– Мы должны почтить память героев! – Яковлев рывком поднялся и надел фуражку. – Срочное всплытие! Затем включить все прожектора! Передать приказ Денисенкову.
Он выбежал из командирского отсека, прошел на центральный пост и встал у трапа. Сжатый воздух с шипением ворвался в балластные цистерны, вытесняя оттуда воду. Корпус завибрировал, нос круто задрался вверх, крупнейшая подводная лодка советского военно-морского флота резко пошла на всплытие. И, вынырнув на поверхность, «Дельта», а затем «Чарли» мгновенно залили все вокруг ярким светом своих прожекторов.
Точно так же поступили и американцы. Из воды показались рубки, а затем корпуса их подводных лодок, на замерших эсминцах и фрегатах вспыхнули прожектора, с барражировавших над советскими подводными лодками вертолетов к ним также потянулись лучи света.
Стоя на мостике ходовой рубки, Яковлев несколько минут молча смотрел на расплывшееся по воде огромное масляное пятно и плавающие в нем обломки «Виктора». А затем произошло нечто совершенно невиданное: команды «Дельты II» и бесшумно скользившей рядом с ней «Чарли» поднялись на палубы и выстроились как на параде, трубач «Дельты» громко протрубил прощальный марш, и множество сжатых кулаков взвились в воздух. Они прощались с погибшими товарищами.
На палубе плавучего дельфинария Краун с торжественным видом приложил руку к козырьку фуражки.
– Можно говорить все что угодно, – пробурчал он, – но русские умеют чтить своих героев – пусть даже те, кто сейчас покоится на дне океана, вовсе не желали себе героической смерти. Какое же все-таки дерьмо эта политика!
Когда прожектора погасли и все остальные члены экипажа спустились вниз, Яковлев остался на машине и, сжимая в отчаянии кулаки, с бессильной яростью продолжал смотреть на нефтяные разводы на воде. Он утешал себя тем, что настанет время, и весь западный мир содрогнется от ужаса, узнав, что у русских есть новое страшное подводное оружие.
На базовом судне Финли, узнав о гибели Ронни, с шумом выдохнул воздух, его рука соскользнула с плеча Хелен, и он медленно осел на палубу. Кларк подхватил его и оттащил в каюту, где спешно вызванный судовой врач сделал ему укол, но это не помогло. Финли вдруг начал крушить мебель, биться головой о стенку, и Кларк понял, что ничего не остается, как нанести ему четыре мощных нокаутирующих удара.
– У него опять начался припадок, – сказал Кларк Хелен, крепко держа ее за плечи и не подпуская к тихо стонущему в углу каюты Финли. – Мы давно подозревали, что у этого здоровяка нервы как у истеричной девчонки.
Через неделю Финли в смирительной рубашке посадили в самолет и отправили в Сан-Франциско. Хелен хотела на прощание поцеловать его, но он отвернулся и зарычал как зверь.
Прошло полгода, и на военно-морской базе в Сан-Диего состоялась торжественная церемония. На ней присутствовали Хаммерсмит, Линкертон и Краун, специально прилетевший сюда со всеми офицерами своего штаба.
Моряки и морские пехотинцы замерли, вытянув руки по швам. Оркестр заиграл государственный гимн. На мачтах вокруг выложенного гранитом плаца затрепетали на ветру флаги. У самого берега покачивался на волнах плавучий дельфинарий. В середине плаца стоял пока еще зачехленный памятник, стропы от которого тянулись прямо к бассейну с дельфинами.
Ролингс и его группа выполнили свою задачу. Результаты их исследований легли в основу новой обширной программы подготовки дельфинов для последующего использования их в военных целях. Были уже отобраны пятьсот дельфинов и созданы пять учебно-тренировочных центров.
Все участники эксперимента на Уэйке вернулись в Сан-Диего. Узнав об этом, молодожен Тед Фарроу тут же попросил перевести его туда. «Если родится мальчик, – сказал он Юмахане, которая была уже на седьмом месяце, – назовем его Ронни! Ведь дельфин спас мне жизнь».
Под звуки государственного гимна четыре дельфина под командованием Робби с силой дернули за стропы, и чехол медленно сполз с памятника. Фарроу, замерший в ожидании в бассейне, прижал к себе Робби и закусил губу, еще немного – и он готов был заплакать.
На цоколе золотыми буквами было выбито: Сержант Ронни служил на Уэйке в составе 1-й роты «Лордов моря». Погиб за отечество.
Под глухие звуки барабанного боя адмиралы Линкертон, Буви, Хаммерсмит и Эткинс возложили венки к подножию памятника. Впервые за всю историю США их президент тоже решил почтить память животного и прислал от себя лично венок.
Последним к памятнику подошел адмирал Краун. В руках он держал кадку с пальмой. Она росла на берегу бухты Флиппер-Пойнт, где так любил плескаться и играть Ронни. Он постоял возле его постамента, а затем встал по стойке «смирно», отдал честь и, сгорбившись, поднялся по сходням на палубу дельфинария.
– Просто какая-то рыба… – пробормотал Ролингс, и уголки его рта дрогнули.
– Краун внешне всегда был крепким орешком, – Кларк подобно Фарроу также закусил губу, – но в душе он мягкий как воск.
Голос капитана Дженкинса гулко пророкотал над бассейном, и дельфины мгновенно сгруппировались по ротам. Они выстроились в несколько рядов – впереди толстый Робби, и под звуки военно-морского марша начался парад в честь Ронни – первого в мире дельфина, которому поставили памятник.
Хелен стояла чуть в стороне от бассейна и в каком-то оцепенении наблюдала за происходящим. Ее хотели освободить от всех работ, но она умолила Ролингса разрешить ей остаться.
– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, Хелен. – Тихий голос Крауна на мгновение оторвал ее от печальных мыслей. – Вот вам мой отцовский совет: как можно скорее выходите замуж.
– За кого? За дельфина, сэр? – с горечью спросила она.
– За того, кто сумеет заставить вас забыть о дельфинах. Знаю, что вы пока не верите в это. И все же попробуйте. Ролингс настоял на том, чтобы вас отстранили от всех работ, связанных с дельфинами, и перевели в отдел морских черепах. Что из этого выйдет, не знаю. Вряд ли морских черепах собираются превратить в броненосные крейсера. – Краун ласково погладил узкое плечо Хелен. – Господи ты боже мой – вы ведь теперь должны всей душой возненавидеть дельфинов…
– Джон искренне любил меня и поэтому убил своего соперника. Но ведь тысячи людей совершают убийства из ревности, не так ли?
– Хелен! Как вы можете сравнивать животное с…
– Сэр! Джон мертв, а Финли уже никогда не выйдет из стен психиатрической больницы. – Она еще раз окинула взглядом сверкающую на солнце гладь океана и стоявших в почетном карауле моряков и морских пехотинцев 11-го флота. – У меня теперь другая задача, сэр. Джону, Гарри, Робби, Финли и всем нам столько довелось пережить за эти два безумных года. Я хочу написать об этом книгу…
