– Айгюль настояла. Одна, говорит, я на женскую половину зайти смогу.
Джэксон задумался. Нехорошие предчувствия охватили его. Но он отогнал дурные мысли. Ведь до сих пор все обходилось благополучно! Не первый же раз она в старом городе. И вслух сказал:
– Надо послать туда кого-нибудь. Сейчас же!
– Я уже послал. Умарова.
– Хорошо.
Михаил Евдокимович ушел. Джэксон вернулся к своим боксерам. Но мысли его были там, с Айгюль. Только бы не приключилась беда!
4А беда приключилась. Айгюль попала в западню. Вместе с ней попал и Умаров. Расспросив братишку Дильбар, он отправился в старый город вслед за Айгюль. Чем дальше от центра, тем улицы уже, движение тише. Высокие глиняные заборы – дувалы – закрывают внутреннюю жизнь каждого дворика. Дома стоят без окон, словно повернулись к улице спиною. Окна и двери где-то там, во дворе. Тихие глухие переулки. Лабиринт глинобитных стен. То там, то здесь возвышаются стройные минареты и высокие купола мечетей. Они покрыты разноцветной керамикой и изразцами, отливающими на солнце глубокой-глубокой синевой.
Каждая стена, каждый камень говорят о древности, напоминают о прошедших веках.
Умаров любил бродить по дальним закоулкам старого города. Идешь и не знаешь, куда выйдешь. Магистральные улочки утопали в пыли. Тротуаров не было, и арба-кеши, сидевшие верхом на лошадях, запряженных в арбы, громко кричали: «Пошт! Пошт!» Прохожие жались к стенкам, пропуская транспорт.
Сегодня тишина переулков не радовала Умарова. Она скорее настораживала. Вдруг он услышал гортанный крик муллы. До вечерней молитвы было еще далеко. Умаров прислушался. Мулла проклинал неверных жен, нарушивших шариат и открывших свои лица. Он призывал правоверных покарать их, и в первую очередь эту бесстыдницу, дочь сатаны и красных богоотступников, ту самую, которая устроила костер и публично сожгла паранджу…
Слова муллы были тяжелы, как камни. Там Айгюль… Умаров побежал. Она в опасности!
Переулок был кривым и узким, как ферганский нож. Добежав до конца, Умаров очутился на небольшой площадке возле старой мечети.
Айгюль стояла к нему спиной. На нее, изрыгая ругательства, надвигалась тесная толпа взбешенных бородачей. У многих в руках были посохи дервишей – бродячих монахов. Умаров увидел, как задние нагибались и торопливо шарили вдоль дувалов, собирали камни. Он бросился в толпу.
– Тохта! Остановитесь!.. Что вы делаете?.. Тохта! Остановитесь!..
Несколько дервишей с перекошенными от гнева лицами поспешно вскинули свои посохи, длинные, как копья. Тускло сверкнули острые железные наконечники.
– Коч ит боласы! Прочь, сын собаки!..
5Тренировка подходила к концу. Айгюль все не появлялась. Джэксон не находил себе места. Вдруг у входа на спортплощадку появилась Дильбар. Она была одна. Ее окружили девушки и парни. Дильбар была встревожена и счастлива.
– Я убежала! Меня ночью отвезли к дяде и там заперли в сарай. А я убежала! Они хотели, чтобы я «не позорила семью», чтобы не участвовала в спартакиаде…
Джэксон протолкался к Дильбар.
– Где Айгюль? Почему ты одна?
– Айгюль? – Дильбар удивленно вскинула брови. – Не знаю. Я ничего не знаю… Я не видела Айгюль…
– Она же пошла к тебе!
По лицу Дильбар пробежала тень.
– Ко мне? Зачем ко мне? Туда ходить не надо… Ой!.. Там злые дервиши…
Все молча смотрели на Джэксона. Он стиснул зубы. Дорога каждая минута. Скорей!
– Я боюсь туда ходить! – Дильбар замахала руками. – Я боюсь!
У здания горкома партии они встретили Куприянова. Узнав, в чем дело, комсомольский вожак взял машину.
– Садитесь! И я с вами!
Старый форд, грохоча и изрыгая клубы дыма, помчался по улицам к старому городу. Дильбар сидела рядом с шофером и показывала дорогу. Еще издали они увидели толпу. Среди пестрых узбекских халатов выделялись защитные гимнастерки красноармейцев и синие – милиционеров. Джэксон наклонился к шоферу:
– Скорей! Пожалуйста, скорей!
Форд остановился перед мечетью. Выпрыгнув из машины, Джэксон устремился в гущу толпы:
– Айгюль! Где ты, Айгюль?
На Джэксона никто не обращал внимания.
– Айгюль! Айгюль!
Группа красноармейцев с винтовками наперевес охраняла небольшую кучку бородачей. Они опасливо косились на разгневанную толпу и только жались друг к другу. Другая группа красноармейцев оттесняла людей.
– Товарищи, успокойтесь! Самосуда чинить нельзя! Их будут судить! По всей строгости народного суда! Граждане, успокойтесь!
Джэксон увидел Куприянова, разговаривающего с командиром. Он протиснулся к ним.
– Товарищ командир! Что случилось? Где Айгюль? Где Айгюль? Она должна быть здесь! Где Айгюль?..
Куприянов опустил голову. Командир пристально посмотрел в глаза Джэксона.
– Мы их обоих отправили в лазарет. Может быть, еще спасут…
6Всю ночь Сидней не отходил от дверей больницы. Юлдаш-бобо, согнувшись, сидел на ступеньках крыльца и беззвучно рыдал.
К рассвету скончался Умаров. Врачи оказались бессильны. Он потерял слишком много крови.
Джэксон больше не мог ждать. Он ворвался в кабинет заведующего и молча, почти угрожающе уставился на него.
– Успокойтесь, – мягко сказал врач. – Девушку мы спасем. Спасем! Даю вам слово.
Джэксона усадили в вестибюле. Но сидеть спокойно он не мог. Мимо него сновали медсестры, врачи, сиделки, и всякий раз Сидней вскакивал и просительно заглядывал в глаза:
– Скажите, как там? Как Айгюль?
Утром в больницу приехал Куприянов. Он разыскивал Сиднея.
– Товарищ Джэксон! Я приехал за вами. Меня послал Мукимов. Вас ждут.
Сидней безразлично смотрел на Куприянова. Он ничего не слышал. Его мысли были там, за стеклянной дверью, где люди в белых халатах старались спасти жизнь Айгюль.
– Товарищ Джэксон! Вас ждут! Вы меня понимаете? – Куприянов положил руку на плечо боксера. – Идемте. Машина у ворот.
7Купрршнов привез Джэксона в Ташкентский городской Совет. Сидней думал, что его будут расспрашивать о спартакиаде. Но он ошибся. Его принял не Мукимов, а сам председатель Совета депутатов товарищ Ходжаев.
В просторном, светлом кабинете находилось несколько человек. Едва Джэксон переступил порог, один из присутствующих направился к Сиднею.
– Смею надеяться, вы и есть мистер Сидней Луи Джэксон? – спросил он по-английски.
Сидней молча посмотрел на него. Элегантный черный костюм, накрахмаленная рубашка, безупречно завязанный галстук, лакированные туфли. Полное, гладко выбритое лицо с лисьей улыбкой. Что ему нужно?
– Да, Сидней Луи Джэксон – это я.
– Очень рад, дорогой соотечественник! Меня зовут Рэнд Ховарт. Годы ваших мучений окончились! Правительство самой могучей страны мира – Соединенных Штатов Америки – берет вас под свое покровительство. Родина не забывает о своих сыновьях, где бы они ни находились! По поручению военного атташе американского посольства, разрешите вручить вам эту ценную бумагу. В ней заключено ваше будущее!
