Спор опять заходил в тупик. Чувствуя это, Пам сделала следующий ход:
– Детка, я предлагаю другую сделку. Я скоро вернусь в Штаты и в Европе буду проводить лишь несколько недель в год. Пока я буду в Америке, вы можете совершенно бесплатно проводить на вилле отпуск, зарплату персонала я беру на себя, за вами только вода и электричество. А может, вы согласитесь у меня работать? Будете здесь управляющей?
Ну вот еще! Служить у нее консьержкой! Ну нет!
– Картина – мое единственное богатство, – отвечала я, – если вы ее увезете, у меня ничего не останется. Мне такие условия не подходят.
– Ах да! – Пам прикинулась наивной. – Вы требуете гарантий? Это справедливо! Давайте подпишем договор, и вы будете уверены, что я не смогу выгнать вас отсюда ни с чем. Как насчет права жить в доме и моего завещания? Вы получите свою картину обратно после моей смерти.
– И это все?
Памела начала терять терпение.
– От скромности вы не умрете! Последнее предложение: если будете прилежно поливать олеандр, я включу вас в завещание. После моей смерти получите и дом, и вашего Матисса!
Памела была страшно горда своей щедростью, но тут увидела в моих глазах недобрый блеск, который совершенно правильно истолковала.
– Ладно, вижу, что такой текст завещания слишком возбуждает вашу фантазию. Сделаем иначе: в присутствии нотариуса я перепишу дом и землю на ваше имя, так сказать, как досрочное наследство. За собой сохраню пожизненное право проживать здесь ежегодно во время моего краткого пребывания в Европе. Но если я умру насильственной смертью, Матисс вернется в музей. Если же я умру просто от старости и дряхлости, вы получите Матисса назад.
Молодец, Памела! Три развода не прошли даром! Навострилась в юридических тонкостях.
Я согласилась.
Ночь боевых действий и капитуляции моей противницы прошла. Утром последовал мирный завтрак за одним столом и дружеское прощание до скорой встречи. Памела с похмелья назвала меня Синди и грустно проводила меня, когда я уехала с Умберто в деревню забирать отремонтированную машину.
По дороге домой я вспомнила о масле и вине. Так и не купила, ну да ладно. Останавливаться уже не стала, помчалась во Флоренцию, чтобы поразить Кору своей новостью.
Несколько лет назад я сбежала во Флоренцию с ребенком на руках и жила в тени своей подруги и у нее на содержании. Я помогала, выручала, много всего было, но, боюсь, все равно буду до конца дней ей обязана, если только в нашей жизни не произойдет каких-нибудь важных перемен.
Что я буду делать с поместьем, если у меня ни гроша своих денег? Счета за воду, электричество, еда, одежда, косметика – за все нужно платить, и расходов на ребенка становится год от года все больше. По договору я не могу продавать дом и обязуюсь поддерживать его в приличном состоянии, чтобы Памела проводила там свои законные три месяца в году. Кора не станет возмещать затраты на дом хотя бы за те немногие недели, что проведет в усадьбе. Все равно она предпочитает город, особенно зимой.
А что, если!.. Превращу дом в пансион для гостей из Германии! «Тосканские каникулы! Летний курс итальянского на чудесной вилле под руководством немецкого преподавателя!» Прекрасное объявление для газет. Предложу дополнительно туристические экскурсии. Флоренция рядом, Сиена. Умберто будет возить моих гостей по окрестностям на микроавтобусе. Направлю всех в близлежащие рестораны, буду получать комиссионные за рекламу. Больше шести гостей принимать не стоит. И тогда останется много места для меня, Бэлы, Коры. Думаю, скоро заявится Катрин. Потом, может быть, Пу увидит наконец солнечную сторону Европы.
Обязательно приглашу Феликса провести в Тоскане каникулы. Феликс! У меня теплеет на душе, когда я о нем думаю. Интересно, что скажет Кора, если у меня будет связь с ее кузеном? Хотя все это может кончиться как у Памелы: она купила дворец ради неверного мужчины, а он ее там даже не навещает. Так и я буду сидеть и ждать месяцами. Могу ли я вообще жить одна?
Не буду грустить! Буду радоваться! Без угроз и убийства я получила усадьбу, которую так вожделела Кора. Что же она скажет? Сейчас узнаем. Я не стала заезжать домой, поехала прямо в больницу. Дома все равно тихий час по расписанию.
У палаты Коры я перевела дух. Ну, пошла! Что за черт: кровать пуста! На столике – мой букет, тот, что я приносила в прошлый раз. Нежели?! Умерла? Не может быть! Фу! Нет, слава богу! Вон она идет по коридору в халате, шаркая тапками.
– Майя! Вот это сюрприз! Я думала, ты не хочешь меня больше видеть, – она бросилась обниматься. – Сигареты принесла? А шоколад? Я тут совсем оголодала.
Залезая под одеяло, она сморщилась: шов еще болел.
– Я так рада, что ты пришла! Вчера ни одна собака не навестила. Я собиралась сегодня домой, но эти уроды в белых халатах продержат меня еще два дня. Как Бэла? Выглядишь усталой. Небось пляшешь всю ночь на столе, пока подруга мучается в больнице?
– Кора! Я только что из Кастеллины. Все получилось!
Кора окаменела.
– Да ты что! Но я сейчас на мели. Рассказывай! Тебя не видели? Если что, я дам показания, что ты всю ночь провела у постели умирающей подруги. Как ты сумела так быстро?
Я отчиталась, как диктор, передающий новости:
– Американка разбила на дороге твой «Феррари», я ночевала у нее в доме. Садовник отогнал машину в ремонт, а меня держали на голливудской диете.
– Отстой! – перебила меня Кора. – По крайней мере два свидетеля! Ты загубила все дело! Кто так грязно работает? Я не стану об это мараться. Только не говори, что тело вытаскивали из бассейна в твоем присутствии!
Ага, подружка надеется свалить на меня преступление, к которому сама же и подстрекала! Боится, что я потяну ее за собой. Ну, ладно, держись! Сейчас я вволю покуражусь над тобой!
– Получилось немного не так, как мы хотели. Американка, Памела Лачнит, не утонула. От яда она уснула как мертвая. Задушить ее во сне было легче легкого. Правда, перед смертью она проснулась и закричала. А потом все было кончено. Вполне гуманно.
Кора была в шоке.
– Я держала тебя за дуру, но не знала, что ты психопатка! Значит, мертвая Памела лежит со следами удушения у себя в спальне, а ты в соседней комнате завтракаешь как ни в чем не бывало?!
Идиотская игра! Надоело. Я же с добрыми вестями!
– Сама ты дура! Лежишь тут и гадости про меня думаешь! На, читай! – и сияя, как самовар, я помахала перед ее носом временным договором с Памелой.
Наморщив лоб, Кора прочитала документ и недоверчиво спросила:
– Значит, американка жива, а мне не надо покупать виллу, потому что она скоро станет твоей?
Я кивнула. Кора подпрыгнула на кровати, но тут же со стоном схватилась за живот. Все же мы бросились друг другу в объятия и стали приплясывать от восторга. Но тут появилась гневная сестра и во второй раз выставила меня вон.
Дома меня встретила сердитая Эмилия.
– Где тебя опять носило? Что я скажу твоему сыну? Опять ты пропадаешь неизвестно куда, даже не оставив записки?
Я стала извиняться, затараторила, что поехала купить оливковое масло, но попала в аварию и уже не могла вернуться в тот же день. Эмилия была неумолима.
– Да? Ну и где это масло? – проворчала она.
Мне удалось реабилитироваться в глазах Эмилии лишь вечером, когда я несколько часов играла с Бэлой в шерифа и гангстера. Тогда Эмилия меня простила.
– Послезавтра Кору выпишут, я только что от нее. Хотелось ее порадовать.
– Чем порадовать? Что ты разбила ее «Феррари»?
– Да нет! Машина здесь ни при чем. Скоро наша жизнь изменится. Американка, владелица виллы, возвращается в Америку, и нам все-таки удастся приобрести дом!
– Горбатого могила исправит, – всплеснула руками Эмилия. – А я-то надеялась, что Кора выкинула эту идею из головы. И что нам делать с двумя домами? Это означает работу, и ничего, кроме работы! Насколько я вас знаю, вы работать не любите. Не рассчитывай, что вам удастся меня запрячь! Если бы не Бэла, давно бы уехала к двоюродной сестре.
– Там уже работают садовник, уборщица и домоправительница.
Эмилии и это не понравилось.
– Не многовато ли прислуги! Такие молодые и такие ленивые! В ваши годы я вкалывала от зари до зари. И это никому бы не повредило. Ну и убирайтесь в свою деревню, не будете мне глаза мозолить!
Эмилия вспыльчива, но отходчива. Вечером она уже хлопотала по хозяйству, счастливая накануне возвращения Коры. Она прибралась, перестелила постели, поставила букет роз в серебряной вазе и приготовила risotto all’agnello[70].
И мы наконец отпраздновали воссоединение: пили вино «Спуманте» и пели итальянские песни «Bella bimba»[71] и «Azzurro»[72].
Впервые я показала Коре Матисса, с которым скоро придется попрощаться.
– Жалко, – заметила Кора, – настоящий шедевр! Но ведь ты его унаследуешь, если я правильно поняла?
