Свой самолет “Як-12 А” с бортовым номером “348” он увидел издали. Но он пошел сначала не к нему, а в другую сторону — туда, где на желтой щебенке стояли могучие серебристые машины. “Здравствуй. “Ил”, тяжелый, лайнер! Ждешь меня? С завтрашнего дня будешь моим”.
Взглянув на часы, он понял, что пора подавать самолет на посадку. Машина уже была заправлена и приготовлена к полету. Грант быстро осмотрел ее и уселся на пилотское место Ждать ему пришлось недолго. Дежурная тут же привела пассажиров. Трое, полным комплект. Ом успел разглядеть их, пока они подходили. Впереди шел щупленький человек, возраст его трудно было определить — лицо он закрыл темными защитными очками. Позади, держа в руках маленькие дорожные чемоданчики, двигались двое — рослый, крепко сколоченный молодой человек с открытым и добрым лицом, а рядом с ним плотный, точным, но тоже молодой пассажир. Одеты все трое были по-праздничному — широкие цветные пиджаки, галстуки на белых рубашках, узкие, отлично выутюженные брюки, модные остроносые туфли.
Грант открыл им дверцу:
— Насколько я понимаю, друзья, подается команда — доставить вас в Ехегнадзор?
— Вот именно, — сказал маленький.
Все трое внимательно, с непонятным интересом разглядывали пилота.
— В гости, наверно, едете?
— Вот это уже не угадал, — сказал маленький.
— Я это потому, что вы нарядные такие… Прошу садиться!
Пассажиры полезли в кабину. Рядом с Грантом сел маленький. Двое других устроились позади, причем рослый парень — в тесной кабине он казался просто огромным — занял место как раз за спиной пилота.
— Мы инженеры, — объяснил он густым, властным голосом, — назначены в Ехегнадзор работать. Пока что едем посмотреть… — Он усмехнулся. — Вы не бывали там?
— Бывал, почему же.
— Ну, и как там жизнь?
— Не пожалеете. Много фруктов. Вообще чудесно.
— И мы через полчасика там будем?
— Да, примерно так.
— Слышишь, Гарник? — Высокий чуть перегнулся и хлопнул маленького по плечу. — Пилот говорит, что там, где мы будем через полчаса, — там чудесно.
Все трое засмеялись.
— Значит, мы не пожалеем, что едем в такое хорошее место? — спросил маленький Гарник.
Гранту нравилось, что они такие веселые. Даже, может, чересчур возбужденные. Правда, от них чуть-чуть попахивало коньяком, но пьяные они не были, нет.
— Вот скоро вы и сами все увидите, — сказал Грант. — Вас там ждут? Будут встречать?
— Никто не ждет, но встретят как богов, это я ручаюсь. И тебя встретят не хуже, чем нас.
— Я сразу же обратно, — сказал Грант.
Они опять засмеялись. Маленький обернулся к высокому:
— Ты слышишь, Жорж? Он сразу же обратно!
— Он торопится, — сказал Жорж.
— А люди там ласковые, приветливые, — в том месте, куда мы едем? — Это спросил толстый.
— О людях не могу судить, потому что мало кого знаю.
— И фруктов поедим, да? — Это уж определенно.
— Ну, я вижу, ты хороший парень, — сказал маленький. Он опять повернулся к приятелям. — Вот, Жорж, судьба послала нам нилота, о каком можно лишь только мечтать — умницу и с хорошим характером. У тебя ведь хороший характер, правильно я определяю?
— Да как когда.
— Постарайся, чтобы у тебя оказался хороший характер. Сделай все возможное, чтобы не разочаровать меня.
Грант с улыбкой спросил:
— Вы устроились, друзья? Можно начинать рейс? Все у вас в порядке?
Перебивая друг друга, пассажиры закричали: “Да, да!”, закивали головой.
Грант надел наушники. Теперь не до шуток, долой болтовню, начинается работа. Он негромко проговорил в ларингофон:
— Триста сорок восьмой просит разрешения на взлет.
Диспетчер тут же отозвался, голос его мягко прошелестел в наушниках:
— Триста сорок восьмому взлет разрешаю.
Привычное движение руки — и машина пошла.
“Як-12 А” с бортовым номером “348”, налетали мы с тобой сотни тысяч километров. Возили мы с тобой грузы, возили почту. Видела и хорошую погоду, и в бурю попадали. Пять лет мы с тобой дружили. Теперь — прощальный толст.
Плывут под крылом самолета сады и виноградники Араратской долины. А вот и сам Арарат — два снежных купола. Близко, совсем близко, но это уже Турция. Посмотришь вниз — кружатся, поворачиваются деревенские улицы, будто провожают самолет. Блестит, искрится, играет река. Посмотришь вдаль — сияют под солнцем голубые цепи гор.
— Борт триста сорок восьмого. Высота — сто. Прошу разрешения встать на курс следования.
В наушниках знакомый голос диспетчера:
— Добро! Разворачивайтесь налево!
На часах — 8.05. Грант потянул на себя рычажок триммера и нажал ногой на педаль. Разворот на установленный курс он произведет, как всегда, плавно, спокойно…
Он почувствовал — рядом происходит что-то странное.
Непонятно-напряженным движением сидящий рядом с ним щуплый Гарник сорвал очки-светофильтры. Что-то сдавленно выкрикнул. Худо ему — заболел, что ли?
Чьи-то могучие руки схватили Гранта сзади за плечи. Эго его, должно быть, гнет назад и ломает рослый Жорж. Довольно же дурака валять! Холодная рука третьего пассажира хватает его за горло.
— Ребята, что вы делаете?! — кричит Грант. — Здесь не место для шуток, ну вас, в самом деле?
Он еще ничего не понимает. Пьяные они, что ли? Ведь самолет рухнет…
Н вдруг до пего доходит возбужденный голос Жоржа:
— Разворота не будет. Давай прямо.
— Куда же прямо? — отбивается Грант. — Там граница!
— Давай прямо. Объяснять еще тебе!
Только теперь он понял, чего требуют эти люди…
Да кто же они такие? Ведь только что улыбались, разговаривали…
Это бандиты! И он — одни против троих в кабине самолета. Откуда может прийти помощь? Даже радиосвязи нет…
На секунду ему удается вырваться из цепких рук.
— Сядьте по местам! — кричит он и резко разворачивает самолет в сторону аэродрома.
Его опять хватают за руки, за плечи.
— Ты чего? Не дури! — слышит он торопливый голос над ухом. — У тебя выбора нет. Сдохнуть хочешь? Ты же молодой…
Это правда. Он молодой. Он не хочет умирать.
— Ты за нас держись… В героях будешь ходить… Бери штурвал, дурак! Из-за чего тебе жизнь терять?
Грант яростно рвется из рук бандитов.
— Вы люди или вы кто?! — стонет он.
Холодная рука зажимает ему рот. Потом он видит нож, чувствует острую боль в правом боку. Еще один удар ножом в плечо. На шею ему накидывают обрезанный шнур радиотелефона и стягивают с сиденья назад, на колени пассажиров.
И он видит, как щуплый Гарник берет в свои руки штурвал самолета.
