старой миссис Болтон, нет дома с десяти часов утра и до половины первого дня. А когда старик обнаружит пропажу и свихнется, соседи (скорее всего, это будет вездесущая миссис Болтон) позвонят куда следует. В какой бы госпиталь его ни отвезли, Нэнси с Алексом будут в курсе. Социальные работники психиатрических заведений всегда находят ближайших родственников поступивших пациентов. А Нэнси потом попросит перевести старика в Синайский госпиталь. Она, мол, слышала, что это лучший госпиталь штата, а они с мужем хотят для старика лучшие условия и лучшее лечение. Как видите, план был качественный и, безусловно, исполнимый. Но вмешался Случай. И этот Случай явно был на стороне Нэнси!
Конечно, Нэнси следовало бы сейчас в первую очередь позвонить Лиззи. Но она хорошо помнила: Лиззи вчера ей сказала, что они со Сваакером будут заняты всю первую половину дня. Сначала с девяти до одиннадцати утра в галерее Келли будет благотворительный аукцион Армии Спасения, а в одиннадцать часов там начнется какая-то важная презентация. Нэнси была так взбудоражена, что не могла не рассказать о последних событиях своим подругам. Через пять минут Нэнси, Викки и Роза уже сидели за столом в гостиной Викки и ели мороженое. Сначала Нэнси поведала Викки и Розе обо всех деталях сегодняшней эпопеи. Вопросы, ответы, охи и ахи заняли добрый час. А потом подруги стали рассказывать друг другу разные байки о психах. Тема была неисчерпаемой.
Нэнси рассказала, что у нее есть знакомая по имени Бекки, которой лет пятнадцать назад пришлось провести некоторое время в психиатрическом отделении. Глядя на Бекки, никогда не подумаешь, что у нее могут быть какие-то проблемы. Красивая, сильная, умная, уверенная в себе женщина. Бекки говорит, что нет там ничего хорошего, в этой дурке. И, кстати, комнаты с мягкими стенами там тоже нет. Это всеобщее заблуждение. По крайней мере, Бекки эту комнату ни разу не видела. Пациентов при приступах колют, и они в основном быстренько успокаиваются и засыпают. Самое обычное дело — привязать ремнями к кровати, чтобы не навредил себе и остальным. Решетки на окнах. Проверка — выпил или не выпил пилюли. Бывает, по ночам кричат. Охренеть можно, когда просыпаешься от этого. Бекки говорит, что там есть открытая секция, где пациенты спокойные, могут свободно передвигаться по больнице, выходить во внутренний двор на прогулку. Некоторые даже могут покидать больницу и возвращаться вечером к ужину. И есть закрытая секция, где пациенты буйные и их не выпускают с этажа. Но об этой категории она только слышала, а сама их не видела. В отделении также могут находиться и наркоманы, которых должны будут потом переправить в более специализированное заведение, и зэки, которые косят под дураков, чтобы срок не мотать. Есть там и всякие старички, которых туда запихнули их дети, чтобы не мешали жить.
Бекки говорит, что в дурке, как и за ее стенами, своя классификация психов. Есть те, кого Бекки называет активчиками. Это такие сверхобщительные, с безумным блеском в глазах. Все расспрашивают, считают себя очень умными, умнее медработников, знают все и всех, могут показать дурку, иногда помогают персоналу. Есть молчуны. Они, как правило, не общаются со всеми подряд, игнорируют новеньких, как и большую часть пациентов, держатся своего узкого круга. А есть овощи. Тут все и так понятно: сидят или лежат и смотрят в одну точку. Но, конечно, всех на категории не поделишь. Например, был в дурке один старичок, на нескольких языках мог говорить, очень начитанный, правильные вещи говорил и вообще на психа не был похож. Вообще, хотя это кому-то и покажется удивительным, но даже там люди влюбляются и женятся. Бекки наблюдала картину, как одна пациентка замутила с одиноким охранником. Или он с ней замутил. В общем, неважно, кто замутил, а важно то, что этот охранник женился на пациентке. И хотя прошло уже много времени, но они до сих пор вместе. Бекки иногда их встречает. Обычная супружеская пара.
Дядька Викки лет десять назад попал в дурдом с белой горячкой. У них там в углу стояло огромное такое дерево, то ли фикус, то ли пальма. В общем, что-то высокое и развесистое. И вот врачи стали замечать, что у мужиков появляется курево, что в том отделении было категорически запрещено. Стали следить и увидели, что после раздачи таблеток психи понемногу сгребались к этой пальме, из-за щек выплевывали таблетки и совали их под дерево. И дядька Викки клялся, что оттуда высовывалась маленькая такая рука, забирала таблетки и взамен давала сигареты. В общем, все отделение, включая и врачей, было уверено, что в этом фикусе живет дурдомовский домовой. А с курением они справиться так и не смогли… Подруги помирали от смеха! Дурдомовский домовой! Ну это надо же до такого додуматься!
Викки после колледжа жила в одном здании с психом. Он обычно никакой агрессии не проявлял, никого не беспокоил. Но когда очередное обострение было на подходе, он тряпками забивал унитаз, и во всем доме канализация переставала работать. Жильцы звонили куда положено, психа отвозили в дурдом, а в каждой квартире потом разгребали последствия. Этого психа в дурдоме относили к категории «временных». Подлечат, отпустят, он вернется домой, некоторое время живет спокойно, а потом все повторяется: канализация — вызов — дурдом — лечение — возвращение домой, и так далее.
А когда Викки была еще подростком, один псих жил в здании напротив. Ровно в двенадцать часов дня, хоть часы сверяй, псих подходил к окну и пару минут орал во всю глотку: «Сарра! Сарра! Сарра!». Потом замолкал и тихо сидел где-то в углу.
Когда Нэнси пополам со школьной подругой снимала квартиру, одним из их соседей был псих, который свихнулся на почве здорового образа жизни. Вообще-то он никого не беспокоил, но однажды потерял сознание прямо на улице. Его отвезли в госпиталь, а там на вопрос, что случилось, он сказал, что голодал десять дней. Это оздоровительное голодание, нельзя есть несколько месяцев. На этой веселой ноте его отправили в психушку…
Роза, которая когда-то была старшей медсестрой терапевтического отделения, знала о психах и психушках гораздо больше, чем Нэнси и Викки, потому что ее подруги, медсестры из психиатрического отделения, постоянно жаловались ей то на психов, то на врачей, а то и друг на друга! Очень часто людей с психическими расстройствами лечат психотерапией, в ущерб медикаментозному лечению. А ведь еще сам Фрейд писал, что с душевнобольными его методы не работают. Многие доктора убеждены в крайней токсичности и опасности нейролептиков
