Как мы уже сказали, к нему только что приехал курьер, посланный Бражелоном. Бражелон писал де Гишу. Граф дважды перечитал письмо Рауля, которое произвело на него глубокое впечатление.
– Странно! Странно! – шептал он. – Какими могучими средствами судьба влечет людей к цели!
И, отойдя от окна, – поближе к свету, он в третий раз перечитал это письмо, строки которого жгли его мозг и глаза.
«Кале,
Дорогой граф!
Я встретил в Кале г-на де Варда, который был тяжело ранен на дуэли с герцогом Бекингэмом.
Де Вард, как вы знаете, человек храбрый, но мстительный и злобный.
Он говорил мне о вас, уверяя, что очень к вам расположен; говорил также о принцессе, которую он находит красивой и любезной. Он догадался о вашей любви к известной вам особе.
Он говорил также о той, кого я люблю, и выразил мне большое сочувствие, сопровождая его такими темными намеками, что я сперва испугался, но потом приписал их его привычке держаться таинственно.
Дело вот в чем.
Он получил из Фонтенбло известия. Вы понимаете, их мог сообщить ему только г-н де Лоррен.
Говорят, так сообщается ему в этих известиях, что в сердце короля произошла перемена. Вы знаете, кого это касается. Кроме того, сообщается в этих же известиях, говорят об одной фрейлине, которая дает повод к злословию.
Эти неопределенные фразы отняли у меня сон. Я пожалел, что мой характер, прямой и слабый, несмотря на известную долю упрямства, помешал мне ответить на эти утверждения.
Так как г-н де Вард уезжал в Париж, то я не стал его задерживать объяснениями. Сознаюсь откровенно, мне казалось неделикатным подвергать допросу человека, раны которого едва зарубцевались.
Короче говоря, он уехал – уехал, по его словам, для того, чтобы посмотреть на любопытное зрелище, которое, наверное, в самом скором времени будет представлять двор. Прощаясь, он поздравил меня и выразил соболезнование. Я не понял ни того, ни другого. Я был сбит с толку своими мыслями и недоверием к этому человеку, недоверием, которого, как вам хорошо известно, я никогда не мог преодолеть.
Но едва он уехал, мой ум прояснился. Невозможно предположить, чтобы человек с таким характером, как де Вард, не подлил некоторой дозы яду в свои разговоры со мной. Поэтому в таинственных словах г-на де Варда, наверное, вовсе нет таинственного смысла, который я мог бы приложить к себе или к известной вам особе.
Принужденный, по приказанию короля, немедленно ехать в Англию, я не имею никакого намерения бежать за г-ном де Вардом, чтобы получить объяснение его недомолвок; но я посылаю вам курьера и пишу письмо, из которого вы узнаете обо всех моих сомнениях. Выступайте от моего имени; я размышлял, вы действуйте.
Господин де Вард скоро приедет в Фонтенбло; узнайте же, что означают его намеки, если только вам это неизвестно. Г-н де Вард уверял также, будто герцог Бекингэм уехал из Парижа, осчастливленный принцессой. В ответ на эти слова я немедленно обнажил бы шпагу, если бы не находил, что служба королю обязывает пренебрегать личными счетами.
Сожгите это письмо, которое вам доставит Оливен.
Оливен воплощение верности.
Очень прошу вас, дорогой граф, напомнить обо мне мадемуазель де Лавальер, ручки которой я почтительно целую.
Обнимаю вас.
Виконт де Бражелон».
«Р.S. Если случится что-нибудь серьезное, – все следует предвидеть, дорогой друг, – пошлите в Лондон курьера с одним только словом: „Приезжайте“, – и я буду в Париже через тридцать шесть часов после получения вашего письма».
Де Гиш вздохнул, сложил письмо в третий раз и, вместо того чтобы сжечь его, как приказал Рауль, спрятал его в карман.
Ему хотелось еще несколько раз перечитать эти строки.
– Сколько тревоги и вместе с тем какое доверие! – прошептал граф. – В этом письме вся душа Рауля; он забывает в нем о графе де Ла Фер и говорит о своем уважении к Луизе. Ах, – продолжал де Гиш с угрозой, – вы вмешиваетесь в мои дела, г-н де Вард? Хорошо же, я займусь вашими! Бедный Рауль, твое сердце поручает мне сокровище; я буду охранять его, не бойся!
Дав такое обещание, де Гиш послал за Маликорном с просьбой явиться к нему как – можно скорее.
Маликорн тотчас же явился; его поспешность была первым следствием беседы с Монтале.
Чем больше расспрашивал де Гиш, тем больше разгадывал Маликорн его намерения. В результате, после двадцатиминутного разговора, в течение которого де Гиш рассчитывал узнать всю правду о Лавальер и о короле, он узнал только то, что видел собственными глазами. Между тем Маликорн узнал или угадал, как вам будет угодно, что у Рауля рождаются подозрения и что де Гиш собирается стеречь сокровища Гесперид. Маликорн согласился принять на себя роль дракона.
Де Гиш вообразил, будто он сделал все для своего друга, и теперь занялся собой.
На другой день вечером стало известно о возвращении де Варда и о посещении им короля. После этого визита выздоравливающий должен был посетить принца, Де Гиш поспешил к принцу.
Глава 19.
КАК ДЕ ВАРД БЫЛ ПРИНЯТ ПРИ ДВОРЕ
Принц принял де Варда с такой отменной благосклонностью, которую внушает человеку легкомысленному надежда на получение интересных новостей.
Де Варда никто не видел целый месяц, так что он был лакомым блюдом.
Обласкать его означало прежде всего проявить неверность по отношению к старым друзьям, а в неверности всегда заключена какая-то прелесть; кроме того, такой лаской можно было загладить былые недоразумения. Итак, принц принял де Варда весьма милостиво.
Шевалье де Лоррен, очень боявшийся соперника, но уважавший в нем характер, во всем схожий с его собственным, но более отважный, – шевалье де Лоррен встретил де Варда еще ласковее, чем принц.
Как мы уже сказали, любимцем принца был также де Гиш, но он держался немного в стороне, терпеливо – ожидая, когда кончатся все эти нежности.
Разговаривая с гостями принца и даже с самим принцем, де Вард не терял из виду де Гиша; инстинкт подсказывал ему, что де Гиш пришел ради него. Поэтому, поздоровавшись со всеми, де Вард тотчас же направился к де Гишу. Они обменялись друг с другом самыми изысканными приветствиями.
После этого де Вард вернулся к принцу и его свите.
Среди всеобщих поздравлений с счастливым возвращением было доложено о приходе принцессы.
Принцесса уже знала о приезде де Варда, Ей были известны все подробности его путешествия и дуэли с Бекингэмом. Она не без удовольствия собиралась присутствовать при сообщении, которое должен был сделать ее враг. Принцесса пришла в сопровождении нескольких фрейлин.
Де Вард самым любезным образом приветствовал принцессу и, как бы открывая враждебные действия, объявил о своей готовности рассказать о герцоге Бекингэме.
Это был ответ на холодный прием принцессы. Нападение было энергичное; принцесса почувствовала удар, но сделала вид, что он не попал в цель.
Она мельком взглянула на принца и на де Гиша. Принц покраснел, де Гиш побледнел. Принцесса сохранила бесстрастный вид, однако, сознавая, сколько неприятностей может причинить ей этот враг, она с улыбкой наклонилась в сторону путешественника, который заговорил о чем-то другом.
Принцесса была смела, даже неосторожна; при всяком отступлении неприятеля она устремлялась вперед. После минутного замешательства она бесстрашно бросилась в огонь.
– Вы очень страдали от ран, господин де Вард? – спросила она. – Мы здесь узнали, что вам не посчастливилось и вы были ранены.
Теперь де Варду пришла очередь вздрогнуть; он поджал губы.
– Нет, принцесса, я почти не чувствовал боли.
– Однако в такую страшную жару…
– Морской воздух освежает, принцесса; кроме того, у меня было одно утешение.
– Вот как! Тем лучше!.. Какое же?
– Знать, что мой противник страдает больше меня.
– О! Он был ранен серьезнее вас? Я этого не знала, – заметила принцесса с полнейшим бесстрастием.
– Вы ошибаетесь, принцесса, или, вернее, делаете вид, что ошибаетесь.
Его тело не испытывало такой боли, как мое, зато было задето его сердце.
Де Гиш понял, к чему клонилась борьба: он сделал принцессе знак, умоляя ее прекратить состязание. Но принцесса, не отвечая графу и делая вид, что не замечает его, спросила, продолжая улыбаться:
– Как, разве герцог Бекингэм был ранен в сердце?
До сих пор я думала, что раны в сердце неизлечимы.
– Увы, принцесса, – с изысканной любезностью отвечал де Вард, – все женщины убеждены в этом, и потому они так самонадеянны.
– Вы неправильно поняли его, моя милая, – нетерпеливо заметил принц.
– Господин де Вард хочет сказать, что герцог Бекингэм был ранен в сердце не шпагой, а другим оружием.
