— Вот куда мы направляемся, мистер Белл. Это мост сократит путь через Каскадные горы. Я нанял лучшего инженера, Франклина Мувери, заставил его, отошедшего от дел, вернуться к работе, чтобы он построил лучший к западу от Миссисипи мост, и Мувери почти закончил его. Чтобы сберечь время, я строю мост уже сейчас, пустив рабочие поезда по заброшенной линии из пустыни Невады; раньше по ней вывозили древесину. — Он показал на карту. — Когда пробьем здесь гору — туннель № 13, — мост уже будет нас ждать. Скорость, мистер Белл. Скорость важнее всего.
— У вас есть обязательный срок сдачи? — спросил Белл.
Хеннеси пристально взглянул на Джозефа Ван Дорна.
— Надеюсь, ваши детективы сберегают тайны так же надежно, как мои юристы?
— Еще надежней, — ответил Ван Дорн.
— Да, такой срок есть, — сказал Хеннеси Беллу.
— Он установлен вашими банкирами?
— Нет, не этими дьяволами. Матерью природой. Идет старуха-Зима, и, когда она приходит в Каскады, строительство прекращается до весны. Мне доверяют куда больше, чем прочим железнодорожникам, но если до наступления зимы я не соединю путь через Каскады с мостом через каньон, даже мой кредит доверия иссякнет. Между нами, Белл, если продвижение остановится, я после первого же снегопада утрачу всякий шанс завершить строительство кратчайшего пути.
Джозеф Ван Дорн сказал:
— Будьте спокойны, Осгуд. Мы остановим негодяя.
Но Хеннеси не успокаивался. Он схватил чертеж, словно собирался его порвать.
— Если саботаж остановит меня, пройдет не меньше двадцати лет, прежде чем кто-нибудь снова решится одолеть Каскады. Это последнее препятствие на пути на Запад, и только у меня хватает смелости его преодолеть.
Исаак Белл не сомневался в том, что старик любит железные дороги. Не забыл он и собственный гнев, вызванный мыслью о том, что Саботажник снова может погубить ни в чем не повинных. Невинные священны. Но прежде всего он помнил об Уише Кларке, который небрежно, словно это было самое обычное дело, встал на пути ножа, предназначенного Беллу. И детектив сказал:
— Обещаю остановить его.
Хеннеси долго смотрел на него, словно оценивая. Потом медленно опустился в кресло.
— Я рад, мистер Белл, что расследованием будет руководить человек вашего ранга.
Посмотрев в поисках одобрения на дочь, Хеннеси понял, что та разглядывает богатого детектива с влиятельными связями, словно новую гоночную машину, которую попросит купить ей к следующему дню рождения.
— Сынок, — спросил он, — а есть ли на свете миссис Белл?
Белл уже заметил внимание молодой женщины к его особе. Конечно, лестно, заманчиво… но он не принял это на свой счет. Он догадывался, что ее заинтересовало. Вероятно, он первый мужчина, которым ее отец не в состоянии командовать.
Ее внимание и желание отца благополучно выдать дочь замуж требовали, чтобы джентльмен ясно высказал свои намерения.
— Я обручен и вскоре женюсь, — ответил он.
— Обручены? И кто она?
— Она живет в Сан-Франциско.
— Как она пережила землетрясение?
— Потеряла кров, — загадочно ответил Белл.
Он прекрасно помнил их первую ночь вместе. Она закончилась внезапно, когда от толчка кровать полетела через комнату, а пианино Марион выпало через стену на улицу.
— Марион осталась там, она заботилась об осиротевших детях. Теперь, когда все позади, она вернулась к своей профессии газетчика.
— Вы назначили день свадьбы? — спросил Хеннеси.
— Свадьба скоро, — ответил Белл.
Лилиан Белл восприняла это «скоро» как вызов.
— Сан-Франциско далеко.
— Тысяча миль, — подтвердил Белл. — И большая их часть — медленные подъемы и бесконечные русские горки по хребтам Сискии. Собственно, это главная причина строительства кратчайшего пути через Каскады: он на целые сутки сократит дорогу, — добавил он, искусно уводя разговор от своего брака к саботажу. — Это напомнило мне, что полезно бы иметь постоянный бесплатный билет.
— Я сделаю лучше, — сказал Хеннеси, вскакивая. — Вы получите свой билет — беспрепятственный бесплатный проезд в любом поезде. Я также дам вам письмо, подтверждающее ваше право брать «особый» поезд и отправляться в любом нужном вам направлении. Отныне вы работаете на железной дороге.
— Нет, сэр. Я работаю в агентстве мистера Ван Дорна. Но обещаю достойно использовать «особые» поезда.
— Мистер Хеннеси снабдил вас крыльями, — сказала миссис Комден.
— Если бы я только знал, куда лететь… — Прекрасная Лилиан улыбнулась. — Или к кому.
Когда снова застучал телеграфный ключ, Белл кивнул Ван Дорну. Они незаметно вышли из вагона на платформу. На станции, вздымая снег и шлак, дул холодный северный ветер.
— Мне понадобится много людей.
— Сколько угодно. Кто нужен?
Исаак Белл перечислял долго. Ван Дорн слушал, одобрительно кивая. Закончив, Белл добавил:
— Я бы хотел сделать нашей штаб-квартирой Сакраменто.
— Я думал, ты рекомендуешь Сан-Франциско.
— По личным причинам — да. Я предпочел бы быть в одном городе с невестой. Но от Сакраменто быстрей добираться по железной дороге до Тихоокеанского побережья и до внутренних штатов. Можем мы собраться у мисс Энн?
Ван Дорн не скрывал изумления.
— Почему ты хочешь организовать встречу в борделе?
— Если у этого Саботажника охвачена вся железная дорога, у него должны быть обширные связи в преступном мире. Я не хочу, чтобы наши силы собирались в заметном месте, пока не пойму, что ему известно и откуда он это знает.
— Я уверен, Энн Паунд найдет для нас место в одной из своих гостиных, — сдержанно ответил Ван Дорн. — Если ты считаешь, что так лучше. Но скажи, узнал ли ты что-нибудь сверх того, что рассказал Хеннеси?
— Нет, сэр. Но у меня такой чувство, что Саботажник чрезвычайно бдителен.
Ван Дорн молча кивнул. Он по опыту знал, что когда у такого опытного детектива, как Белл, возникает «чувство», оно бывает основано на небольших, но красноречивых мелочах, которых обычный человек даже не заметит. Потом он сказал:
— Очень жаль Алоизиуса.
— Да, для меня это потрясение. В Чикаго он спас мне жизнь.
— А ты ему в Новом Орлеане, — возразил Ван Дорн. — И потом на Кубе.
— Он был отличный детектив.
— Когда трезв. Но пьянством сводил себя в могилу. И от этого ты его спасти не мог. Хотя старался.
— Он был лучшим, — упрямо сказал Белл.
— Как он погиб?
— Тело нашли под завалом. Очевидно, Уиш оказался там, где взорвался динамит.
Ван Дорн печально покачал головой.
— У этого человека было безошибочное чутье. Даже у пьяного. Очень не хотелось его увольнять.
