В конце XVII века Олд-Сарум и деревню приобрел Томас Питт, предприимчивый делец, наживший огромное состояние в Индии. Из своих странствий торговец привез великолепный алмаз[49], за который и получил прозвище Алмазный Питт. Владение избирательным округом давало Питту огромные преимущества: желающие занять место в парламенте не скупились на расходы. Вдобавок гнилое местечко можно было на время уступить другому владельцу – разумеется, за щедрую плату. Семейство Питт владело Олд-Сарумом более ста лет, с небольшим перерывом (местечко на время уступили принцу Уэльскому), а внук и правнук Томаса Питта, Уильям Питт-старший и Уильям Питт-младший, стали премьер-министрами Великобритании.
Так в тиши провинциальной Англии XVIII века проходило детство Адама Шокли.
Красавчик принц Чарли во главе шотландского войска приступом взял Престон и двинулся на Дерби. Король Георг II проводил лето в Ганновере; младший сын короля, принц Уильям, герцог Камберленд, спешно собрал армию и выступил в поход против Молодого Претендента, который рассчитывал на поддержку французских войск и местного населения.
Увы, подкрепление не явилось, а призыв Стюарта к восстанию отклика не получил.
Юный Адам не находил себе места от волнения, не понимая, отчего отец продолжает заниматься скучными делами вместо того, чтобы браться за оружие.
В начале декабря он, не выдержав, спросил отца:
– А когда мы пойдем воевать?
Джонатан Шокли в изумлении уставился на сына: о чем толкует глупый мальчишка? Джонатан, слывший острословом, воспитанием Адама пренебрегал, считая сына тугодумом, зато с удовольствием декламировал приятелям едкие сатиры Александра Поупа и до слез смеялся, читая обличительные памфлеты великого Джонатана Свифта, автора «Путешествий Гулливера».
– Мне некогда, – презрительно фыркнул он и ушел.
Адам, уязвленный предательством отца, заперся у себя в спальне и всю ночь рыдал в подушку. Он и не подозревал, что якобитские настроения в Англии, равно как и романтический образ «короля за морем», к тому времени существовали лишь в застольных беседах захмелевших провинциальных джентльменов. О восстановлении на английском престоле католиков Стюартов всерьез никто не упоминал, а винить ганноверского монарха в неурядицах считалось хорошим тоном среди настоящих англичан.
На рассвете Адам Шокли, прокравшись по лестнице, благоговейно снял со стены шпагу Натаниэля. Она оказалась на удивление тяжелой. «Славный клинок еще раз послужит истинному королю», – удовлетворенно вздохнул мальчик и отправился на конюшню.
Привратник соборного подворья удивленно протер глаза: за ворота выехал крошечный всадник с длинной шпагой за поясом.
За городом Адам свернул на дорогу к Уилтону, а оттуда поскакал на север, к долине Уайли, ведущей к Бату. В кошеле за пазухой лежала драгоценная гинея.
Джонатан Шокли нагнал сына у Дубравы Гроувли.
Об отъезде Адама мистеру Шокли сообщил привратник соборного подворья. Джонатан поначалу растерялся, но потом, заметив исчезнувшую со стены шпагу, вспомнил недавний вопрос сына и воз мущенно сказал жене:
– Представляешь, он в Дерби собрался! Что ж, порки ему не миновать…
Путь в Дерби лежал на северо-запад. Туда Джонатан и направился. Гнев его развеялся, как только он заметил впереди напряженную фигурку сына. Длинная шпага нелепо болталась у седла. Джонатан растроганно вздохнул и, ухватив лошадь Адама под уздцы, добродушно произнес:
– Давай-ка домой вернемся. На твой век войн хватит.
Следующей весной пришла горькая весть о поражении принца Карла Эдуарда в битве при Куллодене, однако Адам Шокли жил с надеждой в сердце.
Он обязательно станет военным.
После якобитского восстания, которое в разговорах упоминали не иначе как «сорок пятый год», Джонатан Шокли перестал водить ладонью над бокалом, но всякий раз при виде сына с улыбкой говорил приятелям:
– Берегитесь, господа, среди нас – грозный якобит.
1753 год
Адам улыбнулся родителям.
– Ты не передумал? – спросил отец.
Юноша решительно замотал головой.
Джонатан Шокли сидел в любимом кресле с высокой спинкой; жена стояла рядом, ласково положив ладонь ему на плечо. Седовласые супруги все еще были красивой парой. Мать Адама нервно подергивала уголком губ и часто моргала, сдерживая слезы. На открытом лице Джонатана отражалась тревога.
Адам понимал, что разочаровывает родителей, но решения своего менять не собирался.
Элизабет Шокли очень хотелось, чтобы ее сын стал клириком. Хотя в некоторых приходах священники получали мизерное жалованье и едва не умирали с голоду, Элизабет надеялась с помощью семейных связей заполучить для сына выгодный пост: сарумские каноники и викарии жили как настоящие джентльмены, а настоятель собора – как высокопоставленный вельможа. Среди представителей уилтширского духовенства было немало людей уважаемых и знаменитых: каноник Исаак Уолтон-младший, сын автора замечательных сочинений «Искусный рыболов, или Досуг созерцателя» и «Жизнь Джона Донна», многое сделал для пополнения библиотеки собора; Джон Кларк, настоятель собора, был известным естествоиспытателем и математиком; Томас Шерлок, епископ Солсберийский, англиканский теолог и мыслитель, прославился своими проникновенными проповедями и опровержением деизма. Элизабет мечтала, что сын пойдет по их стопам.
Увы, этим мечтам не суждено было сбыться.
– Ваш сын выказывает похвальное старание, однако к наукам не расположен, – объяснил ей каноник Хил. – Боюсь, богослова из него не выйдет.
Свое образование Адам продолжил не в Итоне или в Винчестере, а в скромной сарумской школе. Он не был ни глупцом, ни тугодумом; разум подростка в своем развитии не поспевал за телом и словно бы погружался в туман непонимания. В сентябре 1752 года Англия перешла с юлианского на григорианский календарь, в результате чего дата сдвинулась на одиннадцать дней, и Адам не мог отделаться от ощущения, что его лишили части жизни. Джонатан расхохотался во весь голос, услышав, как работники на улицах требуют, чтобы им вернули похищенные дни.
Адам встал на их защиту:
– Ведь дни в календаре были, а их уничтожили!
– Однако солнце восходит и заходит по-прежнему, – с улыбкой напомнил Джонатан.
– Да, но… – Юноша запнулся и, смущенный отцовской насмешкой, отвел взгляд, а потом два дня пытался разобраться в происходящем.
Новые идеи он схватывал медленнее своих сверстников, однако данностей на веру не принимал и, хоть и не сразу, приходил к своим собственным умозаключениям.
Джонатан надеялся, что из сына выйдет толк.
Адам мечтал стать военным – великим полководцем, как его герой герцог Мальборо. После якобитского восстания 1745 года он восторженными взглядами провожал офицеров в алых мундирах с широкими лацканами, изредка появлявшихся в Солсбери, и представлял себя на их месте.
Войны шли повсюду, но главным врагом Англии была Франция.
Внешняя политика страны в то время отличалась непоследовательностью; в запутанных дипломатических отношениях, кратковременных союзах, предательствах и интригах Адам разбирался с трудом. Какую угрозу представляют для Англии попытки испанцев вернуть Гибралтар? Зачем королю защищать свои ганноверские земли? Впрочем, неизменным оставалось одно: французы хотят отомстить Великобритании за поражение в войне и при первой же возможности нападут на английские владения.
Когда Фридрих II, король Пруссии, начал Войну за австрийское наследство, Англия вмешалась в европейский конфликт – для того, чтобы ослабить французов. Английский флот охранял морские торговые пути в Вест-Индию – все от тех же французов. Эту целеустремленную политику проводил влиятельный сановник Уильям Питт, будущий премьер-министр Великобритании.
В 1753 году англичане были убеждены, что Франция готовит нападение на заморские колонии Великобритании, а потому королю придется объявить войну французам и, несмотря на давнюю неприязнь к Питту, передать ему руководство военными операциями.
Известие о начале военных действий, впоследствии получивших название Семилетней войны, юный Адам Шокли воспринял с небывалым восторгом. Сердце юноши радостно забилось, глаза заблестели. Он непрерывно мурлыкал зажигательные патриотические мелодии, недавно сочиненные лондонским композитором Томасом Арном, – «Правь, Британия, морями» и «Боже, храни короля», – и ежедневно умолял родителей приобрести ему офицерский патент в один из полков, отправлявшихся в Индию.
– Ах, он там погибнет, – украдкой вздыхала мать.
В прошлом году, когда в Солсбери вспыхнула эпидемия оспы, Элизабет больше всего боялась потерять единственного сына. Джонатан предложил родным воспользоваться новомодным средством доктора Эдварда Дженнера[50] и сделать прививку против страшной болезни, хотя приятели его и отговаривали, а Форест утверждал, что лучше переболеть естественным путем. Однако же прививка оказалась надежным способом защиты от хвори, и никто из Шокли оспой не заболел. А вот от нездорового климата Индии уберечься было гораздо сложнее – многие молодые люди, отправлявшиеся туда за славой и деньгами, на родину больше не возвращались.
