– Чем? – воскликнул Портос.
– Как! Вы работаете над возведением укреплений Бель-Иля и ни слова не сообщаете мне об этом.
Портос покраснел.
– Больше того, – продолжал д'Артаньян, – вы меня встречаете там; вы знаете, что я на службе у короля, и не догадываетесь, что король, жаждущий узнать, что это за замечательный человек возводит сооружения, о которых ему рассказывают чудеса, – не догадываетесь, что король послал меня собрать сведения об этом человеке.
– Как, король послал вас собрать сведения?
– Разумеется! По не будем говорить об этом.
– Черт побери! – вскричал Портос. – Напротив, поговорим; значит, король знал, что Бель-Иль укрепляют?
– Еще бы! Королю все известно.
– А ведь не было же ему известно, кто возводил укрепления?
– Не было; но, судя по рассказам, он подозревал, что строит их какой-то замечательный воитель.
– Черт побери! Если бы я знал это!
– То вы не бежали бы из Ванна. Не правда ли?
– Нет. Что вы подумали, когда не нашли меня там?
– Я стал размышлять, дорогой мой.
– Ах, вот как… К чему же привели вас ваши размышления?
– Я догадался обо всем.
– Обо всем?
– Да.
– О чем же вы догадались? Послушаем, – сказал Портос, усаживаясь поудобнее в кресле.
– Прежде всего о том, что вы укрепляете Бель-Иль.
– Ах, это было не мудрено! Вы видели меня за работой.
– Погодите; я догадался еще кое о чем. А именно, что вы укрепляете Бель-Иль по приказанию господина Фуке.
– Совершенно верно.
– Еще не все. Раз начав догадываться, я не останавливаюсь на полдороге.
– Милый д'Артаньян!
– Я понял, что господин Фуке хочет держать эти работы в строжайшей тайне.
– Действительно, насколько мне известно, у него было такое намерение, – согласился Портос.
– Да; но известно ли вам, почему он хотел хранить все это в тайне?
– Да просто чтобы никто не знал об укреплении, черт возьми!
– Это во-первых. Но его желание было порождено также мыслью оказать любезность…
– Действительно, я слышал, что господин Фуке человек очень любезный.
– Мыслью оказать любезность королю.
– Вот как?
– Это вас удивляет?
– Да.
– Вы этого но знали?
– Нет.
– А я вот знаю.
– Значит, вы волшебник.
– Ничуть.
– Откуда же вы знаете в таком случае?
– Да очень просто. Я слышал, как господин Фуке сам говорил это королю.
– Что говорил?
– Что решил укрепить Бель-Иль и поднести его королю в подарок.
– Вы слышали, как господин Фуке говорил все это королю?
– Передаю его подлинные слова. Он даже прибавил: «Бель-Иль укреплен одним моим другом, замечательным инженером, и я попрошу позволения представить его королю». – «Его имя?» – спросил король. «Барон дю Валлон», – отвечал г-н Фуке. «Хорошо, – отвечал король, – вы мне представите его».
– Король так и отвечал?
– Слово д'Артаньяна!
– Но почему же в таком случае меня не представили? – удивился Портос.
– Разве вам не говорили об этом представлении?
– Говорили, но я все еще жду его.
– Не беспокойтесь, представят.
– Гм, гм! – проворчал Портос.
Д'Артаньян переменил тему разговора.
– Вы, по-видимому, живете очень уединенно, дорогой друг – заметил он.
– Я всегда любил одиночество. Я меланхолик, – вздохнул Портос.
– Странно! – сказал д'Артаньян. – Я что-то не замечал этого раньше.
– Это у меня с тех пор, как я стал заниматься науками, – с озабоченным видом отвечал Портос.
– Надеюсь, что умственный труд не повредил телесному здоровью?
– О, нисколько.
– Силы не убавилось?
– Нисколько, друг мой, нисколько!
– Дело в том, что мне говорили, будто в первые дни по вашем приезде…
– Я не способен был шевельнуться, не правда ли?
– Как! – улыбнулся Д'Артаньян. – Почему же вы не могли шевельнуться?
Портос понял, что сказал глупость, и захотел поправиться:
– Я приехал из Бель-Иля на плохих лошадях, и это утомило меня.
– Теперь меня не удивляет, что я видел на дороге семь или восемь павших лошадей, когда ехал вслед за вами.
– Видите ли, я тяжел, – сказал Портос.
– Значит, вы были разбиты?
– Жир мой растопился, вот я и заболел.
– Бедный Портос… Ну а как обошелся с вами Арамис?
– Отлично… Он поручил меня попечению личного врача господина Фуке.
Но представьте, что через недолю я стал задыхаться.
– Как так?
– Комната была слишком мала; я поглощал слишком много воздуха.
– Неужели?
– Так мне сказали, по крайней мере… И меня перевели в другое помещение.
– И там вы вздохнули свободнее?
– Там мне стало гораздо лучше; по у меня не было никаких занятий, мне нечего было делать. Доктор уверял, что мне нельзя двигаться. Я же, напротив, чувствовал себя сильнее, чем когда-нибудь. От этого произошел один неприятный случай.
– Какой случаи?
– Представьте себе, дорогой друг, что я взбунтовался против предписаний дурака доктора и решил выходить, понравится ему это или нет. Итак, я приказал прислуживавшему мне лакею принести платье.
– Вы, значит, были раздеты, мой бедный Портос?
– Нельзя сказать, чтобы, совсем, на мне был великолепный халат. Лакей повиновался; я надел свое платье, которое стало мне слишком широко. Но вот странная вещь: ноги мои, напротив, увеличились.
– Да, понимаю.
– Сапоги сделались очень узкими.
– Значит, ваши ноги распухли?
– Вы угадали.
– Еще бы! И это вы называете неприятным случаем?
– Именно. Я рассуждал не так, как вы. Я сказал себе: «Если на мои ноги десять раз налезали эти сапоги, то нет никаких оснований думать, что они не налезут в одиннадцатый раз».
– На этот раз, милый Портос, позвольте мне заметить, что вы рассуждали нелогично.
– Словом, я уселся около перегородки и попробовал надеть правый сапог, я тянул его руками, подталкивал другой ногой, делал невероятные усилия, и вдруг оба ушка от сапога остались в моих руках, а нога устремилась вперед, как снаряд из катапульты.
– Из катапульты! Как вы сильны в фортификации, дорогой Портос!
– Итак, нога устремилась вперед, встретила на своем пути перегородку и пробила ее. Друг мой, мне показалось, что я, как Самсон, разрушил храм. Сколько при этом повалилось на пол картин, статуй, цветочных горшков, ковров, занавесей! Прямо невероятно!
– Неужели?
– Не считая того, что по другую сторону перегородки стояла этажерка с фарфором.
– И вы опрокинули ее?
– Да, она отлетела в другой конец комнаты. – Портос захохотал.
– Действительно, вы правы, это невероятно. – И д'Артаньян расхохотался вслед за Портосом.
Портос смеялся все громче.
– Я разбил фарфора, – продолжал он прерывающимся от смеха голосом, больше чем на три тысячи франков, ха-ха-ха!..
– Великолепно!
– Не считая люстры, которая упала мне прямо на голову и разлетелась на тысячу кусков, ха-ха-ха!..
– На голову? – переспросил д'Артаньян, хватаясь за бока.
– Прямо на голову!
– И пробила вам череп?
– Нет, ведь я же сказал вам, что разлетелась люстра, она была стеклянная.
– Люстра была стеклянная?
– Да, из венецианского стекла. Редкость, дорогой мой, уникальная вещь и весила двести фунтов.
– И упала вам на голову?
– На… го… ло… ву… Представьте себе раззолоченный хрустальный шар с инкрустациями снизу, с рожками, из которых выходило пламя, когда люстру зажигали.
– Это понятно. Но тогда она не была зажжена?
– К счастью, нет, иначе я сгорел бы.
– И вы отделались только тем, что были придавлены?
– Нет.
– Как нет?
– Да так, люстра упала мне на череп. А у нас на макушке, по-видимому, необыкновенно крепкая кость.
– Кто это вам сказал, Портос?
– Доктор. Нечто вроде купола, который выдержал бы собор Парижской богоматери.
– Да что вы?
– Наверное, у всех людей череп устроен таким образом.
– Говорите за себя, дорогой друг; это у вас, а не у других череп устроен так.
– Возможно, – сказал самодовольно Портос. – Значит вот, когда люстра упала на купол, который у нас на макушке, раздался шум вроде пушечного выстрела; хрусталь разбился, а я упал, весь облитый…
– Кровью? Бедный Портос!
– Нет, ароматным маслом, которое пахло превосходи но, но чересчур сильно; я почувствовал головокружение от этого запаха. Вам приходилось испытывать что-нибудь подобное, д'Артаньян?
– Да, случалось, когда я нюхал ландыши. Итак, бедняга Портос, вы упали и были одурманены ароматом?
– Но самое удивительное, – и врач клялся, что никогда не видывал ничего подобного…
– У вас все же, должно быть, вскочила шишка, – перебил д'Артаньян.
– Целых пять.
– Почему же пять?
– Да потому, что снизу на люстре было пять необыкновенно острых украшений.
– Ай!
– Эти пять украшений вонзились мне в волосы, которые у меня, как видите, очень густые.
– К счастью.
– И задели кожу. Но обратите внимание на одну странность, – это могло случиться только со мной. Вместо впадин у меня вскочили шишки. Доктор не мог удовлетворительно объяснить мне это явление.
