Никакой Большой / Никакой Маленькой.
На другой стороне улицы молодой человек давит окурок резиновой подошвой сине-зеленого кеда, замечает ее, машет рукой. Она пытается пошевелиться, но ее тело слишком отяжелело, кнопки «Солютрисина» на полной скорости жмет гигантский палец, где-то – где? – и к тому же чей палец? Но вот кусочки соединяются, флюиды застывают, он идет ей навстречу, она не знает, что делать, и вот, как по волшебству, жирафьи ноги начинают нести ее, она разворачивается, пересекает другие полосы, другие переходы, бежит через мир в обратную от него сторону…
…но рука хватает ее за плечо и вынуждает обернуться.
– Привет.
Это ее первое соприкосновение с человеческим существом с тех пор, как умерла мать: она удивляется, почувствовав тепло кожи, коснувшейся ее собственной, ладонь молодого человека на своем обнаженном плече.
– Красивое платье! На свадьбе была?
Она чуть не лишается чувств, но он убирает свою руку, словно понял – если только не ее холод обжег ему пальцы.
– Я тебя уже не первый день ищу, куда ты пропала? Слушай, я хочу извиниться за тот вечер… Но твоя сестра… Она и в самом деле с приветом!
Нельзя же бросать ее в мир живых вот так, врасплох, нельзя, он не может…
– Ладно. Давай начнем сначала. Тебя как зовут? Меня Тим. Ну, вообще-то Тимоте́.
Она чувствует, что бледнеет, вся ее кровь высосана невидимым катетером. Потому что она знает: он вошел. Я это знаю, он вошел и видит меня. Я начинаю плакать, ничего не могу с собой поделать, меня закоротило, точно. Тим смотрит на меня, и этот взгляд мучителен, словно я родилась от этого взгляда, кровь, ободранная плоть, появление на свет, куда подевалась моя коробка, где она, черт побери? Я никто, я не могу существовать, не могу родиться, нет, только не снова!
Она убегает, бежит, как не бегала со времени той фатальной игры в «вышибалы», бежит, и бормотание возобновляется: «Я никто, я никто, я никто…» Она бежит в обратную сторону, через огни круглой площади, через белые полосы, растянувшиеся до бесконечности, словно рельсы из бинтов. Чуть дальше, обессилев, она оборачивается: его больше нет. Нигде. Останавливается в слезах перед своим кафе. Сердце бешено колотится, ее тошнит.
Подходит официантка, морщит лоб, вытягивает стул из-за стола.
– Что случилось?
Я сажусь.
– С тобой точно все будет в порядке?
Я слабо соглашаюсь. Официантка бросает на меня озабоченный взгляд, потом идет взять заказ у парочки рядом: те пьют много пива, и их кружки уже пусты, так что они проявляют нетерпение. Мои сдвинутые под столом колени стучат друг о друга, так-так-так; я их скрещиваю. Наполняю легкие воздухом, выдыхаю, опять наполняю, выдыхаю.
Официантка возвращается, улыбается мне – сообщнически и по-матерински ласково.
– Любовные страдания? Я видела тебя с парнем, там…
Она протягивает мне стакан воды.
– Ни один тип не стоит того, чтобы так изводить себя… Уж я-то знаю, о чем говорю!
Я по привычке качаю ногой, пытаюсь постучать по стенкам стеклянной коробки, но натыкаюсь лишь на пустоту. Как такое возможно? Я вытягиваю обе ноги, сначала левую, потом правую, параллельно. Сидя в шатком равновесии на стуле кафе, стараюсь удерживать их горизонтально. Прохожие смотрят на меня как на чокнутую… но какая разница? Они смотрят на меня – вот что необычайно!
Я продолжаю концентрироваться на золоте своих босоножек, которые отодвигают горизонт до бесконечности.
Когда я возвращаюсь к себе домой, огромная глухая стена дома напротив отражает солнце, словно рефлектор; день заливает комнату и прорубает окна там, где их нет.
У меня дома.
Понадобится две жизни, чтобы вернуть мне мою собственную.
Я перед зеркалом, снимаю белое платье. Золотые босоножки. Лифчик. Трусики.
– Алло?
– Здравствуйте, это Сандра, компания «Экстратест». Мы организуем встречу насчет аэрозолей, завтра в…
– Нет.
– Простите?
– Нет.
Раздевшись донага, я смотрю, какой стала – восхитительная, совершенная реконструкция, кусочки так хорошо подогнаны друг к другу, что не видно ни малейшего зазора. Тогда я отматываю обратно то, от чего некогда убегала, выдумываю заново, совершаю скачок в будущее.
Я воображаю Тима, стоящего рядом со мной, и смотрю на его отражение, слишком большое для зеркала. Он выходит из кадра и наклоняется, чтобы видеть меня; его взгляд так напряжен, что я чувствую себя наконец готовой родиться. И тогда громко и четко отвечаю ему:
– Элоиза. Меня зовут Элоиза.
По телевизору говорят, что сейчас самое время спасать своего любимого кандидата.
Я нажимаю внизу и справа.
Чернота.
В исполнении Дина Мартина
(In Napoli, where love is king)
(When boy meets girl)
(Here’s what they say)
When the moon hits your eye
Like a big-a pizza pie
That’s amore.
When the world seems to shine
Like you’ve had too much wine
That’s amore.
Bells will ring
Ting-a-ling-a-ling
Ting-a-ling-a-ling
And you’ll sing: «Vita bella».
Hearts will play
Tippi-tippi-tay
Tippi-tippi-tay
Like a gay tarantella.
When the stars make you drool
Just a like pasta fazool
That’s amore.
When you dance down the street
With a cloud at your feet, you’re in love.
When you walk in a dream
But you know you’re not dreamin’, signore
‘Scusami, but you see
Back in old Napoli, that’s amore.
(When the moon hits your eye)
(Like a big-a pizza pie, that’s amore)
That’s amore.
(When the world seems to shine)
(Like you’ve had too much wine, that’s amore)
That’s amore.
(Bells will ring)
(Ting-a-ling-a-ling)
(Ting-a-ling-a-ling)
(And you’ll sing: «Vita bella»)
(Vita bell-vita bella)
(Hearts will play)
(Tippi-tippi-tay, tippi-tippi-tay)
(Like a gay tarantella)
Lucky fella.
When the stars make you drool
Just like pasta fazool
That’s amore (that’s amore).
When you dance down the street
With a cloud at your feet, you’re in love.
When you walk in a dream
But you know you’re not dreaming, signore
‘Scusami, but you see
Back in old Napoli, that’s amore.
Я хочу поблагодарить всех книготорговцев, преподавателей и библиотекарей, которые долгие годы допускали меня в свои полные сокровищ пещеры.
Особое посвящение Пьеру и Беатрис.
Спасибо Жан-Люку, Солен, Виржини, Анджело, Лорану, Нидражу, Сильви, Жослену, Тибо, Брюно – за их чтение и поддержку.
Бесконечное спасибо Оливеру Аббу, Клер Сильв и Каролин Лоран за их драгоценную помощь.
Приношу свои неуклюжие извинения моей маме Эдвиж – за все те неприятности, которые я заставляю пережить матерей в своих книгах; быть может, как раз потому, что мне самой досталась такая потрясающая…
И от всего сердца спасибо Карине Осин за ее доверие.
«Violette» по-французски «фиалка» (фр.), а «Volle» звучит как «vol» – «полет» (фр.).
Горячая, страстная (исп.).
Разновидность игры в ассоциации. Ее принцип в том, чтобы угадать человека по чертам характера, которые выясняются после ряда вопросов, например: если бы он был деревом, то был бы… если бы он был музыкой… домом, животным, временем года и т.д.
Старинная хлопчатобумажная набивная ткань, название которой произошло от городка Жуи-ан-Жоза, где в XVIII была основана мануфактура по ее производству.
Привет. Не проверите, когда следующий рейс до Берлина? (англ.)
Хэло-о-оу! Следующий рейс до Берлина! Понимаете? (англ.)
Ох, черт. Забудьте. (англ.)
Стэн Лоруел и Оливер Харди – американские киноактеры, одна из наиболее популярных комических пар в истории кино. Стэн был худым, Харди – полным.
Разновидность божоле.
Во французском «рыбачить» (pêcher) и «грешить» (pécher) произносятся одинаково.
Filles du Calvaire – монастырь кальварианок, т.е. реформированных бенедиктинок (XVII век).
Генетически обусловленное расстройство нервной системы, которое иногда проявляется в беспричинном выкрикивании бранных слов и оскорблений.
Статуя работы Огюста Дюмона, венчающая Июньскую колонну на площади Бастилии.
