– Но почему присвоил себе чужое имя? – недоверчиво скривил губы Антон.
– Ради тебя, – сорвался Архипов и закричал: – Ты был маленьким мальчиком. Что я должен был сказать тебе?
– Правду! – прохрипел Антон.
– Правду?! Какую? Что мама с папой бросили сына, а дед Максим мертв? Что стало бы с твоей психикой? – Леонид вскочил на ноги и заметался по комнате. В какой-то момент, оказавшись рядом с Антоном, он резко ткнул парня кулаком в грудь: – Ты сам надоумил меня поменять имя. Когда мы вернулись в поселок, в твоей голове всё смешалось. Незаметно стал называть меня дедом. И зачем тогда переубеждать? Дед, так дед. Я связался с ведомством, в котором служил, мне помогли оформить нужные бумаги, так я стал Максимом Головиным. Ради тебя.
– Лжешь, – Антон смерил Архипова презрительным взглядом. – Говоришь, берёг психику маленького мальчика? Тогда почему позже всё не рассказал? Когда я вырос?
– Слабость человеческая, – тяжело вздохнул Леонид, признавая поражение. – Привычка. Не захотелось что-либо менять. Тем более что ты мне и впрямь стал родным. Прости!
– Ненавижу, – Антон оттолкнул стоящего рядом старика. – Видеть тебя больше не хочу!
Парень выбежал в коридор. Громыхнула, закрываясь, входная дверь.
Антон не стал вызывать такси. Зашагал по улице, не разбирая дороги, не обращая внимания на холод. Снег, лениво и медленно падавший целый день, вдруг начал сыпаться крупными хлопьями. Поначалу снежинки таяли в грязных лужах, но снег не сдавался, упорно завоевывал каждую новую поверхность. Вот уже деревья, дорожки и скамейки на бульваре скрылись под белым покрывалом. И недавно черная ночь растворилась в окружающей белизне, которая действовала умиротворенно, обволакивающе и успокаивающе.
Антон остановился, понял, где находится, и повернул в сторону метро.
Невероятно похожими оказались судьбы детей Сомовых. Арину удочерила София, Антона усыновил Архипов. Оба по их словам стремились спасти ребенка от казенного дома. Но почему-то Софии Антон верил, а вот Архипову – нет. Леонид преследовал собственные корыстные цели. Но какие? Узнает ли Антон правду?
ЧТО такое ложь? Всего лишь оборотная сторона правды. Эти две субстанции дополняют друг друга, легко сосуществуют вместе, переплетаются, внедряются в собственную плоть и кровь. В любой правде, особенно слишком красивой, всегда присутствует немного лжи. А если ложь говорить убедительно, не только окружающие, но и сам начинаешь постепенно в неё верить.
Леонид опустился на колени, чтобы поднять фотографию: стекло треснуло, Архипов осторожно вынул осколки и собрал в ладонь. Сама фотография нисколько не пострадала. Оставив снимок на каминной полке, отнес обломки на кухню. В одном из шкафов нашлась старая рамка подходящего размера. Леонид вернулся в гостиную и, придав снимку прежний цивилизованный вид, поставил в общий ряд.
Ряд, состоящий из серии «счастливых моментов», как называл их Архипов. Антон с рюкзаком и огромным букетом гладиолусов – первый день в школе. Леонид вместе с Антоном в цирке, на плече мальчика сидит обезьянка. Антон – студент университета, делает доклад на межвузовской научной конференции. Групповой снимок – Антон с друзьями-однокурсниками, в первый раз удалось почувствовать себя взрослыми, вырвавшись далеко от дома и из-под опеки родных – песчаный пляж, пальмы, лазурное море за обгорелыми спинами. Антон в окружении пигмеев – одна из лучших на взгляд Архипова фотография из предыдущей экспедиции внука.
Внука?..
Леонид, конечно, не академик, тем не менее, сделал открытие: оказывается, время стирает не только воспоминания, но и меняет отношение человека к собственным поступкам. Например, Архипов не считал себя виновным в смерти Вахрушина. Ведь Леонид не сидел за рулем машины, которая сбила программиста. Он даже не руководил группой, которая занималась устранением настырного ученого. Архипов лишь отдал приказ, причем безликому исполнителю. И если быть до конца честным, Леонид не может с уверенностью сказать, что его поручение выполнили. Вдруг мотоциклист попал в аварию по неосторожности, что вполне реально: скользкая дорога, засилье на трассе лихачей. Так что Архипов спал по ночам спокойно, чувство вины, если когда-то и терзало душу, с годами испарилось. И единственно, о чем он сожалел, что выбрал и прожил чужую, а не собственную жизнь.
Погрузившись в кресло, мужчина откинул голову, но почувствовал дискомфорт – затылок во что-то упирался. Леонид закинул руку и достал свитер, который Антон, придя в дом, повесил на спинку. Парень так торопился убраться подальше от мнимого деда, что забыл свитер. Не замерз бы – Архипов потянулся к коммуникатору, намереваясь позвонить Антону, но спохватился – они же в ссоре. Впервые за 25 лет…
Приехав тогда в больницу, первым делом Архипов убедился, что отец Вари (неустановленное по больничным документам лицо, потому что оперативники уничтожили следы присутствия конкретного человека в машине) мертв. Затем нашел Антона. Маленький мальчик выглядел жалко: кусок лейкопластыря на лбу, правая рука в гипсе. Мордашка мокрая от размазанных по щекам слез. Антон выдохся и уже не плакал, только хрипел. «Тоша!» – позвал Архипов и протянул ребенку знакомого одноухого зайца, предусмотрительно взятого из комнаты мальчика в коттедже Сомовых. Ребенок вцепился в плюшевую игрушку и прижался к Архипову. Медики настоятельно рекомендовали объявившемуся «родственнику» оставить малыша на время в больнице, чтобы организм окончательно стабилизировался.
Подобный совет устраивал Архипова как нельзя лучше. Пока продолжались поиски Сомовых, Леонид вернулся в поселок и приступил к «зачистке», как он сам определился с термином, коттеджа, где жили археологи. Отдельно в большой полиэтиленовый пакет сложил вещи Головина, чтобы позднее на машине вывезти их на свалку за пределы поселка. Проверив шкафы и ящики, собрал фотографии, на которых присутствовал дед Максим, сжег их в камине. Все, кроме одной, той, что запечатлела семейную сцену на зимней террасе. Над снимком предстояло потрудиться. Прогнать через компьютер и заменить изображение Головина на своё.
Теперь требовалось юридически оформить новый статус, что удалось провернуть без проблем. Архипов приехал в отделение полиции, предъявил свидетельство о рождении Головина (потрепанный документ нашелся в комнате деда, в старенькой шкатулке), и написал заявление об утере паспорта, к которому приложил справку из коммунальной конторы по месту жительства (красивая коробка конфет – и женщина подмахнула нужную бумажку, не глядя). Через неделю Леонид получил паспорт на имя Максима Игнатьевича с собственной фотографией, что открывало путь к быстрому оформлению опеки над сынишкой Сомовых.
