– У нас топлива – только до Чары долететь! Мы же три часа вас искали, весь Удокан раз пять обошли!
– С топливом в Чаре я договорюсь, вы не переживайте! – продолжал Анатолий уговаривать лётчиков.
– Да мы и до посёлка можем не дотянуть! – сказал пилот, но голос его прозвучал не так решительно, и Андрей понял, что он согласился приземлиться у избы.
– Андрюха, показывай место! – попросил Короленко и поднял правую ладонь, призывая его к спокойствию.
Андрей вошёл в кабину и увидел, что они уже летят над устьем Сыни.
– Здесь левее, а затем, когда река разделится на два рукава – нужно садиться, только как можно дальше по руслу! – объяснял он лётчикам.
На сердце у Андрея отлегло. Сегодня всё закончится, и не нужно будет никуда идти, ничего тащить. Господи, как он устал! Как ему хочется в горячий душ, в тёплую и мягкую постель!
Виктор, открыв ближайший иллюминатор, продолжал заниматься фотографированием. Казалось, что его интересовало только это. Андрей с неприкрытой злобой посмотрел на своего друга.
«Он сошёл с ума! Что он делает? Неужели не понимает, что сейчас происходит, не чувствует, как он выглядит со стороны? Ведь все эти люди собрались здесь ради него, а он изображает из себя туриста на экскурсии!» – подумал Андрей и решил больше не смотреть в его сторону, чтобы не сказать какую-либо грубость.
Конечно, в глубине души он понимал, что Виктор таким образом пытается себя занять, ведь не может же он бегать за вещами вместе со спасателями! Но сейчас, когда Андрей находился на грани нервного срыва, в его глазах такое поведение друга казалось, мягко говоря, неуместным.
Ближний к избе рукав Эймнаха был абсолютно сухим. И вертолёт приземлился на галечник, где когда-то бурлил бешеный речной поток, в котором они с другом чуть не утонули во время переправы.
Все действовали по отработанной схеме. Но лётчики всё же заглушили двигатель, и можно было не так торопиться, как во время посадки у балагана. Когда Сергей увидел несметное количество рюкзаков в избе, он, разведя руками, воскликнул:
– И это всё ваше? Откуда же столько вещей на двоих, вы тут что, целый год собирались провести?
Андрей ничего не ответил.
В избе, судя по всему, так никого и не было, записка осталась на своём месте. Заткнув дверь поленом и схватив рюкзаки, спасатели быстрым шагом пошли обратно.
Лётчики с Анатолием курили, а Настя с Сашей фотографировались на фоне вертолёта. Все слегка успокоились и уже настроились на то, что через час будут в посёлке. Когда вещи были погружены, Андрей с Валерой попросили у лётчиков ещё по одной сигарете, мечтая покурить на свежем воздухе, но молодой парень-пилот стал торопить, приглашая всех внутрь, а на дымящие сигареты махнул рукой, мол, всё равно уже, курите – где хотите!
Весь полёт Андрей разбирал рюкзаки. Он пытался каким-то образом скомпоновать их, чтобы их стало как можно меньше. Но всё равно получилось семь объёмных мешков, которые внушительной кучей лежали теперь в проходе и не переставали вызывать удивление у Сергея и Валеры.
Виктор продолжал увлечённо рассматривать знакомые места за бортом и периодически фотографировал через раскрытый иллюминатор. Такого количества снимков, как сейчас, он не сделал за всю экспедицию! Видимо, он посчитал, что плёнки осталось слишком много и можно было уже не экономить.
И туристы с интересом смотрели в иллюминатор. А когда на горизонте показались Чарские пески, состояние их было близко к самому настоящему счастью. И Андрей, глядя на них, тоже почему-то радовался.
– Замигало! – вдруг крикнул Большой добродушный лётчик, но лицо его в этот момент было совершенно серьёзным. – Боюсь, не дотянем…
Все поняли, что он имеет в виду топливо, и как-то затихли, насторожились. Даже Настя и Саша перестали с восторгом показывать друг другу на пейзажи за окном. Спасатели же с надеждой смотрели через фонарь кабины на приближающуюся пустыню, за которой только знающий человек мог разглядеть крошечные домики Старой Чары.
– Вот, чёрт, и сесть-то некуда! Пески да болота! Если тут завалимся – машину можно будет сразу похоронить! – кричал лётчик, и в голосе его чувствовалась неподдельная тревога.
Андрей тоже смотрел вперёд, но был относительно спокоен. Вернее, он так часто переживал и нервничал за последние дни, что, видимо, орган этот просто перестал работать. То, что происходило, находилось вне зоны его возможностей, он был бессилен как-либо изменить ситуацию. Конечно, Андрей понимал, что он один будет виноват в том, что сейчас может произойти что-то непредвиденное, но всё равно, повлиять на количество керосина в вертолёте или на пустыню и марь под бортом он не мог. Совсем недавно он уже пережил похожее состояние, когда уговорил спасателей не тащить Виктора к галечниковой отмели. И потом, когда все с волнением ждали вертолёт, он, опять же, был бы единственным виновником, если бы тот не прилетел. Но тогда вертолёт прилетел. И Андрей, внутренне не готовый сейчас к падению всей этой замечательной компании в Чарские пески, несмотря на всю их привлекательность, верил, что и опять всё обойдётся, всё получится!
Он посмотрел на своих друзей. Спасатели с надеждой разглядывали приближающийся посёлок, лица были напряжены, но в них не было страха или паники. Эти люди привыкли к опасностям. И Андрей понимал их состояние, он находился точно в таком же, и он тоже не испытывал страха.
Потом он обратил внимание на Виктора. Тот уже ничего не фотографировал, а только добрым и даже каким-то извиняющимся взглядом смотрел на него.
И вдруг Андрей проникся такой невыразимой жалостью к своему другу, что с трудом сдержал слёзы. Виктор выглядел измученным, уставшим, постаревшим, только глаза его блестели, и в них отражались благодарность и какая-то безумная тоска. Казалось, что Андрей забирал его из родного дома и теперь собирался посадить в тюрьму, лишив всего самого дорогого, без чего жизнь его станет невозможной. Господи, а ведь ещё несколько минут назад Виктор так сильно раздражал его своим фотографированием, своими словами, своим видом, и он даже позволил себе недобрые мысли по отношению к нему!
«Это всё нервы. Это усталость и перенапряжение сказываются на моём характере. Надо отдохнуть и выспаться, иначе я превращусь в злобного и ворчливого старика!» – подумал Андрей.
Вертолёт миновал пески, и впереди уже отчётливо можно было рассмотреть посадочную полосу Чарского аэропорта.
– Ну, давай, милая, немного ещё! – уже более радостным голосом прокричал Большой добродушный пилот, и Андрей понял, что они долетят.
