— Слава, я можно ещё позвоню? Прямо душа не на месте.
— Да ради Бога, звони.
— Катя? Пришёл Витька? Нет? Хорошо, приготовь маме поесть, я скоро приду.
— Ну что там у тебя? — это снова голос Зотова.
— Не пришёл ещё. Надо ехать домой побыстрее, если он к тому времени не явится, побегу в бассейн выяснять. Мне звонить-то не пора?
— Беги, звони».
Щелчок, запись закончилась. Гмыря открыл было рот, чтобы прокомментировать услышанное, когда диктофон снова заговорил.
«— Ну как?
— Никак. Занято всё время, болтает с кем-то. Слава, ты извини, мне пацана искать надо. Давай я ему попозже позвоню.
— Ладно, позвони. И сразу же мне перезвони, доложи, как и что, понял?
— Есть, командир. Всё, побежал».
Вот теперь запись действительно закончилась. Больше на плёнке не было ничего.
— И что это такое? — строго вопросил Гмыря.
— Это господин Зотов разговаривал с неустановленным мужчиной, — ответила Настя.
— А в чём тут криминал, я что-то не пойму? Жена болеет, сын из бассейна вовремя не пришёл. И что дальше?
— А дальше, Борис Витальевич, встаёт интересный вопрос: почему неустановленный мужчина ходил куда-то звонить, если у него под рукой есть телефон. Вероятнее всего, мобильный телефон Зотова, коль он всё время спрашивал разрешения им воспользоваться, а дело, судя по шумам, происходило на улице. В какое такое интересное место ему надо было звонить, куда нельзя дозвониться с мобильника? И почему эта ситуация кого-то так заинтересовала, что её нужно было фиксировать на диктофон? И каким образом этот диктофон оказался в квартире у Зотова?
— Вопросов у тебя, Каменская, как всегда, вагон и три тележки. С ответами только плоховато. Идеи есть?
Настя не успела ответить, когда в комнату вошёл Коротков.
— Нашёл я Айвазова. Он сказал, что одолжил свой диктофон Саше Барсукову, и куда Саша его дел, он не знает.
— А зачем Барсуков брал диктофон? — спросила Настя.
— Айвазов говорит, что не знает. Приятель попросил — он дал, в подробности не вникал.
Гмыря недовольно молчал. Он понял, что убийство, которым ему предстояло заниматься, как-то связано с другим убийством, дело по которому уже ведёт другой следователь. Теперь начнётся волынка с объединением дел и их передачей кому-то одному. И не дай Бог, если ему, Гмыре. Борис Витальевич терпеть не мог доделывать работу, начатую другими. Но ничего не попишешь, он здесь старший, он — процессуальное лицо, придётся брать ответственность на себя.
— Коротков, позвони на Петровку, пусть спросят у задержанного Вильданова, когда и при каких обстоятельствах он в последний раз общался с этим вашим Барсуковым. Вы же, как я понимаю, его об этом не спрашивали?
— Мы не успели, Борис Витальевич, — оправдываясь, произнёс Юрий. — Мы только вчера поздно вечером узнали, что Барсуков был знаком с Вильдановым, нам, кстати, Зотов же и сказал об этом. Встреча с Вильдановым была назначена на сегодняшний вечер, Зотов предупредил, что в первой половине дня Игорь даёт интервью трём журналистам по очереди, там всё давно договорено и отменить трудно, а потом он нас допустит к телу гения. Я должен был звонить около семи вечера. А в шесть уже стало известно об убийстве.
— Хорошо, — удовлетворённо кивнул Гмыря, — иди звони, а мы пока ещё поищем.
Настя участия в поисках больше не принимала, ей вдруг стало неинтересно, что ещё можно найти в квартире Зотова. Главное они уже нашли, не хватало только маленькой детальки, чтобы всё встало на свои места. И эту детальку сейчас пытается найти по телефону Юра Коротков. Если найдёт — всё сойдётся. Если не найдёт — тогда опять полная темнота и никаких концов.
Её охватила острая щемящая тоска по оперативной работе. Она здесь чужая, не она занимается раскрытием убийства, её позвали просто по дружбе, и она даже не может подойти к следователю и предложить ему какие-то свои соображения. Она теперь никто в этой вечной войне между преступниками и сыщиками.
Коротков звонил с аппарата, стоящего на кухне, чтобы не мешать тем, кто ведёт поиски в кабинете и гостиной. Настя подошла к нему и села напротив, пристально вслушиваясь в каждое его слово.
— Да, с Барсуковым… Когда, где, при каких обстоятельствах… Всё подробно. Срочно, Коля, и сразу же звони сюда. Ладно, передам.
Он положил трубку и с улыбкой посмотрел на Настю.
— Тебе привет от Селуянова. Он жениться собрался.
— Правда? — обрадовалась Настя. — На Валентине?
— На ней. Так что готовься, подруга, подарок покупай и всё такое. Чего ты невесёлая-то? Вроде нормальная была недавно, а тут вдруг скисла.
Она вздохнула, поправила волосы.
— Юр, я обратно хочу.
— Куда это обратно? — нахмурился Коротков.
— К вам, к Колобку.
— Ну вот, здрасьте! Только несколько дней назад, как мне помнится, ты красочно и с горящими глазами живописала мне прелести аналитической работы. Тебе же нравилось, Ася. Что произошло?
— Мне и сейчас нравится. Но я думала, что смогу прожить без вас и без нашей работы. А оказалось, не могу. Прямо реветь хочется.
— Э-э-э, куда! — всполошился Коротков, который не переносил женских слёз и не умел обращаться с плачущими дамами. — Не смей мокроту разводить. Ты что!
Настя рассмеялась, ей стало легко и тепло. Как хорошо, что есть на свете друзья, такие как Юрка. С ними можно быть открытой и не бояться, что тебя неправильно поймут.
— Да не бойся ты, это я так. Образно выразилась. Но если честно, то я только сейчас поняла, что затосковала. Наверное, это пройдёт. Как ты думаешь?
— Пройдёт, обязательно пройдёт, — уверенно пообещал Коротков. — Ты сначала получи подполковника, потом будешь тосковать дальше. Как ты думаешь, в этой хате есть пепельница, или мне по-плебейски стряхивать пепел в раковину?
— Пепельницу я видела в комнате, сходи возьми.
— Да ну, там Борька, он и так злой как чёрт. Любит он, понимаешь, всё с самого начала делать, а когда оказывается, что труп, на который его вызвали, в какой-то другой комбинации завязан, прямо звереет. Он и в следственных бригадах работать не любит поэтому. Ладно, будем в раковину стряхивать, сейчас водичку включим — и всё будет тип-топ. Мысль-то есть в голове хоть какая-нибудь?
— Есть. Лежалая, — пошутила Настя. — До чего-то Саша Барсуков всё-таки докопался, если счёл необходимым последить за Зотовым и позаписывать его разговоры с другими людьми. Что-то с телефоном тут неладное. Фокус какой-то.
Некоторое время они молча курили, пока наконец не позвонил Селуянов. Игорь Вильданов сказал, что в последний раз общался с Барсуковым в своём загородном доме. Барсуков приехал, задал какие-то вопросы относительно той видеокассеты, которой Игоря шантажировали, и ушёл. Но через очень короткое время вернулся и спросил номер мобильного телефона Вильданова. В этот момент приехал Зотов, и Игорь быстренько выпроводил Сашу, представив его Вячеславу Олеговичу как своего фаната. В то время он ещё пытался обойтись без помощи наставника. Детали Игорь помнит плохо, потому что как раз перед возвращением Барсукова опять звонил шантажист, и певец разнервничался. Вот, собственно, и всё.
