(Эш кивает. Ее подбородок дрожит.)
УЭС: Он сейчас едет в Питтсбург.
Я сохранял спокойствие, потому что это по-прежнему был я. У меня остался только я, и сейчас просто готовился к тому, что будет дальше.
Но дальше случилось вот что: Эш вдруг прижалась лицом к моей груди и стала плакать, дрожать и всхлипывать. Я обнял ее одной рукой и притянул ближе, а она зарылась мне в грудь ртом и носом, как собака, и в тот момент я понял, что больше невозможно ничего не чувствовать.
Она плакала недолго. Потом к ней почти сразу вернулся нормальный голос.
ЭШ: Уэс, прости.
УЭС: Да все в порядке.
ЭШ: Нет. Я совершила огромную ошибку.
УЭС: Да нет, я серьезно.
ЭШ: Со мной сегодня должны были выступать вы с Кори.
УЭС: Ну да, но я все понимаю.
ЭШ: Нет, пожалуйста, не говори так. Это должны были быть вы, я знала это, и этот долбаный Куки тоже знал.
УЭС: Да ничего.
ЭШ: Нет, не ничего. Не ничего, потому что Куки – дерьмо собачье.
УЭС: Правда?
ЭШ: Да. Он дерьмовый отец.
УЭС:
ЭШ: Он рассказал мне про свою дочку, мол, я совсем не вижусь с ней, потому что терпеть не могу ее мамашу, но это ничего, семья матери заботится о ней, а не имей я свободы делать что хочу, то не был бы счастлив, а значит, не смог бы быть ей хорошим отцом. Так что так лучше для всех.
ЭШ: Это он мне вчера по пути к дому своего папаши наговорил, а я ничего не сказала, потому что была обкуренная, а еще струсила.
ЭШ: А потом я играла на гитаре, а он подсел, положил на мое колено свою жуткую лапу и попытался подкатить, а я такая говорю: мне мужики не нравятся. Хотя на самом деле надо было сказать: ты хоть в курсе вообще, что всю жизнь своей дочери разрушил? Хоть представляешь, какое ты на самом деле эгоистичное дерьмо?
ЭШ: И я позволила этому жопорылому развалить нашу группу! Надеюсь, тот чувак все-таки отыщет его и наваляет ему как следует.
УЭС: Может, мы сами его отыщем, и я бодну его в нос?
ЭШ: Нет. Не хочу видеть его рожу. Не хочу больше ни секунды терпеть его в своей жизни.
Мы сидели в промозглом лесу и следили за полицейскими. Я слышал, как сестра О сердито втирала им что-то о том, что надо смотреть на вещи в перспективе. Куки нигде не было.
Мы с Эш облокотились друг на друга, она обхватила меня за талию, ее волосы щекотали меня за шею, и мне больше ничего не было нужно.
Эш (наконец): Так что, ты хочешь ехать дальше?
Не знаю, что она хотела этим сказать. Давай продолжать турне или давай скорее выбираться из этого леса, где бродят олени, можно подхватить болезнь Лайма и все такое прочее?
УЭС: А как же наши гитары?
ЭШ: Завтра разберемся.
УЭС: Окей.
ЭШ: Сейчас нужно найти, где переночевать, а завтра вернемся за нашими вещами и решим, что делать дальше.
УЭС: Окей.
ЭШ: Я сегодня Онни написала. Он ждет нас у себя. Так что завтра можем сразу выдвинуться в Новый Орлеан. А как – придумаем.
УЭС: Ладно, окей.
И вот мы вышли из леса на шоссе и пошли в том направлении, куда поехал Кори.
Мы шли друг за дружкой по довольно узкой обочине. Мимо проезжали машины, некоторые притормаживали, но мы не хотели ехать автостопом. Просто шли и разговаривали, и Эш рассказала мне о том, каково это, когда твоему отцу нет никакого дела до тебя, да и вообще до людей. Я бы мог пересказать, о чем она говорила, но зачем вам это знать? Да и мне не хочется.
Еще она сказала, что если та девчонка вдруг забеременеет от меня, я должен буду переехать в Миссисипи и заботиться о ребенке как полагается. А шансы стать отцом у меня немаленькие, потому что с тем презервативом мы точно облажались.
УЭС: Блин.
ЭШ: Но ты будешь хорошим отцом.
УЭС: Не хочу даже думать об этом.
ЭШ: Ты будешь отличным отцом, потому что только и делаешь, что жертвуешь собой ради других, и почему-то это не делает тебя несчастным.
УЭС: Неправда, это не все, что я делаю.
ЭШ: Большинство парней вообще на такое не согласны, поэтому ты классный парень.
УЭС: Ну не знаю. С Шайенн сегодня я не очень хорошо поступил.
ЭШ: Учитывая, сколько раз она вчера над тобой надругалась, ничего страшного.
УЭС: Ну да, пожалуй.
Голова у меня начала раскалываться, а рука под бинтом, кажется, кровоточила. Но почему-то все это меня совсем не огорчало.
ЭШ: Эй.
УЭС: Что?
ЭШ: Я вот никогда не захочу заводить детей, то есть вообще никогда. Но если когда-нибудь изменю свое мнение, я бы хотела, чтобы отцом моего ребенка стал ты.
УЭС:
ЭШ: Замуж не хочу. И никогда не передумаю. Но если гормоны заиграют и я решу, что мне нужен ребенок, ты единственный из всех моих знакомых парней, из которого получится приличный отец. Поэтому я, наверное, попрошу тебя стать отцом ребенка.
УЭС: Ну…
ЭШ:
УЭС:
(Эш берет Уэса за руку.)
ЭШ: Серьезно. Я не прикалываюсь.
УЭС: Да нет. Я понимаю.
ЭШ: Нет, я знаю, как это звучит, и ты, наверное, думаешь, что я над тобой прикалываюсь, но Уэс, я знаю, что нравлюсь тебе…
УЭС:
ЭШ: … и ты хотел бы, чтобы у нас что-то получилось, да и я тоже хотела…
УЭС:
ЭШ: … и когда вы с Шайенн замутили, я рассердилась, а потом, на следующее утро, когда наговорила тебе всякого дерьма, просто приревновала…
(Эш крепко сжимает руку Уэса, а потом выпускает ее.)
ЭШ: … но у нас ничего не получится. По крайней мере, сейчас. Время неподходящее. Сейчас мы должны играть вместе. Это то, что нужно мне и нам всем. Но я просто хочу, чтобы ты знал: я в курсе, что нравлюсь тебе. И ты мне тоже нравишься. Как друг и не только.
УЭС:
Эш (чуть охрипнув): Просто не хочу, чтобы ты решил, будто я над тобой прикалываюсь.
УЭС: Я согласен стать отцом твоего ребенка.
ЭШ: Правда?
УЭС: Ага. Можешь на меня рассчитывать.
ЭШ: Только менять подгузники придется тебе.
УЭС: В восьмидесяти процентах случаев.
ЭШ: В ста процентах, потому что это все равно лучше, чем быть беременной.
Какая-то тачка просигналила нам фарами. Мы не обратили внимания. Тачка свернула на обочину. Мы вскрикнули и отскочили в сторону. Машина со скрипом остановилась.
И мы ее узнали.
КОРИ: Да садитесь уже!
УЭС: Ох, блин, ура!
ЭШ: Ура!
КОРИ: Заткнитесь и садитесь в машину.
Мы сели и задушили его в объятиях, как будто он был нашим давно потерянным братом, которого считали погибшим на войне.
Оказывается, уехав из «Перекрестка», Кори проехал примерно пятнадцать минут, а потом повернул обратно. И вернулся он из-за меня.
Почему-то решил, что я на самом деле не хотел оставаться в «Перекрестке», а просто сглупил. И еще знал, что родители, скорее всего, прикончат его, когда он наконец вернется домой. А уж если они узнают, что он бросил меня с какими-то психами в миссисипской глуши, ему точно не жить.
Когда он вернулся в «Перекресток», полиция уже перегородила дорогу и закрыла бар. Но ему каким-то образом удалось:
1) подружиться с полицейским
2) узнать, что случилось
3) проникнуть в бар и поискать нас там
4) выйти из бара с нашими гитарами, педалями Эш и прочими вещами.
УЭС: Ни фига себе!
ЭШ: Как тебе это удалось?
КОРИ: Да как обычно, наплел с три короба.
УЭС: Круто.
ЭШ: И что ты им сказал?
КОРИ: Назвался барабанщиком Дибо Харрисона и соврал, что тот отправил меня проверить, не забыли ли мы чего-нибудь. Сказал, что, если не заберу наши причиндалы, Дибо меня уволит. «Пожалуйста, офицер, пустите меня внутрь, а то я потеряю работу».
УЭС: Вот блин!
ЭШ: Офигенно.
УЭС: Ты мог бы сказать правду, но все равно я тобой горжусь.
КОРИ: Я даже имя себе придумал.
УЭС: Не может быть!
КОРИ: «Пипи Уилсон».
ЭШ: Нет!
КОРИ: Богом клянусь, подхожу к этому копу и говорю: простите, офицер, я Пипи Уилсон, барабанщик Дибо. А он такой: привет, Пипи, чем могу помочь?
Как я уже сказал, настроение у всех было просто невероятное.
Но потом все изменилось за секунду.
КОРИ: Так что, Эш, где тебя высадить?
ЭШ:
УЭС: Нет-нет, Эш поедет с нами. И завтра у нас концерт.
КОРИ:
УЭС:
КОРИ: Ну уж нет.
УЭС: Да брось, чувак. Мы все еще можем сыграть крутое шоу.
КОРИ: Я с ней играть не буду. Вы уж извините.
ЭШ: Кори, это ты меня извини.
КОРИ: Ах так, значит?
ЭШ: Да. Извини, правда. Я запаниковала и сделала ошибку. Обидела вас, ребята, и продалась. Теперь мне с этим жить, и, поверьте, на душе у меня дерьмово.
КОРИ:
ЭШ: Так что я прошу прощения.
КОРИ: Извинения приняты, но я с тобой больше играть не буду.
УЭС: Кори, да ладно тебе, чувак.
КОРИ: Не будет этого.
УЭС: Она же извинилась.
КОРИ: Я слышал. Круто. И все равно я против. Не стану с ней выступать.
ЭШ: Кори, что еще я должна сказать, чтобы ты меня простил?
КОРИ: Чего тут говорить, Эш – как я понимаю, ты считаешь, что мы недостойны выступать с тобой. Прости, но это факт. И мне надоело пытаться тебя переубедить. Поэтому я высажу вас с Уэсом где-нибудь, а сам поеду домой.
