— Ребёнок?! Этот ребёнок мне весь шкаф разгромил! — здоровяк с недовольным видом скрестил руки на груди.
— Положим, не весь, а только одну полку. К тому же, она наверняка случайно. Иля, зачем ты туда полезла? — обернулся ко мне Нил. Без своего костюма он оказался довольно невысоким. В пересчёте на привычные мне габариты — такой же недоделок, как я: я доставала ему макушкой до подбородка, даже чуть выше, тогда как среднестатистическому демону дышала в подмышку.
— За глюкозой, — честно созналась я. Голос прозвучал пискляво, я откашлялась и продолжила уже более нормальным тоном. — Я открыла, пытаясь найти подсказку и понять, где нахожусь, смотрю — лекарства. А мне очень хочется кушать…
— Док, ну, ты же не отнимешь у ребёнка конфетку? — рассмеялся мой защитник.
— Хватит скалиться, шакал, — махнул рукой тот, кого называли Доком. — Живи, бес-вредитель. А ты, защитник малолетних хулиганов, иди и корми её, пока я тут порядок наведу и выясню, как остальные.
— Кормить — это хорошо, я тогда и себя заодно покормлю, — радостно согласился Нил, разворачиваясь на месте. Я разжала руки, чтобы ему не мешаться, и сделала небольшой шажок назад. — Кхм. Давай лучше руку, а то мне так неудобно, — и он, улыбаясь, кивнул на мой хвост, продолжавший обвивать его ногу. Я, несколько смутившись, поспешила отдёрнуть пятую конечность, крепко уцепилась ладонью за протянутую руку и вместе со своим спасителем двинулась по широкому светлому коридору, мысленно недоумевая над собственным поведением.
Человеку по-имени Нил я почему-то безоглядно доверяла. В той степени, в которой прежде, пожалуй, доверяла только родителям. И трусливо пряталась за ним точно также, как пряталась за отцом. Рядом с ним было удивительно тепло и уютно, прямо как дома.
Наверное, причина была в том, что именно он меня спас. А, может, я просто не чувствовала в нём никаких негативных эмоций: ни брезгливости, ни снисхождения, ни раздражения. А ещё у него была удивительно светлая аура, какой я никогда прежде ни у кого не видела, которая манила меня к себе. Хотелось находиться рядом, прикасаться; хотя бы вот так держаться за его руку.
— Как ты себя чувствуешь, малышка? — жизнерадостно поинтересовался он.
— Кроме того, что очень хочется есть, нормально, — я пожала плечами. — Только я не малышка, я выгляжу моложе своих лет, — честно предупредила я.
— Да, извини, — с улыбкой кивнул он. У меня создалось впечатление, что он мне не поверил, но настаивать я не стала. Не хочет верить — не надо. От того, что он узнает, сколько мне оборотов (я помнила, что наш оборот почти соответствовал аналогичной мере на Земле, называвшейся «год», был лишь немного больше), вряд ли что-то в моей жизни изменится. — Ты не бойся, мы неопасные, тебя тут никто не обидит. Док только на словах грозный, а так — добрейшей души человек. Ничего бы он тебе не сделал, даже если бы и поймал.
— А как вы оказались на нашем корабле? — задала я один из насущных вопросов, уходя от темы. Я здорово сомневалась, что такой мрачный огромный воин может действительно быть безобидным.
Может, я потому так и прикипела душой к Нилу, что он такой маленький? Практически, родственная душа!
— Пошли спасать выживших, — он пожал плечами. — Мы случайно наткнулись на ваш корабль, обнаружили наличие живых. Не могли же мы вас там бросить!
— Почему? — озадаченно уточнила я.
— Потому что… — он запнулся; кажется, своим простым вопросом я поставила его в тупик. — Потому что это бесчеловечно и неправильно — бросать кого-то в беде, когда ты можешь помочь. Да и вообще, у нас такая работа, спасать.
— Вы сложные, — задумчиво проговорила я. — Зачем нужно кого-то спасать, прилагая для этого столько усилий? Вы же понятия не имели, кто мы! К тому же, мы всё-таки враждебны друг другу, хотя на бумаге сейчас мир.
— Понимаешь, мы… чёрт, как же объяснить это в двух словах? Когда много времени проводишь в космосе, появляется ощущение, что эта тёмная пустота разумна и враждебна всему живому. Когда на неё смотришь, всякие религиозные и видовые предрассудки теряют смысл, для нас имеет значение только жизнь. Да и исторически сложилось так, что бросать терпящего бедствие — это преступление. Ещё с докосмической эпохи, с тех кораблей, которые передвигались по воде. Нельзя сказать, что все придерживаются этого правила, подонков во все времена хватало, но мы всё-таки не относимся к их числу. Ладно, довольно о мрачном, сейчас будем ужинать, — он ободряюще улыбнулся и пропустил меня в небольшую уютную гостиную. В воздухе, несмотря на вентиляцию, витали умопомрачительные запахи еды.
Здесь на меня обрушилось ещё одно потрясение. У них была кухня, — обычная такая, почти домашняя, — и возле варочной поверхности хлопотал мужчина. Ростом он был примерно с моего спутника, но значительно массивней; кряжистый такой, с огромными ручищами. Ко входу он стоял спиной, поэтому я могла разглядеть только макушку с коротко стрижеными светло-каштановыми волосами и сияющей блестящей лысиной.
— Вот как вы чуете еду через все переборки, скажи мне? — поинтересовался он, не оборачиваясь.
— Не ворчи, я тебе пассажирку привёл кормиться, — хмыкнул в ответ мой провожатый, усаживая меня на удобный, но весьма потёртый диван, и подошёл к своему товарищу, заглядывая ему через плечо.
— Ну и сажай пассажирку, а сам проваливай, — проворчал кулинар.
— Да сейчас, ага, нашёл идиота, — рассмеялся Нил. Попытался что-то стянуть из-под рук кряжистого, получил по пальцам и отдёрнул ладонь. — Злой ты. А я, между прочим, окончательно наши мозги починил, Чак полную проверку запустил! Меня похвалить надо.
— Это не повод кусочничать, — наставительно изрёк незнакомец с лысиной. — Иди уже, сядь, не нависай, терпеть этого не могу. Или лучше завари чай, хоть какая-то с тебя польза будет!
Мужчины принялись хозяйничать у плиты вдвоём, за чем я наблюдала с искренним недоумением. У нас в космосе вообще никто не утруждает себя готовкой: есть стандартные концентраты, саморазогревающиеся пайки. А уж о том, чтобы мужчина опустился до возни с кастрюлями, я вообще никогда не слышала!
Странные всё-таки эти люди. Я, конечно, изучала их культуру и обычаи, когда собиралась поступать в Художественную Академию, но одно дело читать книжки про искусство и рассматривать работы великих мастеров, а совсем другое — наблюдать на практике. Я вообще-то живых людей сейчас видела впервые. Так странно было узнавать их обычаи, настолько непохожие на обычаи Альдара, и… чувствовать, что они каким-то странным образом оказываются мне гораздо ближе. Может, в этом моя проблема? И должна я была родиться не демоном, а человеком?
Тот факт, что они спасли нас просто потому, что наткнулись на наш корабль, не укладывался в голове. Не могут же они настолько от нас отличаться! Бросать свои дела, тратить уйму времени на помощь чужакам, которые о ней не просили, может быть — даже рисковать жизнью?!
Но даже если это было ложью, даже если они действительно подбили нас сами, оставалось ещё два вопроса: зачем такие сложности и каким, собственно, образом они нас уничтожили? Это не было похоже на действие ни одного знакомого мне оружия, это больше походило на силу Мертвителей, только… очень странную, чуждую. Неужели люди такому научились, а это было первое испытание?
Пока я предавалась мрачным раздумьям, мужчины успели накрыть на стол, водрузив на него здоровенную металлическую посудину с ручкой. Нил плюхнулся на диван рядом со мной, пододвинул мне пустую тарелку, ложку и кружку, а незнакомец уселся напротив.
— Налетай, у нас самообслуживание, — с улыбкой сообщил Нил.
— Смотри-ка, правда — пассажирка, — задумчиво хмыкнул кулинар, с интересом разглядывая меня. Я отвечала ему тем же, не забывая накладывать себе в тарелку побольше еды, представлявшей собой смесь мяса с чем-то непонятным. Лицо мужчины было под стать телосложению: широкое, с глубоко посаженными тёмными глазами, нависающими кустистыми бровями, мясистым широким носом, щелью-ртом с тонкими губами, тяжёлым квадратным подбородком. Этот тип был явно старше Нила, казавшегося моим ровесником. На вскидку я могла дать ему около пятидесяти оборотов.
