Но, что бы там ни было, внутри она по крайней мере была в безопасности, не то, что ее машина во дворе. Ведь они покроют ее полностью и могут повредить лак. Конечно, она может купить себе новую машину или отремонтировать эту, но все равно это было непростительно. Она должна была поставить ее в гараж, когда вернулась после дел вчера вечером. Но представив, как эти бабочки забираются ей в волосы, ползают по ее одежде, Кэрол подумала, что уж лучше пусть пропадает лак на машине. Пусть лучше пострадает машина, чем она сама.
Отчаянный крик донесся до ее ушей, и дрожь пробежала по спине. Крик шел со стороны соседнего дома, в котором жили Кэти и Джек, точнее, с их двора. Кэрол с трудом сглотнула и, глубоко дыша, вышла из гостиной. Она быстро вернулась в кухню, утопая босыми ногами в пушистых шерстяных коврах. Никогда в жизни она не слышала ничего подобного – такого жуткого, истошного и надрывного крика.
Но не успела она дойти до черного хода, как услышала громкий плач ребенка, а потом то, что показалось ей совсем уж невероятным – дикий вопль, еще более исступленный и страшный, чем первый, который оборвался посередине.
Кэрол побледнела, представив себе, что могло произойти. И все же она знала, что даже самое страшное, что она могла вообразить себе, было только наполовину так жутко, как то, что случилось на самом деле там, снаружи. Она знала это, ощущала всем своим существом, хотя и не могла разглядеть ничего снаружи. Никто еще не выживал после такого крика.
И ребенок Джека, и Кэти тоже были там.
А Джек? Может быть, он тоже с ними на улице. Она надеялась и молилась, чтобы его там не было. «В конце концов неважно, что произошло с ними, – подумала она. Главное, что я в доме, в безопасности и уюте».
Она не была близка с Джеком, хотя давно уже делала отчаянные попытки сблизиться с ним. Но при этом она никогда не желала зла Кэти.
Внезапно Кэрол почувствовала, что вся дрожит, и зябко поежилась. Снаружи ничего не было видно, кроме плотной стены трепещущих крыльев и телец, пытающихся пробиться через мелкую сетку на окнах. «Слава Богу, что я закрыла окна и включила кондиционер», – подумала Кэрол, и вдруг заметила, что звук работающего кондиционера изменился. Ровное гудение сменилось на напряженное рычание. Она посмотрела вверх на отдушины и увидела, что мелкие хлопья спускаются через металлическую решетку в потолке. С ужасом Кэрол осознала, что это были за хлопья. Но тут же напряженное рычание прекратилось, и дом погрузился в полную тишину.
Она знала, что случилось – бабочки попали во входной клапан кондиционера и забили его. Знала она также и то, что через несколько мгновений по воздуховодам они проникнут в дом. Ей надо было закрыть отдушины, но они были слишком высоко и слишком во многих комнатах. Может быть, если она просто отключит систему, входные отдушины закроются автоматически?
Бросившись в переднюю, Кэрол заметила, что несколько бабочек уже внутри и порхают по холлу, подбираясь к ней. Она вскрикнула и в ужасе замахала руками. Потом добралась до кнопки выключателя, нажала ее и повернулась к холлу. Бабочки были уже в доме, хотя и не в таком количестве, как на улице.
Но все же они летали сотнями и каждая из них пыталась сесть на нее. Привычно набрав в тренированные легкие побольше воздуха, она изо всех сил закричала.
Бабочки стали садиться на ее руки и грудь, она брезгливо стряхивала их, с отвращением чувствуя под пальцами смятые тельца. Потом бросилась к двери, ведущей в подвал, в надежде убежать от ужаса, преследующего ее в холле. Внизу был запас еды, телефон и небольшая кухня – она смогла бы оставаться в подвале до тех пор, пока они не покинут дом, а когда станет безопасно выходить на улицу, она наконец сможет выбраться из этого Богом забытого поместья Стоул.
Кэрол рывком открыла дверь и сбежала вниз по лестнице, не забыв закрыть дверь за собой. Внизу их было меньше, и она подумала, что здесь ей будет намного легче.
Она посмотрела на свои руки, на нежную, почти прозрачную кожу, которую любила даже больше, чем Крэга: руки занимали в ее карьере такое же место, как и голос. К своему ужасу Кэрол обнаружила, что руки ее исколоты и кровоточат. Пройдет несколько недель, прежде чем она снова сможет появиться на сцене.
Появиться на сцене? О чем она думает – появиться на сцене! Ей еще повезет, если она вообще выберется отсюда живой.
Нет. Она выберется отсюда. Она должна выбраться. В конце концов, ее обязывало уже то, что она была Кэрол Баннер – знаменитая певица, звезда экрана и сцены.
У нее были поклонники, обожатели и люди, которым она давала работу и платила.
Она подождет, пока стемнеет, пока бабочки улетят или заснут (а спят ли вообще бабочки?), а потом сядет в машину и уедет из этого проклятого места. Да. Это она и сделает: дождется темноты и уедет.
Кэрол беззвучно засмеялась и слегка притронулась к своей кровоточащей коже краями кофточки.
Но тут же перестала смеяться и тихо заплакала.
Гарри Мейер положил маленькую карточку на свой игровой лист и стал ждать, когда выкрикнут следующий номер. В клубе было мало народу, потому что в воскресенье должен был состояться дневной футбольный матч, и Гарри это нравилось. Он не любил толпу, она раздражала его и он не мог полностью наслаждаться игрой.
– У тебя уже партия, – сказала его жена.
– Да, уже, – ответил Гарри и улыбнулся.
– Так выкрикни и объяви всем, – сказала она.
– Пусть какой-нибудь бедолага выиграет. Мне не нужны пятьдесят долларов.
– Но это нечестно. Это же обман! – не унималась она.
– Филлис, будь серьезной. Если я хочу обманывать их и при этом проигрывать, то кто же будет жаловаться?
Выкрикнули следующий номер, и жена Гарри повернулась к своему листку. Гарри снова надвинул на нос огромные очки в черной роговой оправе и посмотрел на свои номера. И этот номер у него тоже был, но он не удивился. Так шла вся его| жизнь – одна удача за другой. «Как и та удачная сделка, благодаря которой мы смогли переехать в поместье Стоул», подумал он. Покупка конгломерата обошлась его компании в сумму чуть больше шести миллионов долларов, зато он смог укрыться от налога и обладать при этом завидным состоянием. В возрасте пятидесяти двух лет он собирался прожить остаток дней в роскоши, а его дом в поместье должен был служить ему; центром для всякого рода сделок и развлечений. Он купил себе новый «Пайпер Каб» вместо старого одномоторного самолета и часто летал на н°м, стартуя с частного аэродрома. Иногда он просто летал вместе с женой, осматривая окрестности и не имея в голове никакого определенного плана. Он любил приятно проводить время в воздухе, описывая огромные ленивые круги над поместьем.
