— Ты куда, Геркулес? — спросила Алиса.
— На вершину, — ответил тот, взбираясь на первый блок. Даже Геркулесу с его длинными ногами стоило большого труда переходить с одного блока на другой.
— Я подожду вас здесь, — крикнула Алиса, — корсет мешает. Я не поднялась бы и до середины, упала бы в обморок от усталости.
— В таком случае, Алиса, я остаюсь с тобой, — сказал Линкольн.
Геркулес повернулся и угрюмо спросил своих спутников:
— Получается так, что никто из вас наверх не полезет?
Принцесса посмотрела на вершину пирамиды и, после минутного размышления, сбросила с себя чадру, оставшись в широкой шелковой блузке и шароварах. Прекрасные глаза и идеальные черты лица женщины хорошо гармонировали с ее безукоризненной фигурой, очертания которой легко угадывались под одеждой из тонкой ткани. Геркулес протянул руку, помогая женщине подняться на громадные блоки. После двадцати минут подъема, фигур Алисы и Линкольна они уже не различали. Геркулес сел на один из камней, чтобы полюбоваться лежащей вдалеке долиной. В нескольких километрах от пирамиды пески пустыни сменяли самые плодородные земли на планете. Принцесса глубоко вздохнула и закрыла глаза, желая запечатлеть в памяти этот момент.
— Стоило ли тратить силы, чтобы увидеть все это? Как вы думаете? — спросил Геркулес, взгляд которого терялся где-то у горизонта.
— Можете называть меня Джамиля, — сказала принцесса, рассматривая мужчину.
— Джамиля? Что это значит?
— Это значит «красивая».
— Красивая?
Вдруг в долине послышался выстрел. Они посмотрели вниз и увидели, как пять человек, одетых в черное, стремительно приближались к Линкольну, Алисе и трем египтянам-проводникам. Геркулес начал быстро спускаться, прыгая с камня на камень, и принцесса за ним едва успевала.
Пуля пролетела в нескольких миллиметрах от руки Линкольна, и он тут же бросился к Алисе и повалил ее на землю. Укрывшись за одним из отвалившихся блоков, Линкольн извлек из кармана револьвер. Насмерть перепуганные проводники разбежались, и только три верблюда, храня полное спокойствие, оставались на месте. А всадники в черном снова подняли ружья, и эхо выстрелов разнеслось по долине.
Геркулес бежал вниз, перепрыгивая с блока на блок и стараясь не выпускать из вида своих друзей, которые укрылись от пуль за камнями. До друзей ему оставалось метров двадцать, когда о камень около него ударила пуля, и Геркулес прибавил шагу, уклоняясь от пуль. Несколькими метрами выше за ним следовала запыхавшаяся и испуганная принцесса.
Линкольн прицелился в ближайшего всадника и выстрелил, но пуля лишь чиркнула по черному одеянию, а в цель не попала. Пятеро мужчин, сделав маневр на своих лошадях, перенесли огонь выше. Когда американец посмотрел вверх, он увидел Геркулеса, притаившегося метрах в десяти на большом камне, и принцессу рядом с ним. Геркулес, плотно прижавшись к камню, стрелял по всадникам. Рукой, державшей пистолет, он опирался о камень, а другой обхватил предплечье. Плотно прижавшись к камню, он прикрыл левый глаз и выстрелил. Один всадник упал на спину.
— Одним меньше, — радостно воскликнул Геркулес.
Всадники пришли в ярость: бросили ружья, выхватили из ножен ятаганы, и, спешившись, двое со страшными криками бросились к Алисе и Линкольну, а еще двое, карабкаясь по пирамиде, побежали в направлении Геркулеса и принцессы.
Линкольн отреагировал на самоубийственный поступок всадников в черном как мог: выстрелил в воздух, надеясь напугать их, но мужчины продолжали двигаться к ним. Когда они приблизились менее чем на два метра, Линкольн взвел курок и, не целясь, выстрелил в человека, готового наброситься на него. Всадник упал замертво прямо на Линкольна, повалив американца наземь. Нескольких мгновений, потраченных на то, чтобы освободиться от бездыханного тела, было достаточно, чтобы второй нападающий успел замахнуться ятаганом.
Два всадника подбежали к Геркулесу, лежавшему ничком на камне, и взмахнули ятаганами. Геркулес откатился в сторону — и ятаганы ударили по камню. Он тут же прицелился и выстрелил в одного из всадников, и тот, потеряв равновесие, сорвался с пирамиды. Второй всадник схватил принцессу и приставил к ее шее ятаган.
А Линкольну удалось увернуться от нескольких ударов, но один его все-таки настиг — и он выронил пистолет. Всадник с налитыми кровью глазами ухмыльнулся и занес ятаган, чтобы прикончить свою жертву.
Геркулес посмотрел на женщину — та в панике учащенно дышала, острие ятагана уже пронзало кожу на ее шее. Всадник вызывающе смотрел на Геркулеса, ожидая, когда тот приблизится к ним, что дало бы турку право перерезать женщине горло. Геркулес поднял пистолет и, недолго думая, выстрелил.
Линкольн, оцепенев от страха, инстинктивно закрыл голову руками. Черный всадник поднял ятаган и в ярости закричал.
Принцесса почувствовала, как по груди потекла кровь, и стала медленно оседать на камень. Геркулес отсутствующим взглядом в течение какой-то доли секунды наблюдал, как всадник с окровавленным лицом, которому он пробил пулей лоб, посмотрел на него. Его ятаган звякнул, падая на камень, а сам всадник рухнул замертво.
Откуда-то сбоку прозвучал выстрел. Линкольн открыл глаза и увидел на лице всадника, стоявшего над ним, гримасу удивления. Раненой рукой Линкольн отбросил ятаган и рванулся к Алисе, которая все еще держала пистолет в руке и кричала. Линкольн дернул всадника за ногу — мужчина споткнулся и упал. Американец схватил ятаган и ударил всадника по спине — тот перевернулся, но второй удар сабли отсек ему голову, — она упала на песок, пропитывая его кровью.
Пирамиды Гизы, 18 октября 1914 года
Геркулес поднял принцессу на руки и понес ее по пирамиде вниз, туда, где Линкольн крепко сжимал раненую руку, а Алиса отрывала от подола своего платья лоскут, чтобы сделать жгут и остановить кровотечение.
— Как вы? — спросил Геркулес, укладывая потерявшую сознание принцессу на каменный блок.
— К счастью, мы можем рассказать как, — сообщил Линкольн, поморщившись от боли, когда Алиса начала закручивать жгут.
Взяв флягу, Алиса принялась промывать водой рану. Рана была не рваной, но глубокой. Правда, ни одно из сухожилий не было задето. Затем Алиса оторвала еще один кусок ткани и перебинтовала руку. Всю эту операцию Линкольн сопровождал гримасами боли.
— Жаловаться на свою медицинскую сестру нельзя, — напомнил Геркулес, пытаясь ободрить друга.
— На мою медицинскую сестру? На моего ангела-хранителя. Она только что спасла мне жизнь. Если бы она не выстрелила в этого типа, мертвецом сейчас был бы я, — проговорил Линкольн, нежно глядя на Алису.
