— Сделаем, командир. Указания по личному составу будут?
— Как получится.
— Вот и славно. Тогда я пошел, — Саид змеей скользнул в чащу и исчез из вида.
Андреев, через секунду, направился в другую сторону.
…Водитель джипа, с пулеметчиком, сидели на траве у колеса машины, курили и беззаботно разговаривали. Их командир настраивал радио на музыкальную волну. Сквозь шипение и треск, из динамиков прорывался голос Хулио Иглесиаса. Саид, скрываясь за густой листвой, стоял, не более, чем в десяти метрах от широкой спины старшего группы. Можно было метнуть нож и избавиться от одного противника, но, если тело завалится на бойцов — шума не избежать. Нужен другой ход. Саид громко пошуршал ветками. Командир напрягся и посмотрел в сторону источника звука.
— Перес, — приказал он одному из солдат, — ну-ка, пойди, посмотри, что там.
— Что там может быть? Опоссум какой-нибудь.
— Я сказал: иди и проверь.
Перес с неохотой поднялся и вразвалочку направился к зарослям. Остановился перед ними и всмотрелся в чащу.
— Нет здесь никого, — обернулся он к старшему.
Тот нетерпеливо махнул рукой: «Иди дальше».
Перес пожал плечами, раздвинул кусты и скрылся за ними. Сделал несколько шагов и, хотел было повернуть обратно, когда шелковая удавка Саида, мягко легла на его горло. Через мгновение, все было кончено. Не издав ни звука, Перес опустился на землю.
Обеспокоенный долгим отсутствием подчиненного, командир спрыгнул с машины и громко выкрикнул его по имени. Ответом была тишина, нарушаемая лишь редкими звуками птичьих голосов. Старший потянулся за пистолетом и пнул носком ботинка второго бойца. Он, тоже почувствовал неладное и поднялся с автоматом наизготовку. В это время, Саид, стараясь издавать, как можно больше шума и, все еще скрываемый листвой двинулся им навстречу.
— Перес, это ты? — глухим голосом спросил командир.
— Угу, — громко промычал Саид.
Напряжение солдат немного спало. Руки перестали теребить оружие. Потом, бойцы даже не успели сообразить, что произошло, когда из кустов появился невысокий незнакомец с прищуренными, до еле заметных щелочек, глазами, и с двух рук запустил в них сверкающие клинки остро отточенных ножей. С тихим свистом, разрезав воздух, один из них воткнулся в грудь старшему, а второй, наполовину, вошел в глазницу водителя джипа.
Саид оттащил трупы в лес, сел за руль, медленно выехал на дорогу и направился к месту встречи с Андреевым. У майора задача была попроще. Справился он с ней быстрее и уже несколько минут сидел на поваленном бревне, в ожидании Саида.
— Что так долго? — Сергей запрыгнул в джип.
— Нерасторопные они какие-то. Не могли понять, для чего мне нужна машина. Пришлось объяснять всеми доступными способами… За Мельником?
— Да, и прямым ходом — на базу.
— Николай Иванович, Вы здесь? — свистящий шепот Жорика Сухова доносился из вентиляционного отверстия под потолком «мазанки».
Зимин приподнял голову и посмотрел наверх.
— Сухов — ты?
— Я, товарищ полковник. Времени в обрез. Меня постоянно «пасут». Того и гляди, хватятся, шум поднимут.
— Тогда, говори быстрее.
— Бежать Вам надо. Я подслушал разговор Корзуна по спутниковой связи, когда приносил ему шифрограммы из Центра. Как только они возьмут Андреева — Вас ликвидируют, как ненужного свидетеля.
— Свидетеля чего?
— Не знаю. Только добром это дело не кончится. Нужно где-то отсидеться и весточку послать кому надо. Сообщить о беспределе.
— Я уж, лейтенант, теперь и не знаю, кому доверять. Но, в любом случае, уходить рано. Надо Сергея дождаться.
— Понял. Мне пора. Я, Вам, тут принес…, — на соломенный тюфяк упали нож и пистолет, — распорядитесь, как посчитаете нужным. Как только выкрою минутку — снова Вас навещу.
Зимин услышал удаляющиеся шаги Сухова. Взвесил в руке клинок, проверил обойму в пистолете. Оторвал кусок материи от тюфяка. Завернул в нее оружие. Ножом вырыл небольшую ямку в земляном полу у своего изголовья, уложил туда свой арсенал, засыпал его и замаскировал соломой.
…Уже на подходе к своей палатке, Жорик почувствовал неладное. Ее входной полог был откинут. Через проем, Сухов увидел свой разбросанный нехитрый солдатский скарб, включая элементы его заветного «иконостаса»: фотографии любимых девушек. Он вошел внутрь и наклонился, чтобы поднять одну из них, но, чья-то нога в грубом ботинке впечатала ее в землю, едва не отдавив лейтенанту пальцы. Жорик поднял взгляд. Сверху на Сухова смотрела нагло ухмыляющаяся рожа одного из «горилл» Корзуна.
— Привет, денщик. Как дела? — «архаровец», не продолжая разговора, больно ударил лейтенанта под ребра, свалил его на землю и наступил на грудь. Склонился над Жориком и с любопытством посмотрел на него, как на диковинную букашку. Потом, выражение его лица сменилось на непроницаемую маску беспощадного убийцы, только в глазах загорелся злобный огонек. Он схватил Сухова за отвороты куртки и с треском рванул на себя. Коротко, без размаха, показал Жорику месторасположение его печени. Лейтенант охнул и согнулся от боли. «Горилла» схватил его за волосы и с силой опустил лицо на свое колено. Хрустнул сломанный нос. Кровь обильно потекла по лицу. Сухов закрыл его руками.
— Отставить, Коваленко! — в палатку вошел Болотов, небрежно отряхивая невидимую пыль с камуфляжной куртки, — отведи его к Корзуну. И без самодеятельности.
Майор Корзун сидел в шезлонге, в тени развесистого платана и, казалось, дремал. Когда Сухов в сопровождении Коваленко подошел к нему, Корзун, не открывая глаз, расслабленно произнес:
— Эх, лейтенант, ну какого черта тебя в армию понесло? Только представь себе, был бы ты сейчас на гражданке, кутил бы с девочками в нумерах и саунах, веселился, отдыхал… Папочка твой, ведь не последний человек. При деньгах, и не малых. Обеспечил бы безбедную и беззаботную жизнь. Так нет, военной романтики захотелось. А может это, юношеский максимализм, вперемешку с базаровским нигилизмом?…
— Это, товарищ майор, если хотите, нормальное желание любого человека, обладающего чувством собственного достоинства, — Жорик утер рукавом все еще сочившуюся из носа кровь, — Я всегда хотел быть самостоятельным, полноценным, независимым от чьего-то кошелька, не обязанным никому и верным, только, присяге, данной единожды своей Родине. Хотя, Вам, мои слова, будут чужды и непонятны.
— Но-но, Сухов, — Корзун зло зыркнул на Жорика, — не забывайся. Я тоже офицер, давал присягу и верен своему долгу.
— Вы правильно заметили, что верны долгу и, именно, своему, который сейчас отрабатываете. И тот, кому вы должны, ждет от Вас результатов. Если же их не будет, то включится «счетчик». Только Богу и вашему работодателю известно, чем это может закончиться. Впрочем, вы догадываетесь. Поэтому и стараетесь не щадя живота своего ибо, потом, он Вам не пригодится…
