Дверь со скрежетом раскрылась, и я открыл глаза. Съежившийся в углу лежака Ник посапывал, прислонившись спиной к холодной стене. Обе ноги его свешивались на пол, а на коленях, свернувшись, спала крыса.
— Утренний кофе, господа, — с издевкой сказал вошедший человек, прикрываемый автоматчиком. Он поставил на пол две металлические кружки и быстро вышел. Зажегся свет. Крыса, очухавшись, испуганно метнулась в маленькую нору, прогрызенную в углу камеры. Ник спал крепко, и мне пришлось растолкать его.
Кофе был душистым, горячим, и мы с удовольствием выпили его, смакуя. Но бодрящий эффект чудодейственного напитка оказался непредвиденным. Веки Ника устало закрылись, будто он не спал несколько суток, голова упала на грудь и он начал сползать с лежака на пол. Я попытался подхватить его, но перед глазами пошли темные круги, ватные ноги подогнулись, и я растянулся рядом…
Вернувшись домой, Сью бросила сумочку на кресло, плеснула в стакан холодной минеральной воды и села за стол. Предложение Харрингтона пришлось как нельзя кстати, но ее не покидало ощущение обмана. Она попыталась сопоставить известные ей факты. Слишком большое внимание к ее персоне и материалам по давно исчезнувшей секте. Девушка сосредоточилась. Некто (очевидно, Харрингтон) заинтересован в ее изысканиях и через сеть запускает в ее компьютер «трояна», скачивая файлы и отслеживая всю проделанную ею работу. Делает он это незаметно для нее в течение долгого времени. Она случайно обнаруживает «трояна» и уничтожает его. Вечером попытка взлома ее компьютера повторяется, но она уже настороже. Спустя два дня кто-то посещает квартиру в ее отсутствие. Ничего не пропало, но кому, как не ей, знать, в каком «беспорядочном» порядке должны быть «разложены» горы книг, ксерокопий и прочей документации. Потом появились два водопроводчика, пришедшие чинить якобы поломанный водопровод, но не пущенные на порог. Ей показалось, что они удивились, увидев ее дома. Тогда Сью не придала этому значения, но сейчас припомнила, что на это время у нее была назначена встреча с профессором университета Нью-Мексико, которую в последний момент перенесли на следующий день. Позже Сью узнавала — никто не должен был приходить, а два описанных ею мужчины не работали в обслуживании дома. И тогда появился Ричард — молодой красавец с огромными, наивными глазами… рыщущий в ее бумагах. Теперь Харрингтон, предлагающий деньги… Она уже не сомневалась, что именно он стоит за всем этим. Но что ему нужно на самом деле? Что искал Ричард? После чего все это началось? Вероятно, она совершила нечто, сподвигшее его к действиям, заставившее суетиться… Сью напрягла память, стараясь вспомнить точную дату, когда изничтожила первого «трояна»… Слишком давно, чтобы вспомнить… Когда же, когда? Сью в бессильном гневе шлепнула ладонью по столу. Правильно! В тот день она тоже была чертовски раздражена — критические дни всегда давались ей нелегко. Девушка вскочила, едва не уронив стул, торопливо подошла к креслу и достала из сумочки календарик. Это случилось 29 апреля! Сью бросилась к компьютеру, включила его. Что же она внесла в базу данных в те дни? Девушка вытащила из пачки сигарету и закурила, просматривая файлы, с которыми тогда работала. Один, второй, третий… Все не то… Нет, стоп! Вот он!
* * *
Странный гул доносился, словно издалека, пол подо мной дребезжал… Тяжелые веки, будто склеенные, с трудом разлепились, и я увидел, что сижу, прижавшись спиной к стене в салоне небольшого самолета. Голова раскалывалась на части, кровь в висках стучала, как молот по наковальне. Рядом Ник — уже хорошо. Он сидел насупившись, устремив меланхоличный взгляд в пол. Наши левые руки были пристегнуты наручниками к металлической скобе, прикрученной к стенке большими крепкими болтами. Кроме нас в салоне находился только Гарсия. Устроившись в мягком кресле в хвосте самолета, он покуривал сигарету, потягивая из горлышка бутылки пиво. Он был расслаблен, а на лице его сияла умиротворенная улыбка. Заметив, что я пришел в себя, мексиканец подмигнул мне и осклабился еще шире.
— С прибытием! — воскликнул он, приподнимая бутылку вверх, словно хотел чокнуться, и засмеялся собственной шутке.
— Весело ему, гаду, — угрюмо процедил Ник, не поднимая глаз.
— Куда летим?
— Не знаю, — равнодушно отмахнулся Ник. — Выглядывал минут двадцать назад в иллюминатор, кругом вода. И пять минут назад тоже была только вода. Может, на остров везут какой, чтобы мы сбежать не смогли?
— Не вижу логики — мы бы и из подвала того не сбежали.
— А может, правда? — Ник исподлобья покосился на Гарсию. — Выкинут нас на каком-нибудь маленьком необитаемом острове, где ни черта нет.
— Едва ли, — возразил я. — Слишком уж романтично.
— Хороша романтика! — Он скривился, давая волю воображению. — Будем бродить там, как Робинзон Крузо и Пятница, пока не одичаем и не сожрем друг друга.
— Чего гадать, давай этого говнюка спросим, — я кивнул на Гарсию и окликнул его. — Эй, куда летим? И что за работа нам предстоит?
Мексиканец оживился. Он хотел говорить, это было видно по его загоревшимся глазам и, вероятно, лишь жесткие указания Ромео сдерживали его. Но теперь Ромео был далеко, а ему не терпелось увидеть наши убитые горем лица. Он затушил сигарету, бросил в стоявший рядом ящик опустевшую бутылку, встал и подошел к нам. Склонившись, чтобы его было лучше слышно за гулом мотора, он заговорил медленно, с расстановкой:
— В рабство. Вы будете работать как рабы, пока, суки, не сдохните от малярии, или от невыносимых условий. Но перед тем, как вы сдохните, вас превратят в безвольных скотов, готовых лизать ноги хозяину. Готовых ради плошки вонючей похлебки, кишащей жирными червями, выполнять любые его прихоти. И одним из ваших хозяев буду я, — он гордо расправил плечи, торжествующе глядя на нас. — Я стану…
— С этим все ясно, — пытаясь оставаться спокойным, перебил я его излияния. — Что будет с Мари? Твой брат сдержит слово?
— Слово, данное таким уродам, как вы? — Гарсия раскатисто хохотнул. — Не-ет. Вы теперь рабы… Скот… Обыкновенный скот.
— Что с ней будет? — Ник напрягся. — Ромео убьет ее?
— Убьет? Нет. Ромео на всем делает деньги, — мексиканец придвинулся ближе. — Ромео возьмет за нее выкуп с Родригесов, но не вернет ее. Сперва с вашей девкой позабавятся, а затем отправят в публичный дом. В особый публичный дом.
— Что это значит? — я едва сдерживался.
— Есть такие заведения, которые посещают люди со странными наклонностями. Они готовы платить огромные деньги за возможность делать с женщиной все что угодно — бить, жечь сигаретами, резать бритвами. — Гарсия оскалился, глаза его расширились, он наслаждался, наблюдая, какое впечатление производят на нас его слова. — Последней шлюхе, проданной нами туда, клиент запихнул между ног бутылку из-под шампанского… По самое дно всунул, а потом плясал у нее на животе, стараясь выдавить, но стекло не выдержало, треснуло внутри…
