Вернулась тележка с напитками, Кэт купила еще одну порцию джина, Джон заказал кофе, а Осгуд продолжал утробно храпеть, хотя человек, служивший ему подушкой, злобно на него зыркал.
Джон достал лэптоп и открыл новый файл....
«Внешне похожи на шимпанзе, только более худые, конечности у них длиннее, нос более приплюснут. Черные или темно-серые морды, губы — розовые. Черные волосы с прямым пробором. Глаза выразительные. Голос резкий и высокий. Отношения матриархальные, эгалитарные, миролюбивые. Чрезвычайно любвеобильны. Крепкие связи между самками».
Хоть Джон и знал кое-что об импульсивности бонобо, все же в первые минуты их частые сексуальные контакты, в особенности между самками, его шокировали. Быстрое поглаживание гениталий было для них таким же обычным делом, как рукопожатие среди людей. В какие-то моменты это было предсказуемо, например, перед тем как они делились едой, но в большинстве случаев Джон не мог понять ни причин, ни закономерности подобного поведения. Джон пил кофе и размышлял. Первым делом надо было записать интервью с Исабель, пока он еще мог вспомнить и откомментировать не выраженные словами детали — ее жесты и мимику и моменты неожиданные и милые, когда она переходила на язык жестов. Джон подключил наушники к диктофону и начал печатать.
И. Д.: Так, значит, сейчас мы будем говорить обо мне?
Д. Т.: Да.
И. Д. ( нервно смеется ): Великолепно. А мы не можем поговорить о ком-нибудь другом?
Д. Т.: Нет. Извините.
И. Д.: Этого-то я и боялась.
Д. Т.: Итак, что побудило вас заняться подобной работой?
И. Д.: Я училась вместе с Ричардом Хьюзом, это основатель нашей лаборатории. Он кое-что рассказывал о своей работе, и я почувствовала невероятный интерес к этому делу.
Д. Т.: Он недавно умер, не так ли?
И. Д.: Да. ( Пауза .) Рак поджелудочной железы.
Д. Т.: Примите мои соболезнования.
И. Д.: Спасибо.
Д. Т.: Но вернемся к вашей учебе. Что вы изучали? Лингвистику? Зоологию?
И. Д.: Психологию. Психологию поведения.
Д. Т.: И диплом защитили по этой теме?
И. Д.: Первый — да. Вообще-то вначале я думала, что это поможет мне понять моих родных… Подождите, это можно стереть?
Д. Т.: Что стереть?
И. Д.: Кусок о моей семье. Вы можете его убрать?
Д. Т.: Конечно. Без проблем.
И. Д. ( заметно, что испытывает облегчение ): Уфф, спасибо. Хорошо, так вот, сначала я была молоденькой первокурсницей совсем без мозгов, потом услышала о проекте с человекообразными обезьянами и заинтересовалась. А когда увидела их, я уже не представляла, что смогу посвятить свою жизнь чему-нибудь другому. Честно говоря, я не могу объяснить это толком. Я упрашивала, просто умоляла доктора Хьюза, чтобы он дал мне хоть какую-нибудь работу, любую. Я была готова мыть полы, чистить туалет, стирать, все что угодно, лишь бы быть рядом с ними. Просто они… ( Долгая пауза, задумчивый взгляд в пустоту ). Не знаю, смогу ли я это описать. Просто это… так. Я чувствую, я уверена, что мое место здесь.
Д. Т.: Значит, он принял вас на работу.
И. Д.: Не сразу. ( Смеется .) Доктор Хьюз сказал, что, если я за лето пройду полный курс лингвистики, прочитаю все его работы и вернусь, бегло владея языком жестов, он подумает.
Д. Т.: И вы все это сделали?
И. Д. ( кажется удивленной ): Ну да. Сделала. Это было самое трудное лето в моей жизни. С таким же успехом можно предложить человеку за четыре месяца выучить японский. Американский язык жестов — уникальный язык с уникальным синтаксисом. Обычно он контекстуально детерминирован, но, как и в английском, возможны варианты. Например, вы можете сказать (начинает жестикулировать) — вчера я ел вишню, или вы можете сказать — вчера ел вишню я. Но это не значит, что в американском языке жестов отсутствует жесткий порядок слов — подлежащее-сказуемое-дополнение. Просто в нем не используются глаголы длящегося состояния.
Д. Т.: Вы меня запутали.
И. Д. ( смеется ): Извините.
Д. Т.: Итак, вы вернулись, сразили его наповал, и он принял вас на работу.
И. Д.: Не знаю насчет сразила…
Д. Т.: Расскажите про обезьян.
И. Д.: Что вы хотите услышать?
Д. Т.: Сегодня я видел с ними вас, потом говорил с ними сам, а потом умудрился даже оскорбить одну из них, и это было для меня настоящим открытием.
И. Д.: Он вас простил.
Д. Т.: Нет, не простил. Но отдаете ли вы себе отчет, насколько все это странно для обычного, среднего человека? Сама мысль, что в процессе общения ты можешь оскорбить животное, и животное будет решать — прощать тебя или не прощать? И, возможно, решение будет отнюдь не в твою пользу. То, что ты можешь беседовать с обезьянами не на каком-нибудь, а на человеческом языке, и они общаются с тобой, просто потому что хотят этого?
И. Д.: Боже правый, кажется, вы поняли!
Д. Т.: Полагаю, я это заслужил.
И. Д.: Простите. Но именно в этом смысл нашей работы. Обезьяны овладевают языком через непосредственное общение и благодаря желанию контактировать с людьми, точно так же, как человеческие дети. Но я бы хотела пойти дальше.
Д. Т.: То есть?
И. Д.: У бонобо есть свой язык. Вы видели это сегодня — Сэм сообщил Бонзи, где спрятаны ключи, хотя они были в разных комнатах и не могли видеть друг друга. Бонзи не стала искать, а сразу пошла за ключами. Скорее всего мы никогда не сможем освоить их систему сигналов, так же как они не смогут пользоваться разговорным английским. У нас слишком разные речевые аппараты, и, как мы думаем, причина — в генной последовательности HAR1. Но я считаю — пришло время попытаться расшифровать язык бонобо.
Д. Т.: А секс?
И. Д.: Что — секс?
Д. Т.: Просто его так много. И они такие… виртуозы в этом деле. Понятно, что они занимаются этим не ради продолжения рода.
И. Д.: Абсолютно верно. Бонобо, а также дельфины и люди — единственные из известных нам животных, которые занимаются сексом ради удовольствия.
Д. Т.: Зачем они это делают?
И. Д.: А вы?
Д. Т.: Ох… Ладно, идем дальше.
И. Д.: Нет уж, простите. Это не пустой вопрос. Мы полагаем, что для них это способ снять напряжение, разрешить конфликт, так они подтверждают дружбу, при этом размер клитора у самок тоже имеет значение, как и то, что их сексуальная восприимчивость не зависит от периода течки. Формирует это или отражает культуру бонобо — по этому вопросу в ученом мире нет единого мнения, но известно несколько факторов, которые имеют отношение к их сексуальности. В ареале их обитания пища в изобилии, таким образом, самки не конфликтуют из-за того, чтобы накормить детенышей. У них формируются крепкие дружеские связи, а сами они организуются в группы, чтобы корректировать агрессивных самцов. Агрессивность уходит из генофонда бонобо, и самцы в отличие от самцов шимпанзе не практикуют детоубийство. Возможно, это происходит потому, что самец понятия не имеет, какой из детенышей его. А может, самцам, которых допускают к воспитанию потомства, это безразлично, и эта особенность передается следующим поколениям. А может, так происходит потому, что самки могут просто разорвать самца в клочья. Как я уже вам сказала, в ученом мире нет по этому поводу единого мнения.
Д. Т.: Как вы считаете, обезьяны знают, что они обезьяны, или они думают, что они люди?
И. Д.: Они знают, что они обезьяны, но я не считаю, что это означает то, что вы думаете.
Д. Т.: Поясните.
И.Д.: Они знают, что они бонобо, и знают, что мы люди, но это не предполагает ни превосходства, ни преимуществ, ни чего-нибудь еще в этом роде. Мы, все мы, сотрудничаем. Можно сказать, мы — семья.
Джон отключил диктофон и закрыл крышку лэптопа. Ему хотелось бы развить линию о семье Исабель, но коль скоро она сразу от нее отказалась, он не стал настаивать. Очень интересно, что позднее она назвала своей семьей бонобо. Может быть, в следующем интервью она будет откровеннее. Между ними определенно возникла какая-то связь, он даже сперва испугался, что эта связь перерастет во флирт, но с каждым пройденным вместе шагом это тревожило его все меньше. Вне всяких сомнений, Исабель была привлекательной женщиной — стройная и спортивная, длинные, почти до талии, прямые светлые волосы. Но при этом красота ее была естественной и совсем не легкомысленной — она не пользовалась косметикой, не носила никаких украшений, и Джону казалось, что она даже не осознает собственной привлекательности. Дружеское расположение, так можно было бы определить чувства, которые они испытывали друг к другу, и Джон надеялся, что когда-нибудь Исабель откроется и поведает ему сложную историю своей семьи. Читатели любят такого рода подробности, хотя даже в этом куске было достаточно многообещающих моментов. Исабель сделала еще один любопытный комментарий, когда надела маску гориллы и продемонстрировала Джону, как правильно играть в «Охоту на монстров». После того как она «поймала» Мбонго, они катались по полу, щекотали друг друга и смеялись. Ее смех звучал высоко и громко, смех бонобо больше походил на тихий свист, но на физиономии было ясно написано — он смеется. Они устроили такую свалку, что Джон был просто потрясен, он знал, что работа с человекообразными обезьянами — чрезвычайно опасное занятие. Конечно, он читал, что бонобо отличаются от других обезьян, но все равно не ожидал, что Исабель настолько близка с ними физически. Должно быть, его изумление не осталось незамеченным, потому что, когда игра закончилась, Исабель сказала: «С годами они становятся все ближе к человеку, а я — к бонобо». И в этот момент Джон ощутил нечто вроде понимания, ему как будто позволили на секунду подсмотреть что-то в щелку.
