— А где вы заподозрили танки противника? — насторожился Баженов.
Коленко показал на юг. Баженов повернулся в ту сторону и обнаружил картину, какую видел лишь однажды, и то в кино. Только здесь панически покидали город не белогвардейцы, а гитлеровцы.
Во всю ширину шоссе, ведущего из города, хлынул этот поток. Мчались грузовые автомашины вперемежку с легковыми. Неслись телеги, повозки, даже фаэтоны. В бинокль было отчетливо видно, как возницы стоя нахлестывают лошадей.
Обгоняя поток, проносились по обочинам мотоциклисты. Это было поразительное, веселящее душу зрелище.
— Не туда глядишь, — раздраженно бросил Коленко и показал правее.
Километрах в трех-четырех, развернувшись в линию, по полю двигались маленькие, меньше спичечных коробок, танки. Баженов насчитал в первой линии одиннадцать машин. Позади них, тоже в строю, двигалось еще штук пятнадцать, а затем шел еще ряд танков — их было уже не сосчитать.
— Откуда столько? — ахнул Баженов.
— Я тоже не ожидал. Наверное, от соседа слева. Видно, не слишком он активно действует, плохо помогает нам, если не мог сковать танков перед своим фронтом. Радируй об этом на ВПУ.
_ я вызову заградогонь «Волк».
— И перекроешь шоссе? Не стоит задерживать убегающих. Черт с ними: нам будет легче. Попробуй вызвать авиацию.
_ Вон где бомбит, — Баженов показал на самолеты, кружившие над центром города, и предложил: — Надо бы роту Захирова перебросить на первый кирпичный.
— А совхоз? Если уйдем, его займут немцы. И ров займут.
— А что может рога и две пушки против двадцати танков?!
— Больше нет. Батарея минометов поможет. Главное, держи связь с ВПУ. А я — только вперед!
Ров — если стоять лицом к заводам — тянулся вправо, иа юг, метров на сто пятьдесят и под прямым углом заворачивал к Днепру. Влево ров тянулся метров на двести пятьдесят и под таким же прямым углом поворачивал на запад, к совхозу. За рвом была поляна, и с нее стреляла немецкая полковая пушка; вторая, подбитая нашей противотанковой, лежала набекрень.
— Фить-фить, — посвистывали пули.
Оба радиста были уже во рву и налаживали связь. Баженов воспользовался таблицей радиосигналов.
— Перешел в наступление в 6.50. Овладел объектом 1, 2, 3. Веду бой в районе третьего кирзавода. Противник оказывает сильное огневое сопротивление. Прошу бомбить скопление танков противника в квадрате 13, 7, 8. Срочно шлите СУ-76.
Кодированный ответ гласил: самоходки ведут бой в районе вокзала. Один дивизион СУ с боями пробивается к вам. Отмечено движение пятидесяти танков противника I пехотой из «Узла» по фейдеру в направлении «Ключевого».
Чтобы было вернее, Баженов послал Богуна с этим ответом к Коленко.
Слева, где-то за деревьями, послышался шум приближающегося мотора. Впереди стреляла все та же полковая пушка. За ней, из-за деревьев, строчил пулемет. Деревья мешали, и он бил левее.
На правом фланге, сразу за поворотом рва, наша пушка стреляла по приближавшимся с юга танкам противника. Слишком издалека стреляла! Положение становилось критическим. Баженов уже не пребывал в прострации, хотя к нему н не вернулся былой задор. Три солдата стреляли из рва по артиллеристам, но не могли попасть. Им вздумал помочь радист, но едва высунулся, как отпрянул назад, да так и остался лежать на дне рва.
— Эх, Васек! — горестно вскрикнул второй радист. Баженов осмотрел убитого. Пуля попала в лоб и прошла навылет. Юрий не мог больше оставаться в бездействии. Он занял место убитого, уперся локтями в бруствер, прицелился — и тут же его оглушило, будто выстрелили в правое ухо. Посмотрел направо — за деревьями ничего не видно. Опять прицелился. Его снова оглушило, и слетела фуражка. Он поднял ее, — верх прострелен. Пощупал макушку — пальцы в крови, голова гудит.
— Рябых! Справа, за рвом, проверь-ка окопчик: похоже, оттуда радиста срезали. Возьми двух бойцов. Действуй.
Рябых и два солдата побежали по рву вправо, а потом перемахнули через бруствер в кусты. Баженов вылез из рва назад, стал во весь рост, чтобы было удобнее целиться через кусты.
— Стреляйте из рва, а то убьет, товарищ старший лейтенант, — под руку крикнул радист. Он и промазал. Глупо стрелять по группе! Он был в ярости. Спокойнее!
Снаряд разорвался метрах в тридцати. Баженов подвел мушку к ногам немецкого наводчика и выстрелил; наводчик упал. А когда упал и заряжающий, остальные укрылись в окопе, сбоку от орудия. Подбежал офицер и заставил их вылезти. Баженов выстрелил, офицер завалился на бок.
— Ну и режете, товарищ старший лейтенант! — восхищался молодой боец, стрелявший с бруствера.
Баженов снова выстрелил и снова попал.
Гитлеровцы покинули свой окопчик и побежали. Баженов успел дать по ним две короткие очереди.
Примчался Богун:
— Комполка просил вызвать «Тигр» и «Лев», а «Волка» довернуть правее двадцать, по танкам. Взяли было третий кирпичный полностью, но наших выбили.
Еще принес новость: Ольховский с небольшой группой с сахарного завода прорвался не на шоссе против наших, а правее, в город. Ведет бой в квартале 253. Наши не могут к нему пробиться.
Богун оглядел окрестности и ров.
— Эх, убили нашего Васю. Жаль хлопца! Документы взяли?
Позади рявкнула противотанковая пушка. Все посмотрели в сторону, куда она стреляла. Левее, метрах в двухстах, из аллеи парка ко рву двигался танк, а за ним, теснясь, шло пятнадцать гитлеровцев.
Замысел противника был ясен: танк перейдет через ров на поле, развернется влево и ударит вдоль рва. Сколько еще танков у противника?
Наша противотанковая пушка поспешно стреляла в танк и не попадала. Баженов подбежал к пушке, навел, выстрелил и тоже не попал. Танк был метрах в тридцати от рва и в полутораста от пушки.
— Дайте, я! — вдруг сказал Богун, отстраняя Баженова. Он открыл затвор, навел через дуло, чуть довернул влево и крикнул: — Заряжай!
Захлопнулся затвор, и раздался выстрел. Вспыхнуло у основания башни танка, — с ним было покончено.
«То огонь, огонь!» — звенело в ушах, и Баженов стрелял, стрелял из карабина-автомата в гитлеровцев за танком.
— Ну и режете! — отмечал каждое попадание молодой боец снизу, из рва.
Подхватив двоих, фрицы быстро пошли назад, а когда из их группы еще двое упали, остальные бросили раненых и кинулись прочь.
Баженов оглядел поле боя. Справа, за поворотом рва, противотанковая пушка уже не стреляла; накренившись, она уткнулась дулом в землю. На поле метрах в четырехстах горели два танка. Из парка выбегали наши бойцы и убегпи через огород, в кукурузу. По бегущим били пулеметы из пяти танков.
