– Сказали, что придут завтра утром.
– Чёрт… – сказал Сергей. – Целую ночь без окна, нас же комары сожрут…
– Вот если бы у вас окно открыто было, – назидательно произнёс Глеб, – то тогда бы его взрывной волной не вырвало. Мы с открытыми окнами спим.
– А комары?
– Привыкли уже. Вы тоже привыкайте.
– Попробуем… – без особого энтузиазма согласился Комов.
Глава 2
Арджан Хайдарага. Знаменательный день
Арджан сидел, удобно прислонившись спиной к стволу старого дерева, и бездумно покусывал длинный стебелёк сорванной травинки. Солнце начинало клониться к закату, его лучи уже не обжигали, они вязли в густой листве, дробились на золотые пятна, покойно ложившиеся на землю. Высокое небо, казавшееся днём застиранно-выгоревшим, постепенно набирало глубокую голубизну. Было тихо, только беззаботные кузнечики настырно пилили свою незатейливую мелодию, да невидимая Арджану пичуга время от времени начитала выводить длинную руладу, потом сбивалась и смущённо замолкала.
В последнее время мгновения, когда можно отдаться покойному ничегонеделанию, возникали нечасто, и Хайдарага наслаждался минутами отдыха. Ещё час, два, пусть несколько часов, и безделье закончится. Чем придётся заниматься, какое дело поручит ему дядя Эрвин? Неизвестно, да и голову над этим ломать не стоит – всё равно не угадаешь. А значит, нет смысла пытаться забежать вперёд по реке времени – в нужную минуту всё прояснится, останется только аккуратно и точно выполнить приказ.
Узнать бы, куда утекает время? Может быть, существует некая загадочная нить – потянешь за неё, и ушедшие годы послушно вернутся, а с ними и былые ощущения, переживания, чувства…
Арджан улыбнулся. Рано ему ещё предаваться воспоминаниям. Ой, рано! Вся жизнь впереди, а она благодаря дяде Эрвину теперь наполнена смыслом до краёв. Даже не верится, что меньше года назад всё было по-другому.
Тогда тоже был такой же ясный день, только лето уже уверенно шагало на встречу с осенью – всё чаще опускались на землю жёлтые листья, выгоревшая трава заметно пожухла, ветер приносил с собой ощущение неласковой прохлады…
Арджан вместе со своим другом Далматом Папакристи любил подниматься в горы, окружающие Приштину. Они неспешно проходили мимо красивых особнячков, выше, выше, и вот уже город расстилался перед ними – вдалеке серебрилась водная гладь Ситницы, рвались в небо новые многоэтажки, жуками проползали по улицам автомобили. У друзей было излюбленное место – большой плоский валун, укрытый под сенью могучего дуба. Жёсткие листья великана покрывали землю толстым слоем, созревшие жёлуди то и дело звонко шлёпали по камню. Порой серо-коричневый кругляш попадал в голову кого-нибудь из приятелей, тогда оба заливались радостным смехом, а неудачник украдкой почёсывал макушку.
Давно они облюбовали это местечко, ой, давно! Как только подросли, и родители стали разрешать мальчуганам выбирать место для игр по своему усмотрению. Старый валун услышал немало секретов, не предназначенных для посторонних ушей. Камень никому ничего не расскажет, дуб – тоже. На них можно положиться. Да и друг на друга тоже. Арджан с Далматом это знали. Ни один из них товарища не предаст…
Вот только время наивных детских мечтаний ушло безвозвратно. Жизнь переломилась: на смену прежней нудноватой, но спокойной размеренности пришло неуютное беспокойство. Чем заниматься? Как жить дальше? Ответы на эти непростые вопросы не могли найти люди куда более опытные, чем вчерашние школьники.
– И всё-таки нужно учиться дальше, – в который раз высказался Далмат.
– Где? – лениво осведомился Арджан.
– Ай! – недовольно всплеснул руками Папакристи. – Можно подумать, на нашей Приштине и Косово свет клином сошёлся. Уехать за границу, и дело с концом!
– Ну да, нас же там ждут… С утра до ночи переживают: где эти два талантливых албанских парня? Жильё выстудилось, еда засохла, профессора университетов все глаза повыплакали. Не смеши меня! Чтобы уехать за границу, нужно деньги иметь.
– Бардхил уехал… – возразил Далмат.
– И что он там делает? Улицы подметает. Можно подумать, в Приштине мусора нет…
– Может, в столицу уехать? – неуверенно предположил Папакристи. Немного помолчал и добавил: – В Белград.
– К сербам? – удивился Арджан. – Тебе что жить надоело? Здесь не знаем, как от них сдыхаться, а ты готов голову в их ярмо засунуть? Лучше уж сразу удавиться!
– Да чем тебя вечно сербы не устраивают? – буркнул Далмат. – Люди, как люди.
– Ага! И отмутузили они тебя, когда ты попробовал за Волгицей приударить, вполне по-людски. Или забыл уже?
– Нашёл, что вспоминать! – щёки Папакристи окрасил густой румянец стыда. – Ну, отлупили меня пацаны за то, что на их улицу ходить повадился, и что с того? В этом-то зачем какой-то особый смысл искать?
– Добрый ты… – неодобрительно протянул Арджан. – Всем всё готов простить. Только сдаётся мне, что не будь ты албанцем, могло по-другому обернуться.
– А-а… – махнул рукой Далмат, но больше спорить не стал.
И Арджану говорить не хотелось – очень уж хорошо было вокруг. Природа жила своей извечной жизнью, её не интересовали человеческие заботы и проблемы. В голове Хайдараги мелькнуло: «Да провались всё пропадом! Потом определимся. Не сегодня судьба решается и не завтра…»
Как же он ошибался! Впрочем, чему удивляться? Жизнь никогда не предупреждает: «Готовься, этот миг имеет для тебя особое значение!» Только время способно всё расставить по местам…
– Э-э-э! – донеслось издали.
– Что там? – равнодушно осведомился Арджан. Нагретый солнцем камень приятно грел спину, шевелиться было лень.
– Фатмир бежит. Сын тётки Генты, – сообщил привставший Далмат и предположил: – Наверное, ты матери понадобился.
– Перебьётся… Только из дому выйдешь, уже квохтать начинает.
– Предположим, из дому ты ещё вчера ушёл, – педантично уточнил Папакристи и укорил друга: – Говорил я тебе утром: давай заглянем, вдруг что нужно.
– Да что ей может понадобиться? – разозлился Хайдарага. – Наверняка опять какую-нибудь ерунду придумала…
– Арджан! Эй, Арджан! – издалека закричал подбегающий к ним мальчишка. – Быстро иди домой!
– Зачем? – осведомился Далмат, поскольку друг его только невнятно что-то пробормотал.
– Дядька к нему приехал, – пояснил, почёсывая вечно разбитые коленки, Фатмир и вприпрыжку помчался прочь.
– Какой такой дядька? – спросил Папакристи.
– Не знаю… – озадаченно почесал в затылке Арджан. Встретил взгляд друга и пояснил: – Правда, не знаю. Был у матери младший брат, но о нём с восемьдесят первого года ни слуху ни духу. Тогда его вроде бы посадили.
