Заклей им рты. А я пока спущусь вниз, возьму что-нибудь с собой.
Бармен принес мне тушеную оленью ногу. Но не отдал ее. Он сказал:
— Вы заплатите сейчас? Хозяин просил передать вам, чтобы вы заплатили перед отъездом.
Я печально вздохнул.
— Но я еще не уезжаю.
— Вы сказали, чтобы я приготовил вам чего-нибудь к отъезду, — сказал бармен.
— Я так сказал? Ну, хорошо, — я немного покашлял в кулак и опять пошел наверх. У этих девушек должны быть деньги. Скорее всего, они у них есть. Не могут же они без денег ловить преступников. Сейчас мы этих дамочек хорошенько обыщем.
Я быстро поднялся наверх и толкнул дверь в комнату. Катя и Настя сидели с заклеенными ртами. Анд курил за столом с маленькой чашечкой кофе в руке.
— Все нормально? — спросил я. И тут же добавил; — Быстрее уходим.
— Этих ментовских шлюх прикончить?
— Примотаем их скотчем к спинкам кроватей. Пусть лежат здесь, как мухи в паутине. Но сначала их надо обыскать. А то нам нечем рассчитаться.
— Давай, ты вяжи мою, а я твою.
Я приблизился к Кате и получил удар ногой в пах. Я согнулся, переждал боль и сказал:
— Надо было их замочить.
— Что, так больно? — иронично-ласково спросила Катя. И тут же добавила: — До свадьбы заживет.
Я ударил ее по лицу ладонью. Оплеуха получилась очень звонкой и прилипчивой. Катя откинулась на кровать. Я не выдержал, упал на нее и начал задирать ей юбку. Вдруг Катя обхватила меня обеими руками и крепко прижала к себе.
— Как она освободилась? — прохрипел я в подушку.
— Все кончено, малыш, — услышал я сзади голос Насти.
Я обернулся и краем глаза увидел, что Анд стоит с ней в обнимочку.
— Ты что же это делаешь, идиот?! Предатель. А я еще хотел позвать его на помощь. Ну сейчас вы все у меня получите! — я попытался просунуть правую руку к поясу и вытащить браунинг. Катя прижалась ко мне еще плотнее.
— Андестенд, свяжи нашего барашка, — сказала Настя. — Руки ему назад и скотчем прижми их поплотнее. Чтобы кровь остановились.
— Может, они у него отсохнут, — сказала Катя. — Тогда он перестанет бить девушек.
— Андестенд, значит, — сказал я.
— Я не предатель, — сказал Андестенд. — Просто меня завербовали. Я внештатный сотрудник.
— Тоже работаешь за деньги?
— Если бы я отказался сотрудничать, меня бы давно убрали. На этой блатной должности шныря свиданки раньше, до меня, долго не задерживались. Прости, но такова жизнь. Мне жаль, что ты этого не понял.
— Но ведь тебя все равно расстреляют на зоне, — сказал я. — Уже завтра, я думаю, начнется ликвидация.
— Она уже началась, — сказала Настя. — Только мы туда не поедем. Мы сдадим вас адвокатской фирме Леньки Пантелеева.
— Что это за фирма? — спросил я. — Первый раз слышу.
— Это очень известная фирма. Сотрудничает и с русским ГУ — главным управлением — и с Интерполом. Она даёт деньги для освобождения под залог. Потом нанимают частных приставов, если заложник скрывается.
— Я не заложник.
— Сбежавших зеков тоже ловим.
— Если нет работы получше.
Дамочки упаковали меня и потащили вниз. Если они работают за деньги, то эти деньги у них есть, подумал я. Но ошибся. Все было как раз наоборот. Если они работают за деньги, то денег у них нет. Если бы были, зачем браться за работу на холоде.
— Вы забыли заплатить, — услышали мы уже на самом выходе, перед дверью на первом этаже.
— Мы вам заплатим на обратном пути, — небрежно сказала Настя.
— Заплатите сейчас, — сказал бармен.
— Андестенд, разберись с общепитом, — сказала Катя, и протянула шнырю браунинг.
— Не советую. — Это сказал хозяин придорожного отеля Дмитрий Заведенский. В руках его появилось помповое ружьё. Оно напугало всех своим благородным черным матовым цветом.
Мы замерли. Ружье хрустнуло и послало патрон в ствол. Все вздрогнули, и Андестенд бросил браунинг на пол.
— Сколько с нас? — спросила Настя.
— Так… — Заведенский положил перед собой счет. — За ужин, ночь и лишнее беспокойство… это будет всего штука.
Катя присвистнула.
— У тебя же должны быть деньги! — вдруг как будто чего-то вспомнив, крикнул Анд.
— Это ты мне? — изумился я. — Да даже если бы у меня был миллион, а бы не дал таким, как вы ни цента.
— У него должны быть деньги! — шнырь указал пальцем на меня. — Такая телка приезжала к нему на свиданку. Он так драл ее, что она не могла не оставить ему денег.
— Ну а где они могут быть? — спросил я. — Мы искали, но не нашли денег. Что ты зря мелешь.
— Надо искать.
— Ищите. А я так лучше здесь останусь. Поработаю поваром. Вы возьмете меня? — обратился я к Диме Заведенскому.
— Вы нам пригодитесь, — ответил за хозяина бармен Алеша.
— Ну вот, — сказал я и сел в кресло у крайнего столика.
— Вы препятствуете правосудию, — сказала Настя.
— Потом вы пожалеете о своих угрозах, — сказала Катя.
На что Заведенский ответил:
— Окей. — Но ружье не опустил.
Они начали рыться в моих вещах, но ничего не нашли. Свой мешок, я между прочим, так и не брал с собой в номер. Он лежал у стола.
— Стоять на месте! Собаки! — крикнул бармен. Он заметил, что Настя двинулась вперед. — Там пистолет, — он посмотрел на хозяина и указал пальцем на пистолет.
— Я только хотела посмотреть, что в мешке. Вдруг там деньги?
— Мы сами посмотрим, — сказал бармен.
Он вывалил всё, что было в мешке на прилавок бара.
— Фуфло толкают, — сказал бармен. — Наверно хотят потянуть время. Где тут могут быть деньги? Давай, запрем их в холодильник. А утром сдадим Федору.
— Кто такой Федор? — спросил я.
— У вас Ленька Пантелеев, а у нас Федор Литовский, — сказал Дмитрий Заведенский. — Свой у нас адвокат есть.
— Еще одни адвокат, — вздохнула Катя.
— Сколько же их развелось, — добавил я.
— Федор скорее не адвокат, а режиссер, — ответил Заведенский.
А если на самом деле Анна Сергеевна оставила мне деньги. Просто забыла сказать. Или считала, что это и так очевидно. Куда бы она могла их положить? Я задумался и потер лоб. Она могла побояться, что ее обыщут и деньги отнимут. Куда бы она тогда их положила? Кажется, уже все пересмотрели. Нет.
— Разрежьте грейпфрут, — сказал я. Очень большой желто-оранжевый грейпфрут лежал на стойке.
— Это наш грейпфрут, — сказал бармен. — Зачем нам его резать? Хорошая идея, но это наш грейпфрут. К тому же непонятно, как в него можно деньги засунуть?
— Разрежьте!
— Хорошо, — хозяин разрезал грейпфрут.
