Но вскоре за окном заплясали тени. И судя по мелькнувшим фарам, к дому подъехал автомобиль.
Боря было подумал, что это Бита подъехал на разговор. Но запоздало вспомнил, что Зину тоже пригласили. А значит, пора одеваться.
Кира ленивым взглядом проводила отблеск и закинула ножку на мужчину, не спеша отпускать. Её поражало, что он не просит, не требует, а просто словно наслаждается ощущениями рядом с ней. Это многого стоит для робкой. И это бесконечно прекрасно для той, что возможно впервые коснулась ногой мужчины, не испытывая неловкости.
Позволив себе секунд десять чистого кайфа, Кира всё же отдёрнула себя и подскочила первой. Нащупав выключатель прикроватного светильника, включила свет слабой интенсивности, словно не желая до конца обрывать эту сладкую сказку.
Боря лежал на боку, подложив руку под голову. Для неё он был прекраснее любого Аполлона. Сам же мужчина больше думал о том, как скрыть трещину на жопе. Не стоило сильно сгибать ногу, когда залезал на кровать. Если одна ткань рвётся с сухим треском как эхом в пещере, то другую со слезами в ушах не очень-то и расслышишь.
А значит, пришло время для второго вопроса.
— Мне нужна одежда. Твой отец сказал взять у него. Не знаешь, где это?
— Похоже, нам обоим не помешает переодеться.
Она улыбнулась, поправляя бюстгальтер и с двоякими ощущениями посмотрела на смятый, закинутый в угол кровати монохромный
