— Почему они возвращаютца? — недоумеваю я. — Ты же сказал, что поля свободы находятся по другую сторону холма.
— Так и есть, — отвечает Джек. - Но в дальней части пещеры есть один туннель. Это короткий путь. — Он уже собираетца последовать за остальными.
Я хватаю его за руку.
— Подожди, Джек, мы еще не закончили. Нам необходимо составить план. И приличный план. Прямо сейчас.
— Я обещал тебе, што ты вытащишь Лью оттуда, — говорит он, — и так и будет. Мы его вытащим. Это главное, не смотря ни на што. Ты сказала, што доверяешь мне. Это так? Здесь и сейчас, ответь, ты мне доверяешь?
Я пристально смотрю ему в глаза. Пытаюсь... што-то разглядеть в них. А потом я вижу то, што искала.
Я вижу его. Совершенно неожиданно вижу его. Не того Джека-шутника, плута и игрока. А настоящего Джека. Вижу... его истинную сущность. Непоколебимость в его сердце, как будто гладкая поверхность озера.
Однажды я уже замечала подобное, в ту первую ночь, когда мы лежали под звездным небом. Когда я рассказала ему про Лью, и он пообещал, что мы обязательно найдем его. Это и есть настоящий Джек, который все время был передо мной. Просто я запрещала себе верить в то, что вижу. До сих пор.
Я смеюсь.
— Боже, помоги мне, — произношу я. — Но, да. Я доверяю тебе, Джек.
— Тогда, идем, — отвечает он, и мы сворачиваем в пещеру. Теперь я замечаю узкую расщелину в глубине: вход в туннель, ведущий на другую сторону холма. Джек поджигает факел от тлеющего костра, а затем я помогаю ему затушить огонь, разбрасывая угольки, чтобы быстрее остыли.
— Вот и все, — говорит Джек, разворачиваясь, чтобы уйти.
Я касаюсь его руки.
— Джек, — говорю я. — Я...
— Што?
— Я вообще-то не поблагодарила тебя за...за то, што заботишься обо мне. За то, што подлатал меня.
— Не заморачивайся.
Он снова принимаетца шагать, а я вновь его останавливаю.
— Джек!
— Ну?
— У меня, возможно, не будет другого шанса сказать, што я... сказать тебе... как я ценю все, што ты делаешь. Все што ты сделал. Штобы вернуть Лью и... ну, за все. Ты не должен был делать этова, но ты сделал и... я. Я имею в виду, што благодарна тебе. Всегда была, но просто... кажется, я не очень хорошо умею показывать это, вот и все.
— Не благодари меня, — говорит он. — Я этова не заслуживаю. Я вовсе никакой ни герой.
Он разворачивается, и я спешу за ним вглубь пещеры. Мы проскальзываем через узкую расщелину, которая тут же превращается в высокий туннель, вполне пригодный для того, чтобы шагать в полный рост. Мои внутренности скручивает в нервный узел. Мы не успеваем пройти и дюжины шагов, как я восклицаю:
— Джек, стой!
Он оборачивается, весь в нетерпении.
— И што теперь?
— Мне нужно кое-что сказать тебе. Я хочу сказать... я больше... не знаю. Я сейчас просто взорвусь от тех чувств, которые переполняют меня. Та драка с адовыми червями и ранение в плечо, и то, что я почувствовала, когда очнулась и увидела тебя, и вот я здесь, и почти нашла брата, и не знаю, что будет дальше, и...
Джек смотрит на меня, хмуритца.
— Што с тобой случилось, Саба? — спрашивает он.
Я хватаю ладонями его лицо и целую в губы.
Затем я делаю шаг назад.
Мы смотрим друг на друга, не отрываясь. Из туннеля как будто выкачали весь воздух. Сердечный камень прожигает кожу. Кровь стучит в висках.
— Ты выбрала неподходящее время, — произносит Джек.
Он отбрасывает факел и толкает меня к стене. Потом его губы накрывают мои, и он целует меня так, будто дико проголодался или помирает от жажды. Он целует мои губы, лицо, спускаетца к шее и снова возвращаетца к губам. Его губы мягкие, теплые, его запах пьянит.
Мы крепко прижались друг к другу грудью, бедрами, каждой клеточкой тела. Его сердце глухо стучит в такт моему. Дрожь пронзает меня с головы до пят, я чувствую жар и холод одновременно. Тонкие волоски на руках, на затылке нервно покалывают. Кожа будто прилипла к костям, а живот просто сгорает от жара.
Никогда не думала, што целуя каво-то можно испытать такие ощущения.
Я целую его в ответ. Провожу руками вверх и вниз по его предплечьям, плечам, спине. Я ощущаю его силу. Я прижимаюсь ближе. Мне всё кажетца, што я недостаточно близко к нему.
— Остановись, — шепчет он в мои губы.
— Нет, я не хочу, не могу.
Он хватает меня за обе руки.
— Саба, — говорит он, — Саба. Прекрати.
Мы оба тяжело дышим. У меня подкашиваютца ноги и кружитца голова.
— Што? — спрашиваю я. — Што? Я делаю што-то не так?
— Нет, — говорит он, — што ты, нет, даже не думай об этом. Это было... Бог мой... это было потрясающе. Просто... здесь ни время и ни место. И тебе пришлось многое пережить. Ты сейчас не думаешь, што творишь. Просто не понимаешь.
— Понимаю, — говорю я, — клянусь, я всё понимаю.
— Нет, да и я тоже, — говорит он. — Но я хотел тебя поцеловать вот так с первой нашей встречи. Ты даже понятия не имеешь, как я этого ждал.
Я начинаю было говорить, но он прикладывает палец к моим губам.
— Не говори этова, — просит он. — Будет только хуже.
Он целует меня в последний раз. Быстро и жадно. Затем он отталкивает меня от себя и подбирает с земли факел, который все еще горит.
— Пошли, — говорит он. — Нам нужно двигадца.
— Што и всё? — спрашиваю я.
— Саба, — говорит он. — Твой брат. Он ждет тебя.
Он уходит. А я все стою. Губы покалывает, и я по-прежнему чувствую его вкус.
* * *
Я рада, что он крикнул остановитца. Джек прав: не то время, не то место. Да и мы оба знаем, что правильного места и времени никогда не случится. Как только я освобожу Лу, я вернусь в Междуручье с ним и Эмми, а может, мы пойдем еще куда-нибудь. А Джек уйдет с Айком и Томмо, и мы никогда больше не увидимся вновь. Мы оба рассказали о наших планах, именно так мы и поступим.
Но я все же рада, что мы поцеловались. Мы поцеловались. Это был наш единственный шанс. И я рада, что он вовремя остановился.
Лгунья. Лгунья. Лгунья.
— Саба! — кричит он. — Живее! Шевелись!
— Здесь становится низко, — предупреждает Джек. — Береги голову.
Факел бросает неровные зубцы света на грубоотесанные стены. Мы продвигаемся через туннель, и я держу руку над головой, чтобы чувствовать потолок. Сейчас приходитсцанырять и наклоняться каждую секунду, и я не жажду ударитца головой.
Кажетца, что мы идем и идем бесконечно. Уже проскакивает мысль, что мы никогда отсюда не выйдем, когда я, наконец, замечаю свет, и он становитца все ярче, постепенно вытесняя мрак. А потом туннель заканчиваетца и мы выходим наружу, навстречу золотистому небу дня летнего солнцестояния.
Эмми, Томмо, Айк, Эш и Эпона — они все ждут нас. Гермес стоит в стороне и щиплет пучки длинной травы. Заметив меня, он поднимает голову и тихо ржет.
