— Я не понимаю, но я хочу понять! Хочу! Дело не в «кадиллаках» и не в пляжах... Перевороты были в нашей бедной стране не один раз. Но теперь все совсем по-другому... Нет ни одного человека на Кубе, кого бы не коснулась революция. От этого мальчишки — до меня...
Бланка отвернулась к окну. Мерильда не слушала ее. Насторожилась: по улице к дому приближались шаги нескольких человек. Их ботинки ступали тяжело и гулко.
— С тех пор как схватили Луиса, такие шаги под окном бросают меня в дрожь.
Шаги смолкли. В дверях раздался резкий звонок. Мерильда побледнела. Запахнула халат. Усмехнулась:
— Вот видишь... И за мной.
— Подожди, — остановила ее Бланка. — Я открою.
Вышла из комнаты. Отворила парадную дверь. В прихожую вошли трое мужчин. Двое — вооруженные, в форме революционной армии, третий же — старичок в старомодном сюртуке и в шляпе. Переступив порог, он тут же виновато стащил шляпу с плешивой головы.
— Хозяйка? — спросил один из военных.
— Нет. Но что...
— Хозяйка — я, — вышла навстречу Мерильда.
— Сеньора Мерильда Перес?
— Де ла Перес.
Она уже взяла себя в руки. Вскинула голову, смотрела на вошедших высокомерно и презрительно.
Военный — тот, что спросил, пожилой, бородатый, — протянул ей бумагу с гербом:
— Именем революции...
— Как торжественно! — перебила она. — Мне с собой можно что-нибудь взять? — Голос ее предательски дрогнул. — Или уже ничего не...
— Именем революции, — продолжил бородач, — с завтрашнего дня, после вашего отъезда, эта вилла переходит в собственность республики. Здесь будет размещена школа политпросвещения. Вам надлежит оставить все в полной целости и сохранности, а также передать нам ключи от дома и автомобилей.
— Только-то и всего? — Мерильда облегченно вздохнула, но тут же снова вскинула голову: — А сколько шума!
Старичок в сюртуке суетливо смял шляпу и с робостью сказал:
— Виноват, госпожа де ла Перес, я от министерства образования, нам нужно осмотреть будущие учебные классы. Извините, мы послезавтра вынуждены уже будем начать занятия: педагогический процесс...
Она близоруко сощурила глаза:
— О, господин учитель, мы с вами знакомы! «Педагогический процесс»?.. С удовольствием! — И нарочито громко бросила Бланке: — Присмотри, чтобы тут что-нибудь не улетучилось.
Третий, скуластый и совсем юный негр-солдат подмигнул:
— Не беспокойся, тетя. У нас не улетучится. Я уполномоченный управления по конфискации имущества слизняков.
Когда Мерильда и двое мужчин вышли, он по-приятельски огрел Бланку по спине:
— А ты что тут делаешь, компаньера? Твоя бывшая хозяйка?
— Нет. Я пришла проститься...
— Ты перед ней не дрейфь! Ее песенка спета. Пусть уматывает, а мы тут такую школу отгрохаем! — Он огляделся. — Прилично жила бабеха! Барахла — как на ярмарке. Если хочешь, возьми что нравится, я зажмурю глаза.
Он скомкал огромными черными руками кружевное белье, брошенное на стол, потом расправил, начал удивленно разглядывать:
— Скажи ты! Совсем-совсем прозрачное!
— Как не стыдно!
— А что я? Это ей такое не стыдно было носить-то? — Он приложил к себе и, вихляя бедрами, прошелся по комнате. Захохотал.
«Не надо связываться, — остановила себя девушка. — Какой смысл?..»
Мерильда, учитель и пожилой военный возвратились в гардеробную.
— Ну как, вас устраивает? — Мерильда говорила любезно. Но Бланка почувствовала, что голос ее натянут как струна. — Может быть, вас шокируют росписи в гостиной или зеркала в туалетах?
— С эстетической точки зрения, госпожа де ла Перес, с учетом изменения педагогического процесса... — начал учитель.
Но солдат-негр перебил:
— Плевать. Картинки замажем, зеркала перетащим в класс танцев.
— Тогда все в порядке. Я несказанно благодарна, что вам в этом доме понравилось.
— Ключи, сеньора, — напомнил пожилой военный.
— Ах да, как это культурно!
Она принесла ключи. Перебрала их. Потрясла. Они глухо звякнули. Небрежно швырнула на стол. Солдат-негр сгреб их, сунул в карман, хлопнул по нему ладонью. Они опять звякнули.
— Порядок.
Старичок приподнял мятую шляпу:
— Счастливого вам пути, госпожа де ла Перес!
— Благодарю, господин учитель. Я этого никогда не забуду. Ни вам, ни вашим... товарищам.
— Что вы! Позвольте вам!.. — смутился, засуетился старик, но побоялся продолжить и выскользнул вслед за солдатами.
Дверь хлопнула.
— Вот так... — Мерильда без сил опустилась в кресло, закрыла лицо руками. — Ни дома, ни машины, ни даже ключей... — Она подняла лицо. В глазах ее были слезы. Усмехнулась: — А послезавтра в моем доме они откроют школу политпросвещения для певичек из «Тропиканы». И в спальне, где пылал страстями Хорхе, — помнишь моего шофера, черного, с такими лапами? — в этой спальне будет класс коммунистической морали. Ха-ха-ха! Недурно?
— Страшно.
— Не бойся. — Глаза ее уже просохли. Она встала, выдвинула ящики секретера, начала перебирать бумаги. — Письма от Луиса — еще до свадьбы. Неоплаченные счета. Письма от любовников... — Скомкала их. — Думаю, им это не подойдет в качестве учебных пособий.
Бросила бумаги в огонь. Бумаги вспыхнули. Отсветы огня заметались по стенам и потолку, по ее лицу. Она не отрываясь смотрела на огонь, на превращавшуюся в пепел бумагу. Потом подняла голову. Глаза ее были красны и жестоки.
— Пусть горит! Пусть сгорит дотла!
— Как ты можешь вот так все сжечь? — Бланка отстранилась.
— Все сожгу! Все! Как бы я хотела, чтобы сгорел весь этот дом, этот город, вся эта проклятая страна! — В голосе ее было исступление.
— Замолчи! — схватила ее за плечи и оттянула от камина Бланка. — Замолчи! Что бы ни было, мы же с тобой кубинки!
Мерильда сбросила ее руки.
— Кубинки!.. — Она зачерпнула из камина горсть пепла. — Нет, сейчас я сеньора Никто. Я сгорела. Я пепел.
Она дунула на ладонь — и черные хлопья разлетелись по комнате.
— Но завтра, даст бог, я поднимусь из пепла и стану мисс Американка. Птица, возрожденная из пепла! Тебе должен понравиться этот оригинальный поэтический образ.
— Прошу тебя, не паясничай, — остановила ее Бланка. Она подошла к окну. Глубоко вдохнула ночной воздух. Покачала головой: — Нет... Я не могу так легко относиться к жизни. Я не могу сегодня все сжечь, чтобы завтра стать другой. — Она резко обернулась: — Я должна верить! Мне нужна вера! Я должна найти свое место!
— Не морочь мне голову! — резко оборвала ее Мерильда. — Какое тебе дело до всей этой свистопляски? Выбирайся-ка и ты в Штаты. Так будет лучше.
