войну ничего писать не буду, не стоит тебе думать об этом…».
Несколько следующих строчек перечёркнуто и замазано куском карандаша, плотным слоем, полностью закрывая написанное.
«…Погода у нас эти дни стоит паршивая, не похожа ни на зиму, ни на весну, ни на осень. Небо окончательно продырявлено, падает что-то жидкое, не похожее ни на снег, ни на дождевые капли.
Иногда мне кажется, что весь мир обернулся против этой войны… Птицы, звери, сама природа. И всегда, когда я пользуюсь сендзюцу — только сильнее уверяюсь в своих догадках.
Надеюсь, мы скоро вернёмся домой, а то жизнь на передовой после обретения новых сил с каждым днём становится всё труднее.
Прости за короткое письмо, но чем глубже мы забираемся в страну Огня, тем сложнее отправить нормальное послание.
Надеюсь, у тебя всё хорошо. Не ругайтесь с Маки, ведь вскоре вы станете одной семьёй. Обними её от меня, я скучаю по вам.
До новых встреч.
Тетсуо».
Отложив огрызок карандаша, я спрятал письмо во внутренний карман, поставив в голове зарубку, чтобы завтра обязательно не забыть отдать его курьеру и возвращающимся домой.
Протерев лицо от мокрого снега, который успел растаять и намочить шевелюру, притянул ладони ко рту, пытаясь разогреть окоченевшие пальцы, медленно дыша и разглядывая свои покрытые мозолями и шрамами руки.
Под ногтями уже давно скопилась грязь, а некоторые ранки покрылись коростой, которая не скоро сможет справиться со своей задачей. Отсутствие нормальной еды и витаминов сильно сказывается и многие уже выглядят на десятки лет старше своего возраста.
Молодые парни и девушки с потухшими глазами и лицами стариков. Ведомые мечтами, амбициями, долгом и напускными речами — они ринулись в гущу мясорубки Великой войны, с лихвой разменивая свои жизни на сухие строчки в отчётных бумагах на столе Казекаге.
Где-то за спиной раздалось влажное покашливание и тихий плевок. Ребята шмыгали носами и утирали выступающие сопли рукавами, ругаясь на мерзкую погоду, которая застала нас посреди войны.
Несмотря на все преимущества чакры и закалённых тренировками тел шиноби, они всё равно проигрывали постоянному холоду и плохой еде.
-Господин Тетсуо, пора.
-Да…
Тихий и скромный ответ — другие я уже разучился говорить вслух. С момента возвращения на фронт прошло уже девять месяцев, за которые я успел пережить столь много, что трудно будет описать в словах.
Полученная сила слегка пьянила и вселяла уверенность, что приводило к победам и повышениям. Наша маленькая команда быстро поднималась в рейтинге полезности и успешности, пока наконец не достигла невидимой черты.
В связи с потерями на фронт начали отправлять молодых ребят, шестнадцати лет отроду, и для каждого из них требовался наставник или хотя бы ветеран, способный показать новичкам основы, чтобы они не погибли в первом бою.
Бросив быстрый взгляд на застывшего рядом заместителя, я с трудом сдержал печальную улыбку. От былого весёлого лица не осталось и следа. В уголках глаз пролегли морщинки, несвойственные возрасту, а губы стали всё чаще крениться вниз, заменяя счастливую улыбку на апатию. Он и ещё десяток таких же парней сейчас сидели вместе со мной в засаде на бывшем поле битвы. И только мой короткий ответ помог им перебороть дрожь. Правда не понятно, от чего они тряслись больше — от холода или предстоящего сражения.
Мой спокойный голос вселял в них уверенность и всякий раз, когда я отыгрывал роль мудрого отца-командира, в их глазах зажигалась маленькая искорка надежды, что в этот раз будет по-другому. И так продолжалось из раза в раз до следующего боя, который отбривал у них последние крохи веры. Веры в Сунагакуре и в нашу победу.
Молодой отрядный монах, ответственный за сигнальные печати, подал условный знак: значит враги уже в радиусе трёхсот метров.
Мысленное усилие — и моё тело начитает пропитываться природной энергией. В нос ударяет смрад мёртвых тел, разбросанных по округе, а уши начинают слегка подёргиваться, реагируя на промозглый, ледяной ветер.
Прикрыв нос ладонью, стараюсь дышать через раз и не отвлекаться, но мерзкая вонь тел так и не стала привычной за долгие месяцы войны.
-Идут.
За спиной раздался шёпот заместителя, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Задрав голову повыше, я пристально вглядывался в кроны деревьев, укрытых мокрым снегом. Порой с их верхушек падали соскальзывающие комья, с громким шлепком падая на землю и привлекая внимание шиноби.
С неба медленно падали хлопья, закрывая обзор вдалеке и играя нам на руку. Словно бесконечная перина, они покрывали весь лес, в нескончаемых попытках пытаясь скрыть его, будто бы спасая от войны и нас.
-Вперёд.
Едва первая фигура листовика оказалась внизу, я не стал ждать, ведь каждая секунда промедления — это лишний шанс на наше обнаружение.
Подав чакру в ноги, выстреливаю своим телом вперёд, от силы прыжка с ближайших деревьев гроздьями посыпался снег, пытаясь нагнать меня и упасть на голову, но я был уже далеко впереди, занося руку для удара.
