обеда у меня ещё дела. Встретимся у автомобиля в тринадцать ноль-ноль.
— Как скажете… Господин, — улыбнулась она и робко потупила глазки.
Боря поднялся и решительно пошёл на выход. С Дашкой лучше потом поговорить, когда спровадит Татьяну.
Привычку обсуждать семейное втроём Боря ещё не приобрёл. Но уже начал приходить к пониманию зачем нужны мужчины-друзья по жизни. Если с Зиной мало кто справится, то найти любовника той же Дине можно было бы с фразы «чё такой мрачный? Хочешь с тёлкой познакомлю?».
Но друзей-мужчин кроме Стасяна у Бори не было. Видимо поэтому женщин вокруг становилось всё больше и больше, а дела множились в геометрической прогрессии. А как дружить с женщинами он ещё не понимал. Между ними всегда что-то вставало. Хотя бы обстоятельства.
И только спускаясь по лестнице, Боря вдруг понял, что улыбается. Неожиданно до него дошло, что через какие-то пару лет один маленький человек назовёт его «папой». А со временем станет лучшим другом.
Путь этот долгий, тяжёлый, но наверняка интересный.
— Ты чего там лыбишься? — донеслось от Дины.
Она по-прежнему стояла за стойкой. Но теперь лицо было расслабленное, а взгляд лениво скользил под потолок. Она походила на человека, что вышел из бани и ловил кайф просто от того, что ничего не делал.
— Да так… подумалось вдруг, — ответил Боря и пошёл к выходу.
Дину брать в любой из внутренних кругов он был точно не готов.
Во внутреннем кармане пиджака завибрировало. Боря достал телефон и невольно сглотнул. На экране отображалось лишь одно слово «Князь». Но что с ним делать — тут уже десятки вариантов. И все не правильные.
Решив играть до конца в заведомо проигрышном коне, Боря вышел на улицу и спокойно ответил:
— Да… отец?
На том конце «провода» сначала молчали, а потом динамик донёс:
— Боря, подъезжай на офис в центре. Адрес скину сообщением. И… не задерживайся.
Тут-то сердце в пяточки и ушло.
«Неужели уже знает?»
— Буду в течении часа, — ответил Боря и не слушая дополнений, отключил связь.
Руки дрожали. Перед глазами немного плыло. Мир такой зыбкий и многовариантный.
Глава 28 — Путь Князя
Артём Иванович Князев родился глубинке Советского Союза. Деревенская жизнь маленького мальчика не отличалась особыми изысками: самостоятельность, детский садик, друзья, труд, речка летом или зимой, как источник развлечений, и снова — труд.
Семья жила как все в деревне. Не богато, но и не бедствовали. Отец — рабочий, на все руки мастер. Всегда при деле. Мог взять оплату и бутылкой. Мать — трудилась в колхозе, а после суетилась по хозяйству. Две коровы, козы, свиньи. В семье пятеро детей, есть на кого поработать. И есть кому поработать.
Артёмка был младшим из Князевых. Но если принято считать, что самому младшему достаётся всё, то в деревенской семье всё доставалось старшему. А затем распределялось по остаточному принципу.
Поступать в город в университет кому? Старшему! И семья лишается мотоцикла. Замуж выходит кто? Старшая! Нужно приданное. И нет коровы и коз. Затем случались потери поменьше, когда отбывали в город средние дети. Кто по спортивной стезе, кто по линии искусства.
Отец как от сердца каждого ребёнка отрывал. И всё чаще прикладывался к бутылке, заполняя тоску. Дети закреплялись в городе и вроде выбивались в люди. Старший — военный, старшая — бухгалтер. Средний — спортсмен, мастер спорта. Средняя — играет в ансамбле. Как на нарадоваться успехам?
Но никто не спешил возвращаться в деревню. Редкие письма на праздники. Уверение, что всё у них там хорошо. Вот и всё общение.
Чем старше становились сестры и братья, и чем больше их убывало в город, тем тяжелее становилась доля самого Артёмки. Маленький октябрёнок, как позволял возраст, косил сено, таскал тюки, бегал за водой, рубил дрова и помогал маме. Он трудился и как все мальчики и девочки в деревне с нетерпением ждал красного галстука и школьной формы. Но если в школу его определили, то пионером побывать так и не удалось.
Распался Союз. А вместе с тем и уверенность в завтрашнем дне. Продуктов стало вдруг не хватать, колхоз закрыли. Полки магазинов опустели. А стоило деревне перейти на натуральный товарообмен, как самогон стал бить по отцу всё чаще и чаще.
Он озлобился и срывался на Артёме, который никак себя не проявлял. Школа тому давалась «на тройку». В спорте не отличался высокими показателями. Военным быть не хотел, как старший брат, и в суворовское не пошёл. Мать иной раз заступалась. А другой — молчала. Вроде смышлёный малый мелкий, а иной раз и повода нет, чтобы порадоваться. Помогает огород копать, картошку садить-окучивать-выкапывать, по остаткам хозяйства помогает и будет.
Никто не знает, что стало причиной пожара в сарае, проводка коротнула или кто спичку бросил на сено, но в один миг и хозяйство перевелось. Участковый лишь руками развёл и на младшего показал — курит же! Кому ещё спалить?
Столкнувшись с первой же ужасной несправедливостью в жизни, Князев не только действительно начал курить, но и с трудом закончил среднюю школу. Когда в аттестате одни тройку — выбор не велик. «Фазанка», ПТУ, или новомодные только что открывающиеся колледжи. Всё — профессия. Лишним не будет.
Но начался конфликт в Абхазии. Вчерашнюю братскую Грузию рвало от внутренних конфликтов. Старший брат письмо прислал — «иду добровольцем. В стороне оставаться не намерен».
Отец читал письмо с гордостью и тыкал Артёму в лицо.
Князев-младший уже и сам подумывал пойти по стопам старшего брата, в учебку, но того вдруг прислали в гробу. Без всяких медалек и почётных грамот «за исполнение интернационального долга», как ранее приходили гробы из Афганистана.
Отец нырнул глубоко. Ушёл в запой и уже не смог вернуться. Мать ушла следом за ним, почернев от горя и сгорев за остаток холодного лета.
В деревню вернулась старшая сестра. Но лишь за тем, чтобы намекнуть, есть два варианта. Либо они продают дом и на свою долю Артём может закрепиться в городе, поступив хоть куда-нибудь. Либо остаётся жить в этом доме и уже никогда не выберется из быстро пустеющей деревни, где ночами перестали светить столбы, и всё чаще стреляли.
Артём выбрал последнее и вскоре провожал сестру за границу. Она набрала долларов и улетала в сытую Европу. Он оставил рубли и поступил на первый курс штукатуром-маляром.
Едва Артём вырвался из деревни в город, как жизнь в общаге тоже немало изменила его. Деньги обесценились буквально за неделю. Курс рубля ушёл в крутое пике, и рухнул, казалось, уже без возможности подняться.
Купив на последние сбережения ящик водки, Тёма поступил по-княжески. И от ребят со старших курсов получил прозвище — Князь.
Он вдруг понял, что, как и отец, умеет пить.
