«Дорогой Кай! К сожалению, не нашел лучшего экземпляра альбома о городе Вашей юности. Посылаю тот, что удалось купить. Надеюсь скоро увидеться. Обстоятельства заставляют прервать отпуск и вернуться в Россию на прежнее место… Преданный Вам Пауль Виц».
Поставив подпись, Павел вложил письмо в альбом и сказал Йошке:
— Запечатай и отправь срочной почтой.
Йошка из обоймы своего маузера вытащил патрон, высыпал порох, вставил одну кассету микропленки в гильзу и заткнул той же пулей. В случае чего, при выстреле пленка полностью сгорит. Другую кассету отдал Павлу. Ее заложили в тайничок под ручкой чемодана. Таким образом описание «фаустпатрона», а также сведения о работах БМВ, которые передал Березенко, должны были попасть в Россию тремя путями: с Ниной, в альбоме Юбельбаха и на пленках, которые Павел и Йошка возьмут с собой.
Разобранные до винтика детали опытного «фауста», назначение которых не знал Березенко, Павел раскидал по мусорным ящикам в глухом переулке. Их содержимое регулярно вывозили за город мусорщики.
Павел и Йошка работали всю ночь. Несколько раз Йошка выходил в сад, ждал — не загорится ли лампочка в мансарде. Но в окнах было темно.
— Неужели Анатолия Фомича взяли прямо в лаборатории?
— К несчастью, мы ничем не сможем ему помочь, — проговорил Павел. — Но в любом случае должны убраться из Розенхейма вечером.
Утром Йошка поднялся в мансарду, как это делал уже не раз, когда отвозил Бера и Айнбиндера в лабораторию за город. В особняке стояла тишина. Инвалиды, Франтишка, фрау Штефи еще спали. Он осторожно постучал в дверь. Послышался щелчок открываемого замка, и в проеме распахнутой двери появился в своей неизменной серой тройке Анатолий Фомич. Едва слышно Йошка пораженно прошептал:
— Разве вас не забрали в гестапо?
— Как видите…
— А обыск?
— Это проделки Лютца, — без тени тревоги произнес Березенко.
— Когда вы вернулись вчера?
— Очень поздно, и сразу завалился спать. Рейсовый автобус отменили, пришлось ждать попутную машину.
— Стало быть, в лабораторию вы не поедете?
— Нет. Если я буду нужен Айнбиндеру, пусть свяжется с арбайтсфюрером или Хельдом.
— Мы тоже скоро отъезжаем, наверное уже не увидимся, — проговорил Йошка. — Берегите себя. До победы осталось недолго.
— Передайте… — Березенко опустил голову, подыскивая слова, но вдруг выпрямился, посмотрел прямо в лицо Йошки. — Впрочем, вы знаете, что бы я хотел передать…
По крутой винтовой лестнице Йошка сошел вниз. Павлу он сказал только одну фразу:
— С Березенко все в порядке.
На Людендорфштрассе Вилли Айнбиндера не оказалось, Антье торопилась на работу, стирала с лица ночной крем.
Раздраженным тоном она сообщила, что капитан еще вечером уехал к Хохмайстерам.
— Его стащил с постели какой-то срочный звонок.
Йошка поехал к Ноелю. На нижнем этаже его встретил Айнбиндер:
— Горючее есть?
— Далеко ехать?
— На вокзал.
— Хватит!
Вниз спускались Ноель и Эльза. Оба были в выходных костюмах и оба сильно взволнованы.
— Ах, я забыла нарвать цветов! — воскликнула Эльза.
— Если позволите? — выскочил Йошка.
— Возьмите садовые ножницы, в теплице за домом настригите нарциссов…
Йошка догадался, что приезжает не кто иной, как сын Маркус.
— Ты мне сегодня не понадобишься, — сказал Айнбиндер, когда Йошка принес цветы.
— Возможно, мы скоро уедем…
— Сколько я тебе должен?
— Господин капитан, я работал на вас от чистого сердца. А сейчас вы все равно поедете мимо пансиона. Не сможете меня туда подвезти?
— Не возражаете? — обернулся Вилли к супругам.
Эльза милостиво разрешила.
У пансиона фрау Штефи Айнбиндер притормозил. Йошка забрал свою сумку, в которой обычно держал термос с кофе и бутерброды, а сейчас там лежал путеводитель по городу Галле. Кивком простившись, он захлопнул дверцу. «Опель» понесся дальше.
С хозяйственной сумкой в руках навстречу шла Франтишка. Она торопилась в магазин отоваривать продовольственные карточки.
— Где ты пропадал все дни? — обидчиво произнесла девушка.
— Работал. Ты же видела!
— Все время вертелся вокруг этого дылды капитана.
— Больше ему уже не понадоблюсь. Так что я сегодня свободен. — Йошка знал, что Павел уехал на вокзал за билетами и вернется не скоро. Оставаться одному во флигеле ему не хотелось.
— Счастливчик, — с грустью произнесла Франтишка. — Я уже два года не знаю, что такое быть свободной хоть час!
— А ты отпросись у фрау Штефи.
— Хозяйка сказала: никаких выходных.
— Может, сделает исключение? Поедем за город, погуляем.
У Франтишки загорелись глаза. Ей давно хотелось вырваться куда-нибудь, чтобы не видеть надменную фрау Штефи, крикливую Клару, блудливого Франца.
— Попробую, — сказала она.
— Вот и прекрасно! Ты пока иди в магазин, а я заскочу на почту.
У перекрестка они расстались, договорившись встретиться через полчаса здесь же.
На почте, к счастью, никого не было. Такой же зальчик, что и в Мюнхене, только за стеклянной перегородкой работала пышнотелая, беловолосая немка в синей форме служащей имперской почты. Она запечатала альбом в серую оберточную бумагу-крафт, перетянула шпагатом, намазала концы сургучом, разогретым на электроплитке, и приложила штемпель.
— Не будете ли столь милы написать адрес? — попросил Йошка.
— У вас нет рук?
— У меня плохой почерк и мало времени.
— Вы всегда торопитесь?
— Вечером могу выбрать часок.
Толстушка оценивающе посмотрела на добродушное крестьянское лицо Йошки, застывшее с глуповато-выжидательной улыбкой, усмехнулась:
— Что ж, посмотрим. Говорите адрес…
Йошка назвал комендатуру Славянска.
Выходя из почтового отделения, он увидел старую коробку «мерседеса» выпуска двадцатых годов. На козырьке кабины горел зеленый огонек.
— Свободен, земляк? — спросил он мальчика лет пятнадцати, сидевшего за рулем.
— Так точно, господин ефрейтор. — Малыш-шофер проворно выскочил из кабины и распахнул вторую дверцу.
— Ты, гляжу, разбираешься в званиях, — усмехнулся Йошка, усаживаясь на продавленное пружинное сиденье.
— Я отбываю трудовую повинность.
— Отец на фронте?
— Служит в Фурье под Нюрнбергом. Я теперь работаю на его машине.
— Тогда включай счетчик, подождем мою подружку. Она вот-вот должна явиться.
Вскоре из-за угла вышла Франтишка с полной сумкой продуктов. Йошка приказал подъехать к ней. Паренек лихо газанул, пересек площадь и подкатил к девушке. Йошка положил сумку на переднее сиденье, а сам перебрался на заднее к Франтишке.
