Но у них может возникнуть желание провести разведку, чтобы выяснить, что делает армия; не повернула ли она обратно и не двинулась ли на Санто Бартоломео. Для этого могут использовать полет "вампира", но лучше было бы воспользоваться каким-либо другим самолетом, который мог бы более дольше провисеть над целью. Таким самолетом могла стать одна из их "дакот" или, чтобы их черт побрал, моя "голубка".
Луис снова опустил радиоприемник.
– Они предупредили жителей, чтобы те оставались в домах вне зависимости от того, что они услышат. Это означает, что там идет стрельба. Хименес должен был начать наступление.
– И как вы оцениваете его шансы?
– Не знаю. Ему не удалось захватить радиостанцию. И, видимо, он натолкнулся на вооруженные подразделения военно-воздушных сил. На улицах идет перестрелка.
– Революции всегда кого-то убивают, вам следовало этого ожидать, – сказал я.
– Там Уолт и Джи Би.
Я резко обернулся.
– Что они там делают?
– Вчера вечером они вылетели туда рейсом компании "Панамерикен".
Я изумленно посмотрел на него.
– Чтобы Уитмор смог с триумфом проехаться рядом с Хименесом во время большого парада? И вы позволили Джи Би ехать с ним?
– Друг мой, никто не может позволить девушке вроде Джи Би что-либо делать. Во всяком случае, это была ее идея; она считала, что лучше застать Хименеса в момент победы, когда он будет до слез благодарен... Ведь вы же знаете, почему Уитмор ввязался в это дело?
– Знаю, – мрачно кивнул я. – Но скорее всего их оттуда уже вышвырнули. Вероятнее всего, ВВС арестовали их в тот момент, когда они сходили с трапа самолета.
– Джи Би так не думала. Она считала, что официально нас не выдворят – что это будет временная причуда генерала Боско. А теперь мы знаем, что вчера ВВС были очень заняты, готовясь к сегодняшней ночи. Возможно, у них просто не было времени проверять списки пассажиров.
– Однако я заметил, что вам удалось удержать мисс Хименес.
– Друг мой, члены семьи Хименесов не могут открыто приезжать в республику. По крайней мере сейчас. Это совершенно другое дело.
Я снова взглянул на приборы, обнаружил, что отклонился почти на десять градусов и зло вернул машину на правильный курс.
– Полагаю, Уитмор настоял остановиться в отеле "Американа"? – проворчал я. – Боско мог не проверить списки пассажиров, но он наверняка заметил Уитмора у стойки бара. Ведь это место – практически штаб-квартира ВВС.
– Я знаю, – спокойно сказал он. – Они остановятся в Коломбо, на берегу неподалеку от старого города. Что бы не случилось, старый город останется под контролем Хименеса. Теперь нам следует подумать, изменило ли наступление ВВС программу нашего рейда. – Он взглянул на мой убогий десятиканальный радиопередатчик. – Мне хотелось бы связаться с Хименесом.
– Думаю, все это совершенно не меняет наших задач. "Вампиры" представляют единственный козырь в руках ВВС. Без них...
– Но одновременно они являются единственным средством остановить армейские танки и артиллерию. Если мы позволим ВВС и армии столкнуться и взаимно истощить друг друга...
– Testiculos[31]. Боско дважды сыграет каждой картой в колоде до того, как начать уничтожать танки и орудия. Теперь он – президент; это его танки и орудия, его армия – по крайней мере так он надеется. Он захочет одним ударом разгромить Хименеса.
Луис задумался над этой мыслью.
– Вы думаете, что он может нынче днем и не пустить в ход реактивные самолеты?
– Он может использовать их для атаки с бреющего полета на улицах Санто Бартоломео, если там еще идут бои. Их двадцатимиллиметровые пушки могут разнести дом.
Он кивнул.
– Но это может иметь и обратный эффект: заставит людей перейти на сторону Хименеса, если они увидят, что ВВС...
– А Джи Би могут убить!
Немного погодя он тихо спросил:
– Друг мой, в какой войне вы сражаетесь?
– В той, в которой Джи Би не должна погибнуть.
– Другие же, друг мой, борются за значительно большие объективные цели. Поэтому вы простите меня, если теперь я буду принимать решения.
– Вы можете принимать любые решения. Я намерен уничтожить "вампиры".
– Возможно, я приду к выводу, что это станет наилучшим решением. Но решать буду я.
– Testi...[32] – но в этот момент я увидел блеснувший в свете приборов короткий толстый револьвер.
– Ну-ну-ну, – протянул я. – Так это и есть тот знаменитый змеиный револьвер? Один выстрел – и вам придется сажать эту старую калошу самому – посмотрим, не станет ли это самым большим фиаско года.
– Никакого фиаско, – шутливо бросил он. – Просто две жертвы, затерявшиеся в темных волнах.
Мы все еще находились над морем.
Я взглянул на него; лицо его было жестким и неулыбчивым, и в узкой кабине находилось прямо у меня за плечом. А пистолет на расстоянии вытянутой руки от меня. Будет ли он стрелять, рискуя погубить и себя самого? Да, будет – если я его спровоцирую.
Я почувствовал, как внутри меня медленно вскипает холодная ярость. Вечно кто-то с пистолетом в руке говорит, что я не должен здесь летать, что я должен отступить – но больше этого не будет, по крайней мере в отношении меня, и не теперь, когда я снова делаю то единственное дело, которое умею...
Потом я вспомнил, что сегодняшний случай отличается от всех остальных моих полетов. И не из-за того, что я был лучшим – по крайней мере не сейчас. Я должен добраться до этих "вампиров", прежде чем они откроют огонь.
– Вы забыли, кто вы такой, приятель, – спокойно сказал я. – Вы Луис Монтеррей – известная кинозвезда, символ большого успеха. Я могу исчезнуть и никто этого не заметит. Но если вы погибнете в старом бомбардировщике, принимавшем участие в революции, это действительно станет поражением. Это будет настоящим фиаско. Это привлечет большее внимание, чем сам Хименес.
Он нахмурился и задумался.
– Не думаю, что для этого будет время.
– Все это будет продолжаться не один день – особенно теперь, когда в дело вмешались военно-воздушные силы. Хименесу предстоит пройти долгий путь – и он прошел всего лишь небольшую его часть, верно? – Я махнул рукой в сторону радиоприемника, лежавшего у него на коленях. – У репортеров будет масса времени, чтобы разобраться с этим. Вероятно, они уже на пути сюда – ведь кто-то еще мог поймать эту передачу.
Длительное время он ничего не отвечал. Я повернул "митчелл" на прежний курс и проверил время. Почти без четверти пять; оставалось пролететь еще около пятидесяти миль. Я уменьшил освещение приборного щитка и стал внимательно вглядываться в восточную часть неба. Был ли там какой-нибудь намек на рассвет? Или только далекие облака над территорией республики?
