До Луэны они добрались уже к вечеру. Хорошо, что горючего хватило. По дороге сделали всего одну остановку — чтобы перекусить. Оставшимися рационами Симонов поделился с пленными.
Ступин клялся, что на борту его самолета есть отличная жратва и выпивка, хватит всем. И вообще, во время полета они ни в чем не будут нуждаться. Разве что в женщинах. Но и это — дело поправимое. В Лусаке он знает отличный бордель с милыми и чистыми девочками. Туда они все по прилету закатятся, а платить за них будет он, господин Стайниц!
Евгений тихо спросил у Симонова:
— Что с ним делать будем?
Алексей Васильевич так же тихо ответил:
— Посмотрим. Дай сначала отсюда выбраться…
Он тоже думал о том, как группа будет прорываться к самолету.
Но все вышло очень изящно и без эксцессов. По дороге их армейский грузовик никто не остановил. А у ворот аэропорта Ступин сбегал в будочку, где укрывались от дождя караульные, потом сам створки распахнул и сам же их закрыл. Грузовик покатил прямиком к стоявшему на краю поля «Фалькону-200».
Оказалось, что самолет на время отсутствия шефа и пилота охранял еще один человек из экипажа. Завидев в иллюминатор мокрого Ступина, яростно размахивающего руками, он тут же гостеприимно распахнул дверь.
Евгений внимательно следил за бывшим сослуживцем, ибо именно сейчас он мог выкинуть какой-нибудь номер, чтобы улететь самому, а остальных бросить на взлетном поле.
Но ничего не случилось. Вся команда забралась в уютное и сухое нутро самолета-игрушки, и Ступин тут же начал командовать своими подчиненными. Мыкола, переодевшись во все сухое, убежал в кабину пилота — готовиться к взлету. Второй член экипажа — Степан — в это время доставал из каких-то потаенных шкафов одежду для хозяина и гостей. Свои мокрые и грязные тряпки они свалили в углу салона.
— Он правда твой? — спросил Евгений у Ступина, который копался в недрах бара, примериваясь, с какой бутылки начать.
— Ну что ты! На кой ляд мне постоянно иметь самолет? Я хоть и не бедствую, но все же это накладно. Арендую для деловых поездок. Довольно удобно и не так дорого, как может показаться.
— А я думал, что ты совсем уже крутой миллионер, — разочарованно протянул Миронов.
— Ну, крутой, не крутой, но все же да, действительно миллионер. А ты что, денег хотел попросить?
— На хрена мне твои деньги?! — вдруг разозлился Евгений. — Мне своих хватает! Ты подумай, нужны ли будут тебе миллионы, когда в тюрьме окажешься!
— Ты все-таки не оставляешь мысли засадить меня за решетку? — разогнулся от бара Ступин. — А может, все-таки договоримся? Я перечислю на счета, которые вы трое мне укажете, кругленькие суммы, а своему начальству доложите, что не нашли меня. Растворился, мол, в воздушном океане…
Он засмеялся, но тут же оборвал свой смех.
— Это серьезное предложение. Подумай хорошо, с товарищами посоветуйся. В любом случае, я, в благодарность за спасение, вас отсюда вывезу.
Из кабины выглянул пилот Мыкола.
— Можем лететь. Заправлены под завязку, местная вышка «добро» дает. Только сомневается насчет погоды.
— Запускай! — приказал Ступин. — Им тут вообще все по барабану. Стоянка и обслуживание оплачены, а остальное их не касается. Как ты, сможешь взлететь?
— Да нечего делать, — улыбнулся летчик. — Наша птичка и не в такую погоду летать может!
— Тогда поехали!
Ступин повернулся к гостям.
— Внимание! Быстренько наливайте себе чего хотите и рассаживайтесь. Сейчас будем взлетать.
Недолго думая все последовали совету. Даже Симонов не удержался и плеснул чего-то в стакан.
— Сколько до Лусаки лету? — спросил Загайнов у Евгения. Он не стал брать крепкое, ограничился пивом. Но его все равно налил в стакан. Обстановка не располагала к распитию из горлышка.
Миронов задумчиво, посмотрел на товарища и пожал плечами.
«Фалькон», ревя двигателями и разбрызгивая из-под колес воду, несся по полосе. Разгонялись долго, и Евгению начало казаться, что самолет не сможет взлететь и врежется в деревья на дальнем конце аэродрома. Но вот ощутимо задрался нос машины, и Миронов понял, что они уже в воздухе. Самолет круто накренился, делая вираж и пробивая низкие облака. А через несколько минут в иллюминаторы ударило солнце. Началась дорога домой.
Спустя час Симонов пошел в кабину пилота и связался с Парклендом. Тот чуть не зашелся в истерике, но обещал встретить самолет в аэропорту Лусаки. Новость была хорошей, и по этому поводу решено было выпить еще. А потом Евгения вдруг сморил сон.
…Проснулся Миронов оттого, что кто-то похлопывал его по щеке.
— А? Что? — подскочил он и понял, что все еще сидит в салоне самолета, а перед ним стоит улыбающийся сержант Коннор.
— Джек? Какого черта?… — язык ворочался тяжело, и во рту был какой-то неприятный привкус.
— Хватит спать, русский самоубийца! — заржал Коннор. — Ох, и нажрались вы, наверное, раз так долго спите. Ваш приятель тоже был на взводе, но на ногах еще держался.
— Какой приятель? — не понял сначала Евгений, но потом сообразил. — Где он?
— Уехал, сказал, что у него дела. Записку оставил, потом прочтешь. Давай, буди своих. Там Паркленд с Гордоном землю роют от нетерпения. Как вам удалось выбраться? Мы уже думали, что вы погибли. Новость слышали? Хотя откуда?
Голова у Евгения еще плохо работала. Хитроумный Ступин обезопасил себя, подмешав им в напитки чего-то снотворного. А по прилету, сдав своих пленителей с рук на руки американцам, спокойно слинял от греха подальше. Вот же зараза!
— Какая еще новость? — спросил Миронов.
— Радио Луанды сообщило! Правительственные войска все-таки ущучили этого Савимби и грохнули его без нашей помощи! Представляешь, нужно было только несколько дней спокойно подождать в отеле — и все! А так вам пришлось по джунглям бегать.
Евгений открыл было рот, чтобы сказать, что все было совсем не так, но вовремя одумался. Какого черта? Ведь ни за что не поверит эта здоровенная американская дубина, что трое русских смогли без помощи его и остальных с блеском выполнить сложнейшее задание. И доказательств никаких у них не имеется…
Он повернул голову и заметил предостерегающий взгляд Симонова. Алексей Васильевич как бы говорил: «Молчи! Ни звука!»
Миронов кивнул понимающе и сказал Коннору:
— Вот и отлично! А то грех бы на душу взяли. Каким бы этот Савимби ни был, все равно живая душа.
Рядом послышался зевок. Это проснулся Загайнов.
— Что-то меня сморило. Устал, как собака. О, а этот, как его, Стайниц где?
— Сбежал твой Стайниц, — усмехнулся Евгений. — Плохо ты его караулил. Вот, записку оставил.
