…Следующая вспышка: кладбище. Около свеженасыпанного холмика вытянулись в ряд люди. Похороны Вахрушина. Лада Сергеевна прижимается к плечу Киры. Савелий Гречин обмотал горло толстым шерстяным шарфом, хотя день довольно теплый. Архипов, отойдя в сторону, расплачивается с рабочими, именно Леонид, чтобы помочь одинокой, безутешной матери, взял на себя организацию похорон. Кабировы сейчас находятся далеко от Москвы, поэтому лишь прислали прощальный венок. А вот почему нет Сомовых? Никого из них: ни Варвары, ни Феликса, ни Максима Игнатьевича? Даже если предположить, что старик остался, как заведено, с Тошей и Лизой, то Варвара с Феликсом должны были приехать проститься. Об этом повторяет и Лада: почему нет Сомовых? Они последние, с кем общался Борис. Он заезжал к ним накануне гибели. Где же археологи?
…Еще одна вспышка: темный зал, светится только огромный экран за спиной. Международная междисциплинарная научная конференция. Ксения на трибуне, докладывает результаты исследования знаменитого метеорита «Островок». Слайды. Таблицы. И предсказуемый финал – громкие аплодисменты. В перерыве участники собираются в фойе, у накрытых столов для фуршета. Рядом оказывается пожилой иностранец с величественной осанкой. Хорошо говорит по-русски. Кирос Ионидис – греческий археолог. Откровенно восхищается работой Анциферовой, задает вопросы по поводу методов консервации образца. Разговор продолжается в атриуме, на скамейке. Кирос удивлен: каким образом российским геологам удалось столь быстро добраться до места падения метеорита. Знали о вспышке заранее? Невероятно. Заслуга Анциферовой? Нет, работала особая группа. В нее входили разные специалисты, в том числе, археологи. И кто именно? Муж и жена Сомовы. О, мир тесен, Ионидис знаком с Варварой и Феликсом. Кстати, что-то о них давно ничего не слышно. Собираясь на конференцию в Москву, Кирос надеялся коллег навестить. Но Сомовых нет в городе. К сожалению, в последний раз, когда они виделись, вышла неувязка. Незадолго до вспышки, он тогда работал на Крите, заметил среди туристов Сомовых, но пока пробирался сквозь толпу, те ушли. Кстати, Варвара была беременна…
Всё! Лабиринт схлопнулся. Вспышки, вызванные ассоциациями с именем Тоша-Антон-Сомов длились ровно четыре мгновения.
– БЕРЕМЕННА?! Они наслаждались жизнью на средиземноморском острове!? – преодолевая бушующую злость, выдохнул Антон, как только они с Лизой оказались в относительном уединении идущей обратно в Москву электрички. Детские обиды вулканической лавой прорывались наружу. – Забыв о ребенке, который плакал и ждал дома?! Чтобы не терзаться, придумали заменить его другим… – И саркастически добавил: – Надо же, у меня есть брат.
– Или сестра, – задумчиво произнесла Лиза. Отрывочные воспоминания Анциферовой многое меняли.
– Это все неправда, – отказывался смириться с предательством родителей Антон. – Ксения – больной человек. Её словам нельзя верить.
– При подобном заболевании воспоминания выпадают целыми кусками, нарушая причинно-следственные связи, – терпеливо, спокойным голосом стала объяснять Лиза, – что приводит к стиранию, в том числе, и изображений отдельных людей. Например, как мы узнаём человека: в долговременную память складываются образы пересекающихся с нами по жизни людей, каждый раз при встрече мозг «достает» оттуда условную копию, и сравнивает с увиденным ранее. Если же образ уничтожен, сравнивать не с чем, больной не способен понять, кто перед ним. Иными словами, Анциферова не узнаёт бывших коллег, но если что-то еще помнит, то именно помнит, а не выдумывает. И главное в её сегодняшнем рассказе не то, что у тебя где-то есть брат или сестра, а то, что Вахрушин накануне гибели встречался именно с Варварой и Феликсом. После чего твои родители исчезли. Это не может быть случайностью.
– Хорошо, – постарался взять себя в руки Антон. – Попробуем рассуждать логически. Родители исчезли весной, а греческий археолог встретил их незадолго до падения метеорита, то есть в конце осени – начале следующей зимы, следовательно, ни в какую экспедицию в Латинскую Америку они не уезжали.
– Правильно, – согласилась Лиза. – Их искали не в том полушарии. Если мы хотим узнать, что случилось с Варварой и Феликсом, не мешало бы пообщаться с Киросом Ионидисом, если тот жив. По крайней мере, у нас появилась многообещающая зацепка.
– Остров Крит? – догадался Антон.
– Именно. Давно мечтаю о море, – зажмурившись, улыбнулась Лиза. – Попрошусь-ка в отпуск.
С проблемой финансирования поездки удалось справиться, не привлекая посторонних. Как известно, ни у Антона (этнограф только что вернулся из долгой экспедиции, которая практически обнулила его банковский счет), ни у Лизы (девушке еще долго предстоит выплачивать кредит, взятый на покупку квартиры) денег на заграничный вояж не хватило бы. Помогли профессор напополам с дедом. Филин выделил часть гонорара за цикл университетских лекций, а Максим Игнатьевич, теперь полностью введенный в курс дела и захотевший принять посильное участие в поиске дочери и зятя, вручил внуку прибереженный на крайний случай пенсионный депозит. Не возникло проблем и с билетами: «низкий» сезон, в такое время летают разве что сотрудники турагенств, посмотреть пляжи и гостиницы, чтобы потом в красках расписывать заграничные прелести клиентам. Поэтому буквально через полтора дня Лиза с Антоном удобно расположились в креслах самолета, взлетающего из Шереметьево на Крит.
Антон смотрел в иллюминатор на облака, разбросанные в беспорядке по небу, на крошечные точки кораблей, скользящие по синей поверхности моря далеко внизу. Трудно поверить, но он опять куда-то летел. В течение нескольких суток парень совершил прыжок из лета в снежную зиму, а теперь его ждала весна. Даже куртку-ветровку не пришлось переодевать. Голова гудела от немыслимого количества информации, свалившейся в одночасье. Интересно: каков он, его брат (Антон не сомневался, что именно брат, наверное, потому, что еще в детстве завидовал друзьям, у которых имелись братья, пусть младшие, если и не защитники, то хотя бы домашняя компания, «лекарство» от семейной неполноценности, одиночества)? Родился после вспышки, значит, гарантированно является представителем «поколения плюс». Интеллектуальный сумасшедший, или, кому как нравится, гений. В противовес обычному Антону. Может быть, родители выбрали брата, одарив любовью и заботой, потому что тот умнее старшего сына? Перспективнее? Надежнее в изменившихся обстоятельствах нового мира? Ладно, спросим, если повезет, у него самого.
